Анна Гурова - Земля оборотней

— А, ты их тоже увидела? — спросил он лениво. — Будь у тебя глаза поострее, ты бы их даже узнала.

— Кто там?!

— Двоих я не знаю. Но третьего в старые времена встречал, а еще одна недавно здесь гостила… Иди-ка ты в пещеру, пока не простудилась с отвычки.

— А ты? — спросила Айникки с подозрением.

— А я еще немного задержусь…

Выйдя из леса, Вяйно внезапно остановился.

— Что такое? — спросил Йокахайнен, быстро оглядываясь.

Но вокруг царили глухая тишина и покой спящих зимних гор.

— Мы почти на месте, — сказал чародей. — Вон там пещеры Карху. И сам он нас уже увидел.

— Откуда ты знаешь?

— А вон он. И Айникки с ним.

При этих словах Ильмо и саами принялись изо всех сил вглядываться в окружающие горы, но даже входа в пещеру не увидели. Тем временем Вяйно снимал рукавицы и отвязывал лыжи.

— Раз уж он нас заметил, пора приниматься за дело, — сказал он. — Эй, нойда, дай-ка твое копье!

Он забрал копье у Йокахайнена и принялся чертить на снегу рунные знаки.

— Сейчас я вам покажу, — приговаривал он, — как охотились в старые времена райдены.

Когда сложный составной знак был закончен, Вяйно выпрямился, достал из заплечного мешка кантеле и запел:

— Лес, будь ко мне добр,Будь милостив, Тапио,Покажи мне дорогу,Сделай на деревьях зарубкиК двери толстолапого,Плоскоголового,Тупоносого,В богатой шубе,К месту, где его берлога.

Ильмо прислушивался с жадным любопытством. Наконец-то он узнает, что такое колдовская охота! Столько лет уговаривал он Вяйно показать ему что-нибудь из райденских приемов и вот, наконец, дождался. Но руна, которую негромко тянул Вяйно, была ему хорошо знакома. Древнее охотничье заклинание, в котором не было ничего тайного — хватило бы терпения пропеть целиком…

— Я копье в него не брошу,Не выстрелю из лука.Сам он упадет с горы,Сам разорвет грудь об острые сучья.Сам ветками брюхо распорет…

Разочарованный, Ильмо глянул на вырезанный в снегу знак и от удивления перестал слушать руну вовсе. Перед ним извивалась четырежды изломанная линия знака «Ураган». Этот знак означал стихийное, хаотическое разрушение, неподвластное человеческим силам, и, выпадая в гадании, считался крайне неблагоприятным. А уж прибегать к нему нарочно!.. Ильмо не успел подумать о всех последствиях безрассудства, на которое, по его мнению, пошел Вяйно, — эти последствия не заставили себя ждать. Внезапно взвыл ветер, заскрипели стволы деревьев, поднялась поземка — а Вяйно, вместо того чтобы успокоить силы, которые сам же растревожил, всё пел себе и пел!

— Молодец-красавец, ягодка лесная!Меховой ком в лесах зеленых!Зачем тебе теперь твоя шуба?С головы сними одежду,Хищной пастью не кусайся,Отдай мне свои зубы, подари челюсть!

Ветер быстро усиливался. Небо потемнело, горы пропали из виду. Куда бы ни оглядывался Ильмо — везде он видел только несущуюся снеговую стену и слышал надсадный вой. Йокахайнен и Асгерд тесно прижались к нему, прикрывая ладонями глаза от снежной крошки, — а стена летящего снега всё приближалась, свивалась в спираль… Наконец Ильмо понял. Они оказались внутри воронки вихря.

— Мы подойдем к его логову под покровом бури, — прокричал ему Вяйно прямо в ухо. Ильмо едва расслышал. Но когда Вяйно закончил руну и спокойно пошел вперед — последовал за ним. Сперва Ильмо показалось, что вихрь вот-вот подхватит и унесет старого чародея, но подвижная белая стена отшатнулась от Вяйно. Он был центром этой бури, куда шел он — туда неслась и она. Всё это Ильмо осознал позднее; но тогда, как и прочие, видел одно: единственное спасение — держаться как можно ближе к Вяйно.

Они шли долго, постепенно поднимаясь по склону, и даже начали привыкать к такому необычному способу передвижения, когда где-то снаружи раздался грохот, перекрывший даже вой вихря. Задрожала земля, грохот все нарастал… а потом начал стихать.

— Промахнулся, — довольно сказал Вяйно. — Не останавливаемся, идем дальше!

— Что это было?! — крикнул Ильмо ему в ухо.

— Лавина, — ответила ему Асгерд. — Карху спустил ее на нас…

Вторая лавина прошла ближе. Третья — прямо по ним. Земля задрожала так, что Ильмо едва удержался на ногах; вихрь так и заходил ходуном, перемалывая массы снега и льда. В крутящейся снеговой каше замелькали темные вкрапления. Некоторые из них падали внутрь: это были еловые ветки и человеческие кости…

— Мы уже в ущелье, — крикнул Вяйно. — Приготовьтесь, сейчас я отпущу ветер!

Все произошло мгновенно. Как только Вяйно остановился и развел руки в стороны, вихрь ослабел, замедлился… и умер. Весь снег, который он держал в воздухе, просыпался на землю. Когда воздух очистился, Ильмо снова увидел горы, на этот раз — прямо над головой. Они оказались на перевале, усыпанном буреломом и костями; прямо напротив них темнел вход в пещеру, а на его пороге стоял Когтистый Старец.

Глава 33

Превращение Карху

Когда Белый Карху оборачивался человеком, он обычно казался подслеповатым. Но когда он принимал свой истинный медвежий облик, его глаза словно открывались — и каждый из них был как пасть, полная зубов. Казалось, эти глаза могут убивать. Съедая противника, он просто доводил дело до конца; главное происходило раньше — когда враг встречался с ним взглядом.

Когтистый Старец поднялся на дыбы и заревел. Его рев нес в себе злые чары, он лишал сил и вселял сверхъестественный ужас. Ильмо охватило ощущение беспомощности и горечь близкого поражения — ведь что бы они ни предприняли, Карху им не одолеть, это очевидно. Нарастали тоска и безнадежность, оставалось только желание умереть, чтобы поскорее избавиться от этого кошмара единственным оставшимся путем — путем Калмы…

Взгляд Карху, полный ядовитой тьмы, скользнул по Йокахайнену, и тот, весь дрожа, упал на колени и уткнулся лицом в снег. Ильмо застыл, не в силах даже моргнуть — подходи и ешь. Асгерд попятилась и быстро взглянула на Вяйно. Но на старого чародея рев Карху определенно не действовал. Он стоял прямо, глядя перед собой, а его пальцы перебирали струны кантеле. Асгерд опустила копье — ей вдруг стало ясно, что кантеле — единственное орудие, которое может нанести оборотню хоть какой-то урон.

— Давно не виделись, Карху! — сказал Вяйно, наигрывая на кантеле простенькую мелодию.

— Разве давно? А мне кажется, это было вчера, — прорычал медведь. — Что, снова пришел поохотиться в мои угодья, сын Ильматар?