Евгений Малинин - Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда

«Да она… садистка!» – с омерзением подумал я, а старуха между тем продолжала с придыханием бормотать:

– Только я могла, только я!.. Я могла избавить тебя от Этого быстро и легко, или медленно и тяжело, или…

– Или сделать из меня живое мертвое!.. – подсказал я ей.

Старуха мгновенно смолкла, и на меня снова высверкнули ее синие глазки. А через мгновение она… зашипела:

– Так ты и это знаешь?! Ну что ж, ты многое раскопал, но теперь все это неважно!.. Очень скоро мой хозяин станет единственным правителем Поднебесной, и тогда ты заплатишь!..

Она вдруг захихикала, словно вспомнив нечто очень смешное, и забормотала сквозь душивший ее хохот:

– Ты заплатишь и за свои знания… и за свое умение… и за свой дар… и за свои дела… Ты будешь долго платить… ты будешь платить всю свою жизнь…

– Но ты, вполне возможно, уже не увидишь этого!.. – не выдержал я.

Ее фигурка мгновенно съежилась, сделалась еще меньше, голова втянулась в плечи, словно она увидела над собой занесенную для удара руку.

– Ты не посмеешь меня… уничтожить… – донесся до меня ее еле слышный хриплый шепот, а через мгновение чуть громче, – Меня нельзя уничтожить!.. Нельзя!.. Мой хозяин тебе страшно отомстит за меня!!

– Я думаю, что твоему хозяину вряд ли есть до тебя дело! – насмешливо оборвал я начинающуюся истерику, – И я не собираюсь тебя уничтожать, я поступлю по-другому. Если твой хозяин захочет тебе помочь, он это сделает! Но только если захочет!

Шевельнув левой рукой, я освободил старуху от своих магических пут, но она не сделала даже попытки подняться со скамьи. Ее глаз, потерявшихся в морщинах лица, не было видно, но я чувствовал, что она пристально наблюдает за моими действиями. Протянув обе руки вперед, так чтобы они располагались, по обе стороны от ее головы, я начал читать заклинание «Мертвой жизни». С каждым тяжело дающимся мне словом, с каждым, падающим с моих губ звуком, с каждым моим ритмичным вздохом с моей правой ладони срывалась тяжелая маслянисто поблескивающая капля и, на секунду зависнув в воздухе, медленно плыла к левому виску старухи, чтобы с негромким причавкивающим звуком впитаться в ее голову. А в следующее мгновение из ее правого виска вырывалось легкое, белесовато-призрачное облачко и быстро устремлялось к моей левой ладони, чтобы впитаться в понемногу краснеющую кожу. Это было тяжелое заклинание, вырванное мной из моего собственного подсознания. Я по капле забирал из этого старого, изношенного тела жизнь, и при этом не давал трепыхавшейся в нем душе покинуть умирающее тело! Плоть старой колдуньи умирала, но не распадалась на составляющие элементы, и ее душа, ее эго, ее «я» оставалось в этом трупе, словно в глухом лишенном света и воздуха каземате.

Когда я закончил, на лавке сидела мертвая старуха, которой не грозило тление! Она продолжала все видеть, все слышать, все понимать и в тоже время была неподвижна, была… мертва!

– Вот теперь ты узнаешь, насколько дорога своему хозяину!.. – устало проговорил я и опустил занемевшие руки.

Погасив светлячок над головой старухи, я вышел из дома на крыльцо, и тут же увидел голую голову нашего управляющего, шествовавшего через двор в направлении нашего павильона.

– Господин Вэнь Ди!.. – окликнул я его, однако он не обернулся, и мне в голову снова пришло, что это не настоящее его имя.

– Господин управляющий! – позвал я чуть громче.

На этот раз голова, блеснув гладкой лоснящейся кожей в свете восходящего солнца, повернулась в мою сторону, а следом за ней и сам управляющий изменил направление своего движения.

Когда мы сошлись посреди двора, я вдруг поймал весьма пристальный взгляд, которым управляющий рассматривал мое лицо.

– Я – наниматель павильона «Облачный Лепесток», – напомнил я ему, после чего он быстро отвел глаза и кивнул, подтверждая, что помнит меня.

– У меня к вам, господин Вэнь Ди, есть небольшое дело…

– Если вы собираетесь съехать досрочно, то плата, внесенная вперед, не может быть возвращена!.. – перебил меня управляющий официальной скороговоркой.

– Гм… – удивился я, – А почему вы решили, что мы собираемся съезжать и что я потребую внесенную плату назад?

– Вчера вы, как я знаю, гуляли по городу и вам, вполне возможно, понарассказали о нашей усадьбе всякого… Чужие сплетни не могут быть причиной для разрыва договоренностей и возврата платы!..

Тут он снова бросил на меня испытующий взгляд и неожиданно спросил:

– А вы себя нормально чувствуете?..

– Вполне, – немедленно ответил я, – А чем, собственно говоря, вызван такой вопрос?

– Ну-у-у… – управляющий слегка замялся, – Все-таки первая ночь в чужом городе, да еще после долгой дороги… С усталости сон мог быть беспокойным… сновидения… э-э-э… нехорошие. А если вам еще что-то наговорил про выше временное жилье…

И снова последовал тот же обеспокоено-изучающий взгляд.

– Знаете что, мой дорогой… – я тронул его за зеленый рукав, – Не могли бы мы присесть где-нибудь в… спокойном месте и побеседовать? У меня к вам серьезное дело, да и вам, похоже, есть на что пожаловаться…

Я незаметно сложил накрест указательный и средний палец правой руки и встряхнул ладонью, «подталкивая» разум управляющего в нужном направлении. Он немного удивленно посмотрел на меня и неожиданно произнес:

– Я надеюсь, господин Сор Кин-ир, вы не откажитесь посетить мое… недостойное жилище?..

– Почту за честь… – склонил я голову в знак согласия.

Управляющий развернулся и быстрым шагом направился к небольшому павильону, стоявшему несколько на отшибе в глубине сада.

На террасе этого павильона нас встретила молодая миловидная женщина в халате лимонного цвета с непокрытой головой, украшенной весьма замысловатой прической. Низко поклонившись, она вопросительно взглянула на управляющего, а тот, проходя мимо, коротко приказал:

– Подай вина и засахаренных фруктов в голубую гостиную!..

Мы прошли вглубь дома, в довольно большую комнату, одну из стен которой украшал огромный ковер. Около этой стены стоял низенький столик, а рядом с ним два небольших, низких кресла с откинутыми назад спинками. Вэнь Ди жестом указал мне на одно из кресел, а сам занял противоположное.

Едва мы уселись, как в комнату вошла встретившая нас женщина, в руках у нее был большой поднос. Она быстро и бесшумно расставила на столике большой кувшин, две чисто-белые фарфоровые чашечки и насколько небольших блюд со сластями. Закончив, она так же бесшумно удалилась, аккуратно притворив за собой дверь.

Управляющий разлил по чашкам темное вино и, приподняв свою, учтиво произнес:

– Я рад, уважаемый Сор Кин-ир, приветствовать вас в своем доме…