Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

  Лошадь недовольно фыркала, прижимая уши: то ли чуяла дикого зверя, то ли нечисть. Привязать бы её, не мучить, но велика вероятность, вернувшись, не обнаружить единственного средства передвижения.

  Нахмурившись, Эллина решила проверить тепловую карту. И вовремя - на периферии зрения мелькнула подозрительная аура.

  Гоэта мгновенно вернулась в материальный мир и обнажила флиссу. Вздрогнула, ощутив чей-то пристальный взгляд. Ламия(7). Вот спасибо Малису, завёл неведомо куда!

  Или он таким образом Брагоньеру мстит? И ей заодно как предательнице. Тёмные - на то и тёмные, что их поведение непредсказуемо. А злопамятность - главная черта.

  Изменился же у него баланс энергии - изменились и помыслы. Да и вела себя с ним Эллина не слишком приветливо...

  Зелёноглазая ламия взмахнула ресницами и поправила длинные золотистые волосы. Сделала шаг и оскалила отнюдь не человеческие зубы. Видимо, почуяла мага.

  С женщинами ламии не церемонились, не изображали невинность и кротость, не соблазняли, приглашая на кровавое ложе любви.

  - Пошла прочь! - шикнула Эллина. Рука судорожно сжала рукоять оружия.

  Ламия обошла её по дуге, разминая пальцы. Если верить учебникам, эти хрупкие на вид руки легко ломали позвоночник.

  Гоэта прижалась спиной к дереву, обезопасив себя хотя бы с одной стороны.

  Звёздочка оставалась под ударом, но спрятать лошадь Эллина не могла. Да и ламии предпочитали человечину, а не животную пищу.

  Нечисть снова обнажила острые зубы и прошипела:

  -Здравствуй, дорогуша!

  - Проваливай, мужика себе найди!

  Была бы гоэта настоящим магом, сплела бы какое-то боевое заклинание, хотя бы разрывной шар, но, увы, ей приходилось рассчитывать на оружие и иллюзии. И на то, что ламия одна. Одиночки, они редко сбивались в стаи, но всякое случается.

  Ламия изготовилась к прыжку, не сводя глаз с шеи жертвы. Нет, она не собиралась её прокусить - всего лишь задушить.

  Эллина очертила флиссой дугу, демонстрируя серьёзность намерения обороняться. А свободной рукой торопливо выводила в воздухе руны, творя иллюзию собственного двойника. Ламии не сильны в магии, обмануть их не сложно.

  - Развелось всякой дряни!

  Шипящий, напоминавший клубок змей, чёрный шар врезался в ламию. Та коротко взвизгнула и рухнула наземь. Вернее, рухнуло то, что от неё осталось: обуглившийся скелет.

  В воздухе запахло палёной плотью.

  Малис погладил камень на перстне и махнул рукой Эллине:

  - Как была неумехой, так и осталась. Хоть бы пару оборонительных заклинаний выучила! Ну, что уставилась? Бросай лошадь и иди сюда.

  Гоэта убрала флиссу в ножны и нерешительно шагнула к некроманту.

  - Шустрее ногами перебирай! - поторопил Малис, подхватил её под руку и потащил в самое сердце леса.

  Некромант остановился перед, казалось, непроходимыми зарослями и лениво кивнул в их сторону:

  - Он там. Четверти часа тебе хватит?

  Эллина ответила утвердительно, а потом, не выдержав, задала все интересовавшие её вопросы:

  - Ты знал мэтра Варрона? Ты убил актёра? Что ты сделаешь с этим человеком?

  - Нет. Нет. И лучше тебе не знать. Удовлетворена? Твоя щепетильность, Линочка, иногда поражает. Кого ты жалеешь? Это просто тварь, которая вернёт долги богам.

  - Он же живой! - воспротивилась его доводам гоэта.

  - А ты нет? - удивлённо хмыкнул некромант, подтолкнув её к кустарнику. - Рассказывали, тебя тоже живой закопали. Так что давай, топай, взывай к его совести, читай морали, а я пока поищу местечко для ритуала.

  Обездвиженный окровавленный торговец лежал на земле. Заслышав голоса, он закричал.

  - Пусть его, - равнодушно успокоил Эллину Малис. - Они все кричат, только никто не слышит.

  Гоэта передёрнула плечами и поёжилась. Она знала, что скрывалось за этими словами. Промолчала и остановилась в нескольких шагах от торговца, смотревшего на неё круглыми от ужаса глазами. Несомненно, узнал. И понял, что угодил в руки некроманта.

  Эллина обернулась: как и обещал, Малис ушёл. И, похоже, отговорить его не удастся. Тогда лучше убить несчастного: всё человечнее. Некромант, конечно, придёт в ярость... и найдёт другую, невиновную жертву. Круг замкнулся.

  Вздохнув, гоэта отбросила чувства, присела на корточки и пристально всмотрелась в глаза торговцу:

  - Вы помните меня?

  Он судорожно кивнул и взмолился отдать его в руки правосудия.

  - Я не знал, что задумал тот господин, клянусь! Он заплатил, велел привести вас в нужное место - только и всего. Я не желал вашей смерти, знал бы, ни за что не согласился. Дагором клянусь!

  Эллина пожевала губы. Она не верила и верила одновременно.

  - Но вы бежали. И наверняка читали 'Жизнь Сатии'. Если вы такой законопослушный человек, то почему сразу не пошли с повинной в Следственное управление?

  Торговец опустил глаза и пробормотал:

  - Из-за денег и страха. Я... я не хотел в тюрьму.

  - Я тоже не хотела умирать. А вы, похоже, были в курсе, что меня закопают, иначе бы так не перепугались в харчевне. Будто мертвеца увидели.

  - Клянусь, я думал, он только попугает! Душой клянусь, госпожа!

  Гоэта встала и направилась на поиски Малиса. Он может сколько угодно называть её дурой, но пленника надлежит отдать властям. Если в душе живёт хоть толика сомнения, преступник невиновен. Не стал бы Хаатер посвящать случайного человека в свои планы. И сбежал ведь торговец из Сатии не сразу - значит, не душегуб, а банальный трус.

  Эллина жалела, что не успеет добраться до ближайшего гарнизонного поста прежде, чем некромант расправится с жертвой. Даже если она побежит, рискуя разбить колени о бурелом, то всё равно по возвращению застанет труп: дороги минимум полчаса.

  - Всё, поговорила? - Малис нашёлся сам.

  Гоэта кивнула и завела разговор о людском правосудии.

  - Линочка, не лезь, а? Особенно под руку. А ещё лучше ступай отсюда и помалкивай. Слова любовника вспомни: я не по вашим законам живу. Подарок хочешь? Так и быть, какую-нибудь штучку, чтобы рот закрыла.

  Эллина мотнула головой, но некроманта ответ не интересовал. Он задумался, а потом обещал оставить кое-что на её подушке:

  - Если здесь заночуешь, получишь сюрприз. Сделаю живительное зелье. Кровотечения останавливает. Ты сколько весишь?

  - Сто двадцать три фунта, - гоэта недоумевала, какое это имеет значение.

  Оказалось, Малис высчитывал дозировку снадобья, чётко расписав, сколько капель надлежит пить и в чём зелье растворять, чтобы не ослабить эффект.