Лора Андронова - Русская фэнтези 2011

Разве ж он ее звал? Она его голоса ни разу за эти дни не слышала. Или… или о чем это он толкует?

— Чего тебе? — спросила она нарочито грубо, чтоб он ненароком не почуял в ее голосе затаенную тревогу.

— Чего, чего… я тут с голоду подыхаю, вот чего! Крошки хлебной во рту не держал с того самого дня, как ваши мужики меня по башке огрели… сколько это уже, кстати?

Джаредина слушала в изумлении. А и правда, она что-то не слышала, чтобы дракона за все это время озаботились покормить. Сразу на цепь посадили да в подвал, а оттуда — в корабельный трюм, приковали к стенке борта, и весь разговор. То, что дьявольской твари тоже нужно есть и пить, никому в голову не пришло, даже Зверку.

— Десятый день пошел, — сказала Джаредина, и дракон хрипло застонал.

— Нет, вправду у вас, людишек, мозгов с воробьиный клюв. Ты вот сама бы смогла десять дней не жрать, а, красавица?

— Но ты же дракон!

— Я сейчас очень похож на дракона? — просипел тот, приподнимаясь. Звякнула золотая цепь — нежно, мягко. Скудный свет высветлил в полумраке осунувшееся лицо с запавшими глазами, с густой щетиной на ввалившихся щеках. И только взгляд сверкал по-прежнему — не золотом теперь, медью, бледной, потускневшей, а все равно жгучей.

— Так тебе… это… я принесу, — сказала Джаредина неловко и, кое-как вскарабкавшись по трапу, выбралась из трюма.

Капитан Дойлак, услыхав, что дракон изволит отобедать, заревел в гневе. Но Джаредина уперлась и в конце концов переспорила, убедив, что если за остаток пути чудище издохнет, то светлый князь Григаль вряд ли впечатлится даром владетеля Эльдака так, как было задумано. Бранясь, велел Дойлак приготовить солонины и сухарей — обычной матросской трапезы, — да поставить кружку чистой воды. Джаредина подумала, неужто он и без воды-то все это время обходился? А потом вспомнила, что в трюме как раз бочонки с пресной водой хранились. Вот отчего там на полу так мокро было — видать, дракон один из бочонков разломал, только на том и продержался.

Назад она уже почти бежала, перепрыгивая через раскиданные по палубе снасти. В трюм спустилась проворно, словно с рождения это делала, к пленнику подошла без страха, опустилась на колени, расставила перед ним еду и питье. Тот зыркнул на нее разок, а потом так накинулся на мясо и хлеб, что ей вдруг стало жалко его. Не так давно ведь еще перепелиными яйцами да уточкой в яблочках угощался в Эльдаковом замке. А теперь сидит на цепи и простому сухарю рад.

Джаредина поняла, что глядит на его руки, разрывающие мясо — неотрывно глядит. И не в том дело, что пальцы его, пусть и грязные, были длинны и красивы, а в том, что, когда он двигал руками, захваты цепей тоже немного двигались, елозя по коже, и Джаредина увидела, что запястья его… не то чтобы стерлись, а как-то странно и жутко почернели, точно плоть под металлом заживо гниет.

— Больно? — вырвалось у нее, и она тут же устыдилась — эту-то тварь да жалеть? Он не пожалел чести хозяев Холлхалла, а как обернется зверем — так и жизни чужой не пожалеет!

Он посмотрел на нее исподлобья, широко двигая челюстью и с хрустом дробя зубами жесткие сухари.

— А ты представь, что тебя в раскаленное железо заковали, — сказал без гнева, без злобы — просто. — И оно не остывает. Все время жжет.

— Ох, — сказала Джаредина. И не удержалась опять: — Отчего ты не выносишь золота?

— А отчего вы, людишки, так сильно его любите? — ответил дракон и запихал в рот большой кусок солонины.

На это Джаредина дать ответ не могла, так что примолкла. Не обязательно ей было сидеть тут и смотреть, как он утоляет голод, но отчего-то сидела и смотрела.

— Ты сказал, — проговорила вдруг, — будто звал меня. Разве звал?

— Я ж говорю — глухая колода, — сказал дракон и удовлетворенно рыгнул, прикрыв ладонью рот. — Конечно, я тебя звал. Чуть всю глотку не содрал.

— Отчего же другие твоих криков не слышали?

— Да потому что я не кричал, глупая женщина. Закричи я, разве б кто из вас внимание обратил? Скорее бы уж рот заткнули, а мне тут и так сидеть мало приятного.

Это верно было — Зверк и рыцарям, и морякам строго-настрого велел драконьих речей не слушать, а любые буйства решительным образом пресекать.

— Как же ты… — начала Джаредина снова и осеклась. Вспомнила вдруг — и тревогу, снедавшую ее последние дни, и странное чувство, будто забылось что-то нестерпимо важное, и то, как тянуло ее к трюму…

— Поняла? — спросил дракон.

Она кивнула.

— Только чары твои на меня все равно не подействуют, — сказала не то чтобы гордо, скорее предупреждающе, чтоб не удумал ненароком попробовать. Что она морок его сбросит, Джаредина не сомневалась, но и приятного в этом было мало, словно липкую паутину с лица отчищать.

— Я знаю, — улыбнулся дракон.

Совсем не так улыбнулся, как прежде, в замке. Не как змея, как… как человек. И сейчас, небритый, запущенный, измаявшийся тяготами плена, показался он ей вдруг куда милее, чем когда по двору в дорогих сапогах щеголял да за девками ухлестывал. И глаза у него были сейчас… незлые.

— Эх, девушка, — сказал мягко и ласково. — Славная ты. Хоть и дура.

Звякнула цепь на его изуродованных руках — так же тихо и нежно, как прежде. Джаредина охнуть не успела, когда руки эти, только что казавшиеся такими слабыми, обхватили ее поперек, прижимая руки к бокам, и рванули с такою силой, что лиф на платье затрещал. Джаредина не выдержала — закричала, более от изумления, чем от боли или же страха.

И запоздало поняла, что именно этого он от нее и хотел.

Крышка люка откинулась, громыхнув о палубу. Поверху уже грохотал топот — рыцари сбегались на клич своего командира. Сэр Дойлак спрыгнул внутрь с обнаженным мечом так, что корабль дрогнул под подошвами его кованых железом сапог.

— Добрый рыцарь сэр Дойлак! — радостно воскликнул дракон, словно увидев старого друга. — Помню тебя. Помню, как мы с тобой бражку пили и девок тискали на Эльдаковом дворе. Эх, славные были деньки!

— Славные, — промямлил Дойлак, пялясь на него во все глаза. Джаредина глазам своим не поверила — да что ж он стоит?! Рванулась всем телом, да куда там — хватка, удерживающая ее, была поистине звериной, чудовищной, и снова незримые когти впивались в предплечья, и не было от них спасу.

— Сэр Дойлак! Что ж ты! — выкрикнула отчаянно. — Он же голову тебе морочит. Помоги!

— И вправду, — сказал дракон, вставая и увлекая ее на ноги следом. Где-то внизу гулко стукнула и покатилась перевернутая кружка. — Что ж вы, доблестные воины, — он обвел взглядом рыцарей, тоже попрыгавших в трюм и теперь нерешительно топтавшихся у трапа. — Что ж вы слабую да глупую женщину пустили любезничать с драконом? Виданное ли это дело, чтоб здоровые мужики вперед себя бабу в спину толкали? Позор, господа.