Последний из Братства. Изгнанники (СИ) - Глеб Кондратюк
Женя вдруг стал центром внимания всей группы.
— Вообще да, — повернулся в его сторону Никита, — это мне во время боя башку снесло и я лупил куда попало. Ты вроде бы держался спокойно. Ну, насколько это возможно в такой ситуации.
Парень такого развития событий не ожидал. Рядом с Тарасом он точно не мог представить себя в роле советчика по чем-то, что касалось сражений.
— Да… не знаю, как-то всё само происходит. До боя я особо не волнуюсь — мысли другим заняты. А когда бой начинается, тут уже враг напротив стоит, о нём думаю.
— И тебе совсем не страшно? Происходящее тебя не пугает? Кровь, крики…
— О не-е-ет, — быстро покачал головой Женя, — пусть кричат сколько угодно — я только рад буду. Противник сам показывает, где находится, тебе даже смотреть не надо. Намного страшнее в лесу, ночью. Вы когда-нибудь оставались в Дастриусе в тёмном лесу одни? Без факелов, магических кристаллов или ламп.
Игроки Первого Ордена отрицательно покачали головами. Здесь сидели только игроки-контрактники, для которых игра была работой. Они постоянно были заняты, в основном зачисткой искажений и всегда работали в группе. А если они и оставались в лесу ночью, так всегда имели при себе источники света и очень редко двигались, предпочитая отдыхать в ночное время.
— Не видно ни-хре-на, несмотря на три луны. — продолжил объяснять Женя, — И вот ты должен пройти пять километров в заданом направлении. А в лесу, скажу я вам, совсем не так тихо, как кажется. Там десятки разных звуков. Вот ты идешь и вдруг слышишь какой-то хруст и не знаешь: это какой-то мелкий зверек или незнакомая, но не представляющая опасности тварь, или это себя выдал, тот кто отправил тебя без единого источника света гулять по лесу.
Мрачный Клинок покосился в сторону Вольного, пытаясь оценить, как реагирует на рассказ его друг. Тарас снова сидел с закрытыми глазами, поэтому Женя посчитал, что тот не против разглашения метода его тренировок.
— Так вот, ты бы и рад остановиться и прислушаться повнимательнее, да только у тебя есть время, за которое ты должен пройти эти пять километров. И это не пара часов пешей прогулки. Нет это время, в которое ты уложишься, если будешь без остановки идти быстрым шагом — в самом лучшем случае. Конечно, если тебя не вырубят во время очередного нападения. Коих запланировано несколько, а если ты идешь слишком медленно, то их будет ещё больше.
И вот, ты уже дважды опоздал, идешь третий отрезок, молишься всем богам Дастриуса чтобы Солнце вышло погулять пораньше и вдруг слышишь — колокольчик. — Тут парень почти засмеялся. — Вы себе не представляете, как я ненавижу колокольчик. Ты не знаешь, оттуда придет атака: со стороны звона или это опять уловка и удар будет с противоположной стороны, или с любой другой. А может её вообще не будет! Так проходит раз, два, три. Ты напрягся до предела, ожидая атаки, ведь это уже третий звон. Ничего не происходит, и ты вспоминаешь, что времени осталось мало и делаешь шаг вперед. Тогда-то на тебя и нападают. У тебя болевой порог установлен на пятидесяти процентах, чтобы «знания быстрее усваивались». Он об этом знает и лупит тебя так, чтобы не травмировать, чтобы ты мог продолжить. Но это не значит, что он бьет слабо. Нет он бьёт больно, о-очень больно.
Поэтому, когда на меня бежит громадина с огромной дубиной и орет во всю глотку, то мне не страшно. Я вижу, кто нападает, как и откуда — это очень-очень много информации. Достаточно, чтобы не бояться.
Вся игроки Ордена теперь смотрели не на Женю, а на того, кто, очевидно, был создателем этой адской тренировки. После такого не удивительно, что парень не боится лобового столкновения.
— Перед боем я о самой схватке особо и не думаю. Решения принимает Вольный. Моя задача запоминать как можно больше информации, чтобы не огрести, когда он меня о чем-то спросит.
— Это ты о чем?
— Да в целом обо всём, — усмехнулся Женя, — вот ты знаешь сколько раз ты сказал слово «типо» с того момента как мы здесь сели?
— Два? — предположил Никита.
— Семнадцать раз, — озвучил реальную цифру Женя, — но эта информация скорее для моего развлечения. Просто интересная деталь. Обычно он меня спрашивает о чем-то более практичном. Что вроде…
— Сколько на тракте было статуй на отрезке после битвы, — решил выдать наглядный пример Вольный.
— Сорок девять, — моментально ответил Женя.
— А ответвлений?
— Семнадцать, — второй ответ последовал также быстро, как и первый.
— На какую статую нам ориентироваться, чтобы попасть в седьмое отсюда ответвление?
— Гном… с посохом и стопкой книг у ног, — ответил спустя несколько секунд парень и весь напрягся в ожидании.
— Угадывал?
— Между ним и той статуей литейщика. Не помню кто из них точно там был, — ответил Женя и сжался в ожидании наказания за «угадывание».
— Они расположены по порядку и между ними никаких ответвлений нет, так что оба варианты рабочие. Можешь расслабиться.
— Фух, — облегченно выдохнул парень.
— Жесть, — прокомментировал ситуацию один из пораженных игроков. — Такое правда можно запоминать так быстро?
— И что важнее — зачем? — спросил другой.
— Это входит в привычку, хотя для меня это пока больше тренировка, — объяснил Женя. — Сейчас от этой информации толку немного, но допустим у нас бы была карта ответвлений и вдруг, так случилось, нам надо отступать с тракта чтобы занять место для обороны. Я бы сразу сориентировался, где нам свернуть. На поверхности такая привычка более актуальна. Позволяет быстро находить и запоминать ориентиры, потенциальные укрытия, как для себя, так и для противника. Вольный в дороге периодически подкидывает мне такие тактические задачки: что будешь делать, если нужно устроить на этом участке засаду, куда побежишь если на нас вдруг нападет большой отряд противника, куда заведешь его, чтобы напасть и так далее.
— Кажется я знаю, кто у нас в строю станет очагам организованности.
— Мы не будем участвовать в отражении атаки на ворота, — сказал Вольный.
— Нет? — Мрачный Клинок тоже удивился такому решению. Уж кто-кто, а Вольный не из тех, кто будет пропускать битвы.
— Мы пойдем в город, после того как атаку отобьют. Кто-то из вас, возможно, тоже. Мне до этого момента нужно хорошо отдохнуть, — сказал Тарас и больше не произнёс ни слова.
Спустя полтора
