Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков

В кустах затрещало, Клотар выдвинулся задом, волок, согнувшись, вторую птицу. Альдер, оглянувшись, ахнул: эта почти вдвое крупнее. Оба тут же оставили первую и принялись потрошить эту. Первым делом выдрали все метательные перья, их оказалось семь, одно перо где-то торчит в земле. Ревель едва не ринулся отыскивать, но брат Кадфаэль продолжал следить за небом и сказал предостерегающе:

— Осторожно, опускается.

Все трое отпрыгнули под защиту ветвей. Я изготовил лук, однако птица то ли наделена долей разума, то ли очень быстро умеет делать выводы, моментально связала в одно целое вид моего лука и гибель подруг, раздраженно каркнула и поспешно вильнула в сторону.

Когда снова появилась из-за верхушек деревьев, уже била крыльями вдвое выше от земли, словно за эти полминуты сделала «свечку». Брат Кадфаэль проговорил буднично:

— Летят еще две.

Альдер выругался, Клотар пожал плечами и молча указал глазами на мой лук. Я сказал раздраженно:

— Мы за Грубером гонимся или как?

— Грубер успевает ставить ловушки, — пояснил Альдер.

— Так что у нас скачки…

— …с препятствиями, — согласился я. — Но давайте поскорее войдем в соприкосновение с противником. Какие идеи насчет того, чтобы первым убрать колдуна?

— Куда убрать? — переспросил Альдер.

— Из употребления, — ответил я раздраженно. — Из обращения. Из плана бытия, непонятно?

— А-а-а, — протянул Альдер. — В смысле… ну, понятно. Вы не у королевы-матери были советником, сэр Ричард? Говорят, она никогда ничего прямо не говорит. Чтобы, значит, можно было потом отпереться. Убрать колдуна, боюсь, очень непросто. Грубер его бережет как зеницу ока. Колдун стоит всего отряда!

Я наложил стрелу, осторожно выглянул. Над деревом носились уже три птицы, громко и злобно каркали, но это не крики угрозы, а, скорее, переговариваются. Все три держатся на приличной высоте. Я некоторое время маячил на видном месте, готовый в любой момент броситься под защиту дуба, однако птицы все так же кружат, словно на незримой карусели.

Поколебавшись, я натянул тетиву до отказа, до треска суставов, ухватил взглядом одну тварь и разжал пальцы. Они явно видели мой выстрел, но ни одна не дернулась в сторону, что значит уже знают, на какую высоту бьют луки.

Я следил за стрелой с замиранием сердца. С тетивы она просто исчезла, появилась уже на середине расстояния до птицы, замедлила полет еще больше и… все-таки ударила крылатую гадину в брюхо. Все три закаркали в панике, захлопали крыльями и тут же взлетели на такую высоту, что не всяким зенитным снарядом достать.

— Прекрасно, — сказал я. — Поехали!.. Если погонятся, я буду присматривать за небом.

Ревель воскликнул:

— Все будем присматривать!

— Под ноги тоже смотреть надо, — напомнил я трезво.

Из-под дуба мы погнали галопом, даже мул несся так, что брат Кадфаэль прижался к шее животного, чтобы не сбросило встречным ветром. Я на этот раз держался сзади, птицы моментально увязались за нами, начали снижаться, я тут же наложил стрелу и вскинул лук.

Умные твари немедля остановили спуск, идут на той же высоте. Я опустил наконец лук, они вновь пошли в атаку, но, едва поднял лук для стрельбы, сразу поспешно поднялись на недосягаемую высоту. Зайчик послушно несся за отрядом, за дорогой следить не нужно, я все внимание сосредоточил на проклятых птицах. Они еще трижды пробовали застать меня врасплох, но им опуститься для прицельного метания нужно чуть ниже, чем мне для стрельбы, все три уже знали, хитрили, пробовали атаковать и тесной кучкой и расходились в стороны, однако я всякий раз поднимал лук со стрелой на тетиве, и они тут же поспешно поднимались выше.

Клотар оглянулся, прокричал:

— Уже скоро!

— Что скоро? — спросил я зло.

— Они далеко не летают от своих гнезд. Больно тяжелые.

Однако птицы преследовали нас еще с полчаса, пока наконец пришла пора возвращаться, одна все-таки рискнула войти в крутое пике. Если бы так поступили все три, меня наверняка бы поразило этими смертоносными перьями-ножами, однако одна видела смерть подруг, вторая оказалась больно осторожная, так что я дождался, когда окажется почти на расстоянии выстрела, выпустил стрелу и сразу же толкнул коленом Зайчика.

Умный конь прыгнул в сторону, выждал миг и снова прыгнул. Двигался короткими рывками, сбивая прицел, а я следил за стрелой, направляя взглядом. Птица успела с силой взмахнуть обоими крыльями, мощный удар о воздух бросил ее вверх, одновременно с кончиков крыльев выскользнуло по блеснувшему металлом перу.

И в тот же миг моя стрела ударила птицу в выпуклую, как металлический щит, грудь. Зайчик быстро сдвинулся, рядом в землю с сухим треском вонзились металлические перья. Альдер оглянулся, начал притормаживать коня, я замахал руками.

— Не останавливаться!.. Не останавливаться!

Зайчик через пару минут догнал отряд, Альдер с жалостью в глазах оглянулся.

— Эх… Пожалуй, это была самая крупная…

— Ты знаешь, — спросил я, — какая самая крупная рыба на свете?.. То-то. Убьем колдуна, тогда и потроши на здоровье.

Клотар бросил в нашу сторону взгляд, полный неприязни. Я сказал громко:

— Убьем колдуна, все его имущество — ваше. У нас нет другой цели, как догнать Грубера и вбить его в землю по ноздри.

— И освободить леди Женевьеву, — добавил Альдер.

— Ах да, — согласился я, — и еще освободить эту… да, эту.

Альдер посмотрел с укоризной.

Глава 14

Налитые багровым огнем, словно на закате, тучи стремительно неслись над затихшей в тревожном ожидании равниной. Копыта стучали сухо и отрывисто, на земле отражались багровые сполохи. Когда в тучах вспыхивало особенно, лица Альдера и Ревеля становились на короткий миг красными, будто выкованными из сарминской меди.

Под копытами гремела сухая земля, травы хлестали по конским ногам, справа и слева проносились неглубокие овраги, заросшие непроходимым кустарником, дважды я видел балки с огромными оранжевыми цветами, вокруг которых не растет даже трава, затем влетели в редкий лес, насквозь пронизанный косыми лучами заходящего солнца.

Дорожка петляла, коней приходилось чуть придерживать, а то в лесном полумраке расшиблись бы о деревья, я пригибался, мне хуже всех: сам рослый, конь рослый, сучковатые ветви проносятся над головой, хватая волосы, за воротник сыплется древесная труха и чешуйки.

Небо потемнело, зажглись первые звезды, мы вынужденно перевели коней на шаг, впереди открылось обширное лесное кладбище, тут только я заметил, что дорожка трусливо свернула, страшась пробираться среди могил. Вообще их и могилами не назвать, земляные холмики давно сровняло с землей, но среди жухлой травы часто торчат каменные кресты, массивные, до половины вросшие в землю. Ни единого дерева, что странно, обычно заброшенные кладбища зарастают сразу же…