Елена Белова - Вампир... ботаник?!

Мы почти добрались до дверей, когда они вдруг распахнулись, и в зал влетел отряд эмирской стражи во главе с… Сани. Мальчишка нашел меня взглядом, увидел Джано, ребят (Рад нес на руках раненого Тагира) и просиял:

— Живые… хвала пресветлому! Пойдемте скорей отсюда! Там для вас…

Но мы никуда не успели уйти. Что-то сухо треснуло, будто по залу пришелся электрический разряд, почти сразу грохнуло… и между нами и выходом встало десятка три людей — нет, вампиров! — черной форменной одежде.

— Всем оставаться на местах.

Глава 31

Два часа ночи, бар, всё закрыто. Из норки высовывается немецкая мышь, оглядывается — кота нет, несётся к бару, наливает себе пива, выпивает и летит что есть сил обратно к норке. Через минуту показывается французская мышь, оглядывается — нет кота, тоже несётся к бару, наливает себе вина, выпивает и тоже убегает в нору. Мексиканская мышь высовывается — кота нет, текила, норка. Выглядывает русская мышь нет кота, бежит к бару, наливает 100 грамм, выпивает, оглядывается — нет кота, наливает вторую, пьёт — нет кота, наливает третью, потом четвёртую и пятую… после пятой садиться, оглядывается — ну нет кота! — разминает мускулы и злобно так бормочет: «Ну, мы, блин, подождём…

(из анекдотов)

Грозное явление, однако, напугало, далеко не всех. Кто-то не среагировал на черных типов потому, что веселенькие порошочки и «эмульсии» из арсенала Джано вовсю резвились у них в мозгах, представляя вместо явившейся команды стайку жареных курочек или чего покруче (лично видела, как один вампир облапил ближайшего к нему новоприбывшего и нежно назвал гурией из гурий Нейгэллаха, солнцеликой и нежнокожей). Полтора-два десятка вампирчиков (в основном, из охраны) были слишком заняты, улепетывая от длинного чернотуманного облака — о, это пошли в дело мои неудавшиеся пельмени… А кто-то лежал в отключке и двинуться никуда не мог чисто физически.

Мне так и вообще было как-то не слишком страшно — судя по тому, как попытался уползти единственный оставшийся в сознании аргентум, черная команда явно была не из друзей здешней верхушки. Кроме того, явились они, что называется, к шапочному разбору, так может, это что-то вроде местной милиции? Так что я вместо замирания на месте придвинулась к своим и прикинула, сколько осталось до выхода… чисто по привычке. Не то чтобы я не уважала милицию. Просто иногда мне кажется, что она вроде урагана или, скажем, торнадо — несется вперед, прихватывая и правых, и виноватых. Потом разберется, так то — потом…

Эмирская стража тоже не сильно полагалась на добропорядочность чужаков и на всякий случай принялась выстраиваться в линию, делая вид, что щиты, копья и луки щетинятся над строем чисто для красоты.

Чудно. Не хватало еще встрять в разборки двух отрядов правопорядка. Тем более, что ноги у меня уже подрагивали от усталости.

— Всем оставаться на местах! — еще раз рыкнул один из «черных». И небрежно долбанул по потолку, где нехорошо засветилось что-то вроде молний…

И зря.

Нет, в большинстве вампиры честно пытались «оставаться на местах», но у них не вышло.

Потолок центрального зала Инфериоры, уже изрядно натерпевшийся от внеплановых землетрясений, взрывов и чар, решил, что с него хватит и настала пора подаваться в камикадзе. То есть покончить с врагами ценой собственной жизни. И, угрожающе затрещав, сбросил на головы непутевых хозяев и незваных гостей первые куски лепнины…

Лепнина тут была хорошая, тяжелая и основательная, поэтому аргентум, получивший по голове белой завитушкой, тут же передумал уползать, и растянулся на мраморном полу. Четыре паникера, по которым не попало ни камушка, рванули было к дверям, остальные, пострадавшие и не очень, не смея сдвинуться с мест, бурно выражали свои чувства по поводу камней, шергеллахова отродья из диких пустынь, шерстистых слонов и синеньких ежиков. Лично я не видала ни одного ежика, даже нормального серого, так что милый любитель грибов, наверное, явился из очередного Джанова порошочка…

— Берегись!

Толпа волновалась, но черные типы нерушимо стояли между нами и выходом, причем так, словно над головой не сыплющий сырой штукатуркой потолок, а невинное голубое небо.

Шер прижался ко мне:

— У меня еще сонный песок есть. Может, попробуем? Мне эти черные не нравятся.

— Мне тоже. Будем пробиваться к дверям?

— Не надо… — хрипло проговорил Микеле. — Это гвардия карбонадо… они… нельзя спорить…

Точно милиция! А то и спецназ!

— Так мы и не спорим! Мы просто смоемся!

— Не советую, — только что парившая у окна летучая голова, заложив крутой вираж, разминулась с очередной каменюкой, и восторженно округлила глаза, — О Шергеллах, не думал я, что на склоне лет узрею такое зрелище…

— Какое? Эй, что происходит?

— Сейчас увидишь!

На улице нарастал шум…

Зал тем временем кипел. Пельменные «змеи» уже поймали всех, кого хотели, и улеглись баиньки, с остальными жертвами все было не так просто. Черные типы задрали головы и попытались призвать потолок к порядку. Потолок подумал и хрустнул.

Паника усилилась.

— Может, все-таки на выход?

— Не пройдем…

— Так что, ждать, пока на голову кирпич рухнет?

— На тебя не рухнет, — рассеянно говорит Мелисс.

— Почему?!

Но вампирша не отзывается, сосредоточенно прощупывая волосы. То ли захоронку ищет, то ли ей просто шишку поставили, но вопросы до нее просто не доходят. А в следующий момент мне становится не до них — в двери гулко бухает…

И непонятный рокот снаружи уже дробится на голоса:

— Джиллах!

— Вперед, правоверные!

— Куда? О Нейгэллах, что ты делаешь здесь? С дедовым копьем наперевес и с… о боги, оба сразу… с лепешками…

— Где ты видишь богов с лепешками, о хулитель, о нечестивое порождение гиены!

— Не богов, сосед из соседей моих — тебя! Зачем ты их взял?

— Э-э…

— Вах, правоверные! А почему у меня в руках колбаса? Что я делаю у Инфериоры?

— А я с луком…

— Фу!

— Нас зовут сюда!

— С халвой и пловом?

— И с сыром!

— Так вперед же, о собратья! Сокрушим же это… эту… что-то, и…

— …и пожертвуем на Храм…

— Дядя возмутитель, а дядя возму… ой, возноситель! А Храму очень нужен мой пряник? А то он уже надкусанный… немножко.

Улыбнулась даже Мелисс.

— Дарья, ты что натворила?

— Я?

— А кто? — губы Микеле насмешливо искривились под самодельной повязкой. — Вряд ли аур, даже решившись активировать нелегальный призыв, внушил бы горожанам приносить съестное.