Ольга Онойко - Дети немилости

– Это молодая женщина из Аллендора, – докончил бесфамильный, – больная четной лихорадкой. Она умирает.

Я не увидел, что могло бы измениться ввиду этих обстоятельств, и приказал:

– Врача, немедленно.

Юноша покачал головой.

– Поздно, – сказал он, – агония.

– Что с того? – почти рявкнул я, готовый не на шутку разгневаться. – Пишите реанимосхему.

На лице среброволосого впервые отразились какие-то чувства.

– Четная лихорадка имеет магическую природу, – проговорил он. – Универсальный модулятор не подействует. Ученая магия нам запрещена.

– Все бесы Бездны!

Младший брат, угадав еще не отданный мною приказ, ударил ладонью по двери возле замка: тускло блеснуло заклинание низшей магии, потянуло острым запахом горелой краски, замок щелкнул. Я уже взялся за ручку двери, когда из-за угла бегом вылетела Эррет в сопровождении одной из теней-служанок.

– Мори! – Задыхаясь, она в тревоге ухватила меня за рукав. – Куда ты? Я думала... что ты собираешься делать?..

– Потом, – сказал я, почти улыбаясь.

Тени не владеют высокой магией.

Но я-то владею.

Юцинеле шла по городскому парку.

Вечерний ветер поднимался и дул, заставляя пыльные ветви шелестеть как морские волны. Ноги тонули в мягком мелком песке. Широкая белопесчаная аллея, окаймленная рядами кованых фонарей, вела от берега озера Дженнерет до самого Утреннего проспекта. То влево, то вправо от аллеи отбегали тропинки; ступив на них, можно было угодить в непроходимую зеленую глушь или в беседку у ручья, на лужайку с чередой ярко освещенных шатров или на маленькую сцену перед рядами скамей. Обыкновенно людей в парке было много, не то что ночью, даже в дневную жару, потому что здесь легко было найти тенистое место, а в озере все время купались. Но сейчас аллея пустовала. Только впереди деревья клонились под тяжестью светящихся гирлянд, и переливалась музыка: все рескидди ушли смотреть на кого-то знаменитого.

Песок замедлял шаги, но тут никому не приходило в голову торопиться. Юцинеле шла, задрав голову, и глазела в небо.

...Кто-то шел за ней. Уже несколько минут. Не показывался на глаза. Юцинеле чувствовала его спиной. Уловив шорох, который давал ей повод обернуться, она оборачивалась – уже два раза оборачивалась, и на третий ее подозрительность показалась бы подозрительной самому преследователю. Поэтому приходилось ограничиваться чутьем. Она шла, беспечная, никуда не спешила, и сердце ее билось ровно-ровно.

Еще несколько сотен шагов, и она выйдет в людное место. Тогда все будет в порядке. А если нет... Сайет безмолвно поблагодарила дикарку Юцинеле за ее обычай ходить с оружием. Никто не удивится, если Юцинеле всадит летучий нож в глаз вору или бандиту. Почему бы дочери Арияса не быть меткой? Играть девицу, падающую в обморок от вида крови, намного хуже. Не потому, что нравится кровь, а потому, что нельзя себя защищать.

Юцинеле остановилась. Присела на корточки и подобрала с земли блестящий камешек, мимоходом поправив боевые перстни. Музыка вдали стихла, но почти сразу зазвучала снова. Юцинеле обернулась и сощурилась, пытаясь различить в вечерней дымке берег озера.

– Неле! – окликнули ее.

От неожиданности Сайет закрутила головой и едва не упала в песок. Она вскочила и отшатнулась, в ужасе сознавая, что неверно определила направление: была уверена, что преследователь у нее за спиной, а он оказался впереди.

Перед ней, ничуть не таясь, стоял молодой мужчина. «Таянец», – подумала Сайет, увидев, что его темные волосы заплетены в косу, и нехорошее предчувствие заворочалось внутри. Юцинеле не болтлива, не нужно говорить много, акцент из ее речи убрали, но если таянец спросит о чем-то, что может знать только дочь Арияса...

– Здравствуй, – сказал таянец.

У него было тонкое чеканное лицо, очень красивое – брови вразлет, высокие скулы, прямой нос с нервными волчьими ноздрями, а глаза... глаза бледно-сиреневые, как у Юцинеле.

Сайет похолодела.

«Это невозможно, – подумала она. – Не может Итаяс оказаться в Рескидде. Он в горах, с Ариясом, они воюют с Уаррой. Это какой-то другой таянец».

Таянец смотрел на нее и улыбался.

– Здравствуй, – наконец осмелев, тихонько сказала Сайет.

И пальцы, жесткие как ястребиные когти, сомкнулись на ее горле.

Таянец швырнул ее в сторону с аллеи, в чащу; Сайет успела сгруппироваться в воздухе и не ударилась головой о дерево, как он рассчитывал. Она не была беспомощной жертвой. Мешком свалившись наземь, тень схватилась за нож и замерла, готовая вбить лезвие в плоть. Таянец сделал шаг, другой. Сайет подумала, что еще один шаг, и он окажется совсем близко – так, что невозможно будет промахнуться.

Он помедлил. Сквозь ресницы Сайет видела, что он улыбается. Лицо у него было такое, словно он читал ее мысли. У нее подводило живот. Сердце бухало о ребра. Повременив, таянец ступил вперед и мягко вынул из воздуха брошенный тенью нож – словно она передала ему его из рук в руки.

Сайет пропустила вдох. Отчаянно она рванулась назад, в гущу парка.

Ныряя под ветки, она думала, что если этот парень ловит ножи, только полный болван может ввязаться с ним в рукопашную. Сайет была Серая тень, и не из последних, хотя занималась по преимуществу игрой, подменой важных лиц, находившихся в опасности, – но горский дикарь каким-то образом оказался опаснее, чем обученный убийца-тень... это было невозможно, еще невозможнее, чем Итаяс, который зачем-то отправился в Рескидду.

К Сайет наконец вернулась способность мыслить.

Никакой это не таянец. Она усмехнулась собственной наивности, потерев ободранное горло. Это чужой агент, уаррец. Хороший ход со стороны уаррской тени – прикинуться горцем, злейшим врагом империи. Должно быть, он Белый, неимоверно опасный боец, с которым Сайет еще долго не сможет сравниться... поэтому надо бежать и выйти к Атарему, который отыгрывает этого недоделанного мага Кеви. Атарем – тоже Белый, он покажет уаррскому красавчику, чего стоят аллендорцы. Атарем должен быть где-то рядом, возле концертной сцены. Наверняка сидит в сторонке и попивает алензу.

Прислушавшись к звукам чащи, Сайет решила, что оторвалась от уаррца. Уцепившись за высокую ветку, она раскачалась и прыгнула, обрывая свой след. За трухлявой корягой бежал ручеек – совсем мелкий, пересыхающий от жары, едва-едва Сайет по щиколотку. Зачерпнув горстью, она плеснула себе в лицо и обтерла шею, а потом побежала вверх по течению.

...Сердце ее стукнуло раз под горлом и умолкло.

Сайет остановилась.

Ручей петлял, уходя в чащу, а на каменистом бережке, прямо перед нею, стоял уаррец и смотрел – с прежней жутковатой улыбкой. Он поигрывал ножом, тем самым, что Сайет в него бросила. Сайет смотрела, напрягшись, и пыталась сообразить, где и в чем сможет противостоять Белой тени. Если он так хорош с холодным оружием, может, в магии уступит? Нужно как-нибудь обязательно продержаться и позвать Атарема... Атарем появится, и все будет хорошо. Вдвоем они убьют этого беса.