Кэтрин Куртц - Властитель Дерини

Морган окинул взглядом круг, посмотрел на спящих за его пределами людей и протянул руку, чтобы соединить четыре Опеки:

Primus, Secundus, Tertius, et Quartus, fiat lux!

При этих словах Опеки ярко вспыхнули, окутав всех семерых облаком молочного света. Арилан вытянул руку, словно проверяя Опеку, а затем провел этой же рукой над всеми свечами восьмиугольника, и они вспыхнули одна за другой. Арилан подошел к середине восьмиугольника и положил руку Моргану на плечо.

— Отлично. Как только мы, все четверо, соединим наши сознания, я поведу вас создавать Ход. Это будет не особенно приятно — нам придется затратить невероятное количество сил, — но мы можем сделать это. Я, в свою очередь, сделаю, что смогу, чтобы избавить вас от самого худшего. Есть вопросы?

Вопросов не было. Арилан взял за руки Дункана и Келсона и склонил голову. Тут в палатку ударил ветер, пламя свечей покачнулось, и в этот момент белое сияние возникло вокруг головы Арилана. Оно увеличивалось, бросая малиновые и зеленые отсветы, и трое других Дерини лишь вздрагивали — столь могучая сила вырывалась из их тел и сознаний.

Всех присутствующих окутал туман; в мерцающем свете он собирался во все расширяющиеся струи. Вдруг ослепляющее сияние заполнило всю палатку и сразу исчезло. Келсон вскрикнул, Морган был близок к обмороку, и Дункан не сдержал стона. Но все уже кончилось, и белый свет тоже пропал.

Когда четверо Дерини открыли глаза, каждый из них почувствовал под ногами знакомую вибрацию — Переносящий Ход был готов. Со вздохом облегчения Арилан оттащил Кардиеля подальше от круга, давая Дункану и Келсону понять, чтобы они сделали то же с Нигелем и Варином. Теперь в центре восьмиугольника остался только коленопреклоненный Морган. Прикусив губу, Арилан стал перед Морганом на колени и вновь положил руку ему на плечо.

— Я знаю, как вы устали, но перед уходом хочу попросить вас еще об одном одолжении. Опеки должны защищать всю палатку. Вы все изнурены, и когда я вернусь за вами, Келсоном и Дунканом, хорошо бы оставить остальных под защитой. Они наверняка проспят до полуночи и не смогут в случае чего защитить себя.

— Я понимаю.

Устало улыбнувшись, Морган поднялся и развел в стороны руки, ладонями вверх. Он тяжело вздохнул, собираясь с силами, и тихо начал произносить новое заклинание. Руки его при этом двигались так, словно он отодвигал невидимый барьер.

Когда паутина света Опеки легла на стены шатра, он повернул ладони вниз и опустил руки.

— Это все? — устало спросил он.

Арилан кивнул и подал Келсону и Дункану знак, чтобы они помогли выйти Моргану из восьмиугольника.

— Я буду здесь через десять минут, не позже, — сказал он, становясь в центр фигуры. — Тем временем, Дункан, вы с Келсоном помогите Аларику восстановить силы, насколько это сейчас возможно. Вы, однако, и сами должны быть готовы идти, как только я вернусь. Совет совсем не любит таких вещей, и я не хочу давать им времени на раздумья.

— Мы будем готовы, — ответил Келсон. Арилан кивнул и, скрестив руки на груди, склонил голову.

И внезапно исчез.

Глава XXIII

«Потерявшуюся овцу отыщу и угнанную возвращу»[23]

Темнота. Прежде чем его глаза нащупали слабый свет, Арилан понял, что стоит перед большими дверями зала Совета Камбера, в небольшой нише, ограничивающей пространство вокруг Переносящего Хода. Здесь было пусто, так и должно быть в этот час, но он все-таки осмотрелся, прежде чем приблизиться к высокой позолоченной двери. Только сейчас не хватало какой-нибудь заминки.

Двери распахнулись, и он вошел в зал; там было так же темно, как и у входа, дневной свет едва проникал сквозь высокие окна с лиловыми стеклами. Войдя, Арилан поднял руки, и тут же по его мысленному приказу факелы зажглись и лиловые стекла засверкали. Опустившись в свое кресло, чародей-епископ устроился поудобнее, положив руки на стол из слоновой кости и откинув голову на спинку кресла. Потом он устремил взгляд на серебряный кристалл, висящий над восьмиугольным столом, и стал вызывать членов Совета.

Прошло несколько минут; он повторил вызов. Некоторое время Арилан искал более верное положение в своем кресле, чтобы, собрав энергию, усилить зов, время не позволяло ему ждать слишком долго. Немного погодя золоченые двери стали открываться, пропуская членов Совета.

Первой вошла рыжеволосая Кири, прекрасная и обольстительная в зеленом охотничьем наряде; потом Ларан ап Пардис в расшитом плаще ученого. Торн Хаген появился босой, в оранжевом, наскоро накинутом халате. Стефан Корам выглядел непривычно в голубом костюме для верховой езды. Он был весьма раздражен. В конце концов появился слепой Баррет де Лане, опираясь на руку Вивьен, и следом Тирцель де Кларон, странно растрепанный, в расстегнутой багровой тунике.

Когда все вошли, Арилан поднял глаза и осмотрел всех семерых; его голубые глаза холодно сверкнули, когда он увидел их недоумевающие лица. Пока семеро занимали свои места, он не сказал ни слова, хотя они нетерпеливо поглядывали на него, — в том, кто послал зов, ни у кого не было сомнений. Наконец епископ-Дерини невозмутимо сложил пальцы рук мостиком и произнес:

— Кто из Совета вызвался посредничать в магической дуэли Венцита Торентского?

Напряженная тишина. Растерянность. Изумление. Семеро с ужасом оглядывали друг друга, гадая, кто же из них мог потерять рассудок.

— Я задал вопрос и жду ответа, — повторил Арилан, впиваясь взглядом в каждого из семерых. — Кто принял на себя посредничество?

Все посмотрели на Стефана Корама, который медленно встал.

— Никто не обращался в Совет с просьбой о посредничестве, Денис. Вы ошиблись.

— Ошибся?

Арилан удивленно посмотрел на Корама, все более поражаясь слишком спокойному выражению его лица.

— О, пожалуйста, не притворяйтесь такими наивными. У Венцита Торентского много недостатков, но глупость не входит в их число. Он даже не станет обращаться с такой просьбой, пока у него не будет верной поддержки. Неужели вы будете утверждать, что не знаете об этом?

Тирцель откинулся на спинку кресла и вздохнул, его благожелательное лицо стало хмурым.

— Корам говорит правду, Денис, и у него от нас нет секретов. Не было никаких переговоров с Венцитом ни о чем, тем более о посредничестве. Вы знаете, я на вашей стороне и на стороне короля и не стал бы вас обманывать.

Арилан заставил себя расслабиться; чтобы унять дрожь в руках, он оперся ими о край стола и опустился в кресло. Если Венцит не обращался в Совет, значит…

— Я начинаю понимать… — прошептал он, еще раз окинув Совет взглядом. — Милорды, миледи, простите меня. Мы — я и король — были обмануты. Венцит сказал нам, что на дуэли будет официальный представитель Совета, по-видимому, чтобы убедить нас в законности действий, а потом явился бы на поединок с тремя… нет, с четырьмя своими помощниками, которых, надо полагать, и выдал бы за судей из Совета. Он не знает, что я сам член Совета, а может, даже не знает, что я Дерини. Откуда же Келсону знать членов Совета в лицо? Он и про Совет-то узнал несколько часов назад. Коварство, какое коварство!