Ольга Ильина - Особенные. Элька-4

Сидела я достаточно долго, чтобы понять, за мной не придут. Надеюсь, глупая железяка, называемая охранным браслетом не сломалась так не вовремя. Надеюсь, просто в данный конкретный момент времени мне попросту ничего не угрожает. Интересно, а как злоумышленник сюда проник? И главное, зачем? Так, Элька, хватит думать о плохом. Но что же делать?

Можно попытаться открыть дверь и выскользнуть в коридор и молиться всем известным богам, чтобы ничто не последовало вслед за мной, а можно попробовать обезвредить самые «невинные» артефакты, но нет гарантии, что мое вмешательство не потревожит опасные, или лучше начать с самого злого. Блин, ну почему Илья Захарович не подготовил меня на такой вот патовый случай?

Я решила начать с малого и самого близкого ко мне. Маленькая масляная лампа Алладина, как я называю этот вид артефактов. Их у нас много, целый стеллаж, и в большинстве своем они абсолютно безвредны, даже эта лампа, которая сейчас активна, вызывала только небольшой ветряной водоворот, видимо, именно из-за нее и произошел этот маленький катаклизм. Я помню, она стояла последней на стеллаже. Видимо тот, кто здесь был, задел ее, когда убегал. Артефакт упал на пол, активировался и разнес все вокруг. Блин, говорила я профессору, что ее в середку нужно поставить, но нет, у него же система. От малого к большому, в смысле от безопасного артефакта, к тому, который может принести неприятности. Вот он и принес.

Очень медленно я начала расплетать его систему и отключать потревоженный механизм, не двигаясь с места, конечно, прочерчивая все возможные последствия мысленно, отсекая их, загоняя энергию обратно. Представила, что она живая, что это маленький нашкодивший щенок и погнала его назад в лампу, мысленным веником. Щенок поджал ушки, испугался и бросился в укрытие. Я погрозила призрачным пальцем шаловливой стихии и отключила механизм. Так, один есть, осталось одиннадцать.

Вообще, эта идея с животными оказалась чрезвычайно удачной. Я обдумывала возможности и силу энергии, и представляла, что передо мной белка, или ежик, или енот полоскун, или даже усатый домашний кот. И к каждому нашелся подход, но остальные три, самые опасные были и самыми жуткими. Здесь история с белочками и зайчиками не пройдет. Здесь хозяйничали хищники, даже не представляю, с какой стороны за них браться. Одно неверное движение и первый выпустит адский огонь, сметающий все на своем пути, второй поработит разум, воскрешая в душе самые страшные кошмары, а третий… силу третьего я не знала и знать не хотела, хватало просто знания, что с такой опасной магией я еще не встречалась.

И все же я не решилась что-то делать. Поняла, что просто не справлюсь. В конце концов, я обыкновенная ученица, а не дипломированный специалист. Поэтому я осторожно взяла в руки бабушкин кулон, и прошептала: «Бабушка, приди», очень надеясь, что она не проигнорирует мою просьбу, и такая слабая магия не потревожит артефакты.

Не потревожила. И бабушка на мое счастье отозвалась. Я услышала ее легкие шаги в коридоре и хрипло крикнула:

— Не открывай дверь.

А потом зажмурилась, ожидая, что темные артефакты среагируют на голос. Но нет, слава богу, на этот раз мне повезло. Однако больше рисковать я не могла.

Шаги замерли, как и дверная ручка, которая вот-вот должна была открыться.

— Милая, что случилось? — неожиданно прозвучало у меня в голове. К чести бабули, она сообразила, что по пустякам в такой час я бы ее не позвала. А значит, случилось что-то такое, с чем ее дорогая и любимая внучка не может справиться самостоятельно.

Так что я попыталась сосредоточиться и несколько раз мысленно повторила:

«Кто-то проник в хранилище. Несколько артефактов активированы. Мне нужно… мне нужно, чтобы ты нашла Илью Захаровича».

«Ты в порядке?»

«Пока да. Но если открыть сейчас дверь, то последствия могут быть плачевными».

Бабушка ушла, я принялась ждать, а поскольку ждать и ничего не делать не умею, то попыталась снова почувствовать Иннокентия. «Жив» — мысленно выдохнула я. Сердечко бьется, а значит, все будет хорошо. Не волнуйся, Кеша, тебя подлечат, и я принесу тебе целую гору печенюшек. Ты только борись.

Не представляю, каково это — потерять хранителя. Если моего Крыса, не дай бог, кто-то… нет, я даже думать об этом не хочу. Это ведь мое родное существо, часть меня. Он мой разум, как любит часто повторять хранитель. Он единственный, кто всегда будет рядом, всегда будет на моей стороне и никогда, никогда не бросит. Это не в их природе. Вон, Кеша, уже двести лет с Ильей Захаровичем живет, и никуда уходить не собирается, хотя хранителю больше нечему учить своего подопечного, теперь он предпочитает строить меня, к нашему общему удовольствию.

Через час они появились. Илья Захарович, Бабушка, и все наши деканы. Все готовились к отражению страшного удара, бабушка плела защитную сеть, и пока она это делала, темные артефакты почуяли, энергия зашевелилась, конфликтуя с энергией света.

— Нет, нет, нет. Что бы вы не делали, прекратите, — закричала я.

— Эля, ложись, — взорвалось в моей голове и я бросилась на пол, а через секунду дверь разметало в щепки, энергия бросилась к открывшемуся выходу, но тут сработал артефактник, а вместе с ним и все остальные.

В общем все закончилось хорошо. Артефакты были обезврежены, меня подняли с пола и осмотрели на предмет увечий, удовлетворенно хмыкнули, когда, оказалось, что я цела и невредима, Клара и Ангелина хотели броситься к Кеше, но Илья Захарович их остановил и очень вовремя. Клара едва не наступила на щупальце артефакта аквариума. Совершенно безвредный артефакт, пока не причинить ему боль. Тогда маленький аквариумный кальмар вырастает до размеров вполне нормального морского чудовища и усмирить его почти невозможно. Пока артефакт не расправится с обидчиком, не успокоится. Мы с Ильей Захаровичем подумывали избавиться от него, отправить наверх, в питомник, но решили отложить этот момент до выставки. Теперь же, боюсь никакой выставки не будет. Чтобы все это разгрести понадобится вечность, а у нас с профессором всего четыре руки на пару, а не двадцать четыре.

С этими мыслями я осторожно посадила малыша в чудом уцелевший аквариум и медленно пошла за артефактором. Илья Захарович был не просто подавлен, он был убит, и к моему удивлению, он спешил не туда, где билось сердечко Иннокентия, а совсем в другую сторону. Я пошла следом, недоумевая, что может быть важнее собственного хранителя?

Илья Захарович поспешно подошел к совершенно гладкой стене, провел по ней рукой и открыл секретную панель, в которой сейчас было пусто. Учитель обернулся, смертельно бледный и прошептал одними губами: