Дмитрий Емец - Самый лучший враг

— Отрекаюсь! Не видел я никого! Никто не вылезал из-под бетонного пола!

Первые трос мрачно обернулись.

— Неправда! Ты первый увидел и нас позвал! — сказали они.

Четвертый строитель вздохнул и, смирившись, по¬лез в «барбухайку››. Санитар, ободряя, хлопнул его по плечу:

— Да ладно тебе, парень! Со всего города вызовы идут. Только ваших там человек сто… Места уже нет всех держать. Сожрешь горсть таблеток — и тебя отпустят!

— Весело тут, — сказал Варсус.

Он первым перемахнул через бетонный забор и помог перебраться Дафне. Стройка кипела как муравейник. У ворот покуривал прораб опознаваемый по громкому голосу и лежавшей на круглом животе трубке стационарного телефона. Вокруг кучи пластиковых труб и разбитых щитов ходил вислоусый дядюшка с отбойным молотком в руках. Вел он себя как дятел.

Деловито пристраивался, начинал долбить, но почти сразу ему что-то не нравилось и он, прекращая, переходил на другое место.

Дафна задрала голову. Над ней с пугающей бесшумностью проворачивалась стрела крана. Дафна шарахнулась и тотчас попала под тележку, перевозившую металлические обрезки. Не успела она подняться, как к ним подбежали двое рабочих, издали направленные прорабом.

— Вы откуда? Почему без касок? — крикнули они.

— Простите, но без касок — вы, — мягко поправил Варсус, быстро проводя по воздуху ладонью.

Примерно через минуту первый из рабочих пошевелился. Оказалось, что он сидит рядом со своим товарищем и зачем-то ковыряет мизинцем у него в ухе, точно желая проверить, нет ли в нем самовоспламеняющейся серы. Голове было непривычно легко.

— Почему мы тут сидим? — спросил он.

— А кто такие мы? — философски отозвался его товарищ.

Тем временем Варсус с Дафной были уже далеко. Миновав ворота парковки, пастушок повел Дафну в подъезд. Здесь он свернул к ближайшему лифту.

— Прошу! Нам туда! — сказал он, пропуская Дафну вперед.

— А он работает? — усомнилась Дафна, входя в кабину.

Варсус не ответил, а еще секунду спустя двери лифта закрылись. Оказавшаяся в темноте Дафна зашарила руками по панели, бестолково нажимая кнопки.

— Эй! Меня захлопнуло! Варсус!

Створки лифта отжались, но совсем немного. Видимо, пастушок сделал это концом рапиры.

— Я знаю, — сказал он извиняющимся голосом.

— Что знаешь?

— Все знаю. Только, пожалуйста, не подумай, что ты пленница!

— Чего-о? — переспросила Дафна, не понимая.

— Пожалуйста, не подумай, что ты пленница, — повторил Варсус еще мягче.

— Ты запер меня?

— И кстати, лифт я защитил блокирующей руной. Так что твои маголодии едва ли помогут. Но ты не беспокойся… Я приду за тобой…потом… когда все закончу, — донеслось до Дафны издали.

Щель закрылась. Варсус извлек рапиру. Дафна забарабанила кулачками, потом достала флейту и попыталась открыть лифт маголодией. Флейта не издала ни единого звука. Связаться с Мефом тоже не вышло. Тогда Дафна присела на пол лифта и, обхватив голову руками, начала предаваться скорби.

В гроб снаружи постучали три раза:

— Эй! Не разлеживайся!

Мефодий толкнул крышку изнутри. Она не поддалась. Хотел ударить крышку гроба спатой, но размахнуться было негде. Холодея от пакостного страха, стал подсовывать клинок, но тут крышка откинулась сама. Мефодий толчком сел, жадно заглатывая воздух. Гроб был каменный, древний. Пока они летели, Буслаев то и дело бился носом о его стенки. К тому же из-за невозможности двигаться он замерз так, что стучал зубами:

— Это первый и последний раз, когда я согласился! — сказал он.

— Что ж делать? В моем рюкзачке ты сам ехать отказался. А ведь вошел бы… Просторный у меня рюкзачок! Бывалоча, цельную рать побитую соберешь — и то поместятся. Да в доспехах все, да на конях! — мечтательно вздохнула Аидушка.

— Нет, в рюкзачке не буду, — упрямо повторил Буслаев.

Мамзелькина передернула плечиками.

— Ну на нет и похоронки нет! — сказала она бойко, покосилась на спату в руках у Мефа и вкрадчиво добавила. — А мечом-то ты правильно сделал, что не махнул. Гробик-то не простой, Святозара-богатыря. От каждого удара по железному обручу бы поперек крышки ложилось. Тут и я бы тебе уже не помогла!

Мефодий торопливо вылез из гроба и, разминая ноги, огляделся. Метрах в ста от них в небо уходили бесконечные этажи. Похоже, архитекторы действительно вдохновлялись Вавилонской башней. А в основании новая Вавилонская башня была и пошире. В конце концов, от строителей древности жрецы не требовали выгнать как можно больше квадратных метров на продажу, втиснув, где возможно, дополнительную квартирку.

— Идем! — поторопила Мамзелькина и бодрым воробышком запрыгала к главным воротам, откуда цепочкой выезжали грузовики. Перелезать через забор она явно считала ниже своего достоинства. Немолодой, с въедливым лицом охранник пропустил Мефа, считая его одним из строителей, а Аидушке неожиданно преградил путь:

— Куда, бабка? А ну стой!

Плаховна быстро вскинула глазки и внимательно поглядела ему на лоб. Затем, всплеснув ручками, сверилась с вытащенным из кармана грязным списочком.

— Стою, милый, стою! И ты не убегай! Давно я тебя ищу! — воскликнула она.

— Кого? — озадачился охранник.

— Тебя, Володя, тебя! Что ж ты все от смерти бегаешь: к жене придешь — а он от нее ушел! На работу — глядишь, уволился!.. Да куда ж ты!

Охранник трусливо попятился в вагончик, прячась в него как улитка. Аидушка, хихикая, догнала Мефа и бодро подхватила его под локоток.

— Шуток не понимает! — сказала она. — А кто я такая, кажись, смекнул. Умный мужик, битый…

Аида Плаховна наклонилась и подняла какую-то толстую ветку, которая изо всех сил пыталась от нее удрать.

— О, пальчик! — сказала она, умилившись. — Дополз, родимый! И противная бабка тебя взяла да и в рюкзак!

С этими словами ветка была действительно отправлена в рюкзак. К тому времени Мефодий разглядел уже, что это две отрубленные фаланга громадного пальца.

— Ты на бабку-то с укором не смотри! Бабка не зверь. Думал, бедолага, к Камню голове подползти! Ну и подполз бы, так что ж: новый гекатонхейр не вырос бы, — объяснила Аидушка.

К тому времени они были уже внизу и осторожно пробирались между многочисленных созданий первомира. На Мефодия многое из них шипели, но старуху боялись и раздвигались, стремясь оказаться от нес подальше.

— Не бойся, иди! — сказала Аидушка, заметив, что Буслаев не очень-то спешит перешагивать через двухголовое чудище, в пастях которого дымилась кислота. Чудовище сплеталось и, поджидая Буслаева, поочередно вскидывало головы. Отдельные брызги кислоты, попадая на колонны, прочерчивали едкий след.