И в горе, и в радости
Баннерет Адер Ок'Тарнер
Встав из-за стола, чтобы размять затекшие мышцы шеи, я наклонил несколько раз голову то в одну сторону, то в другую, одновременно с этим вспоминая свою гостью. От одной мысли о девушке на моих губах появилась улыбка.
Одарита вот уже несколько дней все не выходила у меня из головы. Нет. Не так. Дарья. Девушка, почему-то, представляется всем именно этим именем. Никогда его не слышал. А ведь мне пришлось с военными кампаниями побывать во множестве королевств и дальних земель. Но, возможно, кто-то из близких так ее называл, поэтому именно такой вариант ей запомнился. Кстати, насчет памяти. Здесь также все непросто. Иногда я отчетливо вижу, что лея действительно не помнит многих вещей. Но бывает и такое, будто она первый раз в жизни слышит или видит что-то. В такие моменты за ней очень интересно наблюдать. Хотя нет, за ней всегда интересно наблюдать. Ее эмоции всегда читаются по выражению лица или глаз.
Но эмоции - это не единственное, что в ней цепляет. Есть много и других непонятных моментов. Например, иногда она кажется невероятно рассудительной для своего возраста. Мало того, она еще и задает правильные вопросы. Их никак не получится списать на любопытство ребенка, изучающего неведомый для него мир. Ведь она не спрашивает, почему солнце светит или почему вода мокрая, или трава зеленая. Все гораздо сложнее. Она интересуется как человек, который разбирается в той или иной профессии. И все бы ничего, если бы эти моменты можно было списать на то, что Дарья начала что-то вспоминать. Но нет. Девушки, рожденные в аристократической семье и выросшие в пансионе при монастыре в принципе не должны разбираться ни в тонкостях кузнечного дела, ни каменного, ни строительного. И что-то мне подсказывает, что это не единственные ее интересы. При этом за все то время, что Дарья живет у меня в замке, она ни разу не прикоснулась к рукоделию и не заговорила о нарядах или драгоценностях. Хотя нет, один раз о последнем был разговор. Но опять же, говорили мы о возможном нахождении ценных камней в принадлежащих мне горах, а не на ее тонкой шейке.
А еще с ней приятно разговаривать. При этом стоит признаться честно, как девушка она меня мало интересует. Все же я предпочитаю дам постарше. Но вот как личность, с ней интересно и приятно общаться. Что-то раньше я ни за одной леей не замечал такого. А все потому, что обычно темы, которые их интересуют, сводились, в лучшем случае, к погоде или театральным новинкам. Но чаще всего это были наряды и последние модные новинки, а также, сплетни, балы, как прошедшие, так и будущие. А еще даже в самых молоденьких и невинных леях было много наигранности и жеманности. Особенно в тех, в ком не было магического дара. Они, почему-то, всегда хотели казаться кем-то другим, из-за чего становились не только похожи друг на друга, но и до противного предсказуемы. Дарья же совершенно другая. Она казалась настоящей. И, несмотря на ее юный возраст и то, что девушка еще не расцвела, она цепляла. Цепляла своим прямым, если не сказать упрямым, открытым взглядом, своими мыслями и рассуждениями и, конечно же, своими тайнами.
Подумав о последнем, я не смог удержать очередную улыбку. Да, разгадывать тайны я любил. Поэтому с нетерпением ждал обещанной прогулки, в надежде хоть что-то узнать об Одарите. В то, что девушка все забыла, я не верил. И почему же тогда она ничего о себе не хочет рассказывать? Боится? Но чего? Или, правильнее сказать, кого? Хотя, вполне возможно, что она просто не доверяет мне.
Неожиданная мысль заставила меня нахмуриться, а раздавшийся за окном раскат грома еще и досадливо поджать губы. Ну что же, судя по всему, прогулка откладывается до лучших времен. Ничего, вскоре из Шаутарса должны были прибыть фургоны с продовольствием и посевным материалом, а с ними и Маруш Диш. У следопыта в этот раз было другое задание. Для начала он должен был в течение нескольких дней потолкаться по тавернам и послушать, о чем там говорят. Я не верил, что о пропаже девушки со столь редким даром никто не будет сплетничать. Но если все же это так, то тогда Маруш должен был передать мое письмо бургомистру, а тот уже переслать его в столицу в королевскую канцелярию экспресс-маг почтой. После этого, моя загадочная незнакомка, как минимум, перестанет быть незнакомкой. Во всяком случае, имя рода ее я точно узнаю. А там и до разгадок странностей будет рукой подать.
Вернувшись назад за стол, я с тоской посмотрел на книги учета, но выбора нет, сейчас мне стоит правильно распределять каждый медяк. Поэтому я по несколько раз перепроверяю все записи. Что же ты наделал, братец. Ну ничего, надеюсь, вскоре все наладится.
Не позволяя печальным мыслям и воспоминаниям завладеть моим разумом, я вернулся к расчетам и планам по спасению родового гнезда, а также преданных семье людей. И вот когда мне уже стало казаться, что я все правильно рассчитал, поэтому все у меня получится, прибежал сын одного из пастухов с сообщением, что из-за дождя в горах случился обвал. И произошло это как раз на единственной дороге, ведущей к Дюршарсу. А еще он сообщил, что под него попал обоз из шести повозок. Что за повозки он не знал, так как отец его послал за хозяином, а сам поспешил помогать пострадавшим.
От нехорошего предчувствия у меня внутри все похолодело, но седлая коня, я все еще продолжал надеяться на лучшее. Надежды не оправдались. Это все же оказались мои фургоны. И то, что половина из них уцелела, нас не спасало. Это была катастрофа, так как денег у меня больше не было. Но я еще не знал, насколько все на самом деле плохо.
Помимо потерянного продовольствия и зерна также погибли три лошади. А еще нам не удалось обнаружить одного погонщика. Остальным пострадавшим пастухи смогли оказать помощь. Я же, надеясь найти мужика, который управлял первым обозом, не жалея своих магических сил, стал расчищать дорогу и обнаружил приваленного камнями всадника. В суматохе всего происходящего, о навязавшемся на постоялом дворе в дорогу спутнике, глава обоза забыл. Незнакомец оказался мертв, как и его лошадь. Именно она послужила основной причиной гибели своего хозяина, упав и придавив его своим весом, тем самым не дав возможности спастись. Чтобы определить личность, пришлось обыскать несчастного в надежде найти у него документы. Вот только нашли мы не только их, но и письмо, адресованное мне. Точнее, это было даже не письмо, а ультиматум от барона О’Салкарна. Барон обвинял меня в похищении его дочери и смерти его людей. В завершение всего, он требовал немедленно вернуть ему Одариту, а также возместить ущерб, нанесенный его чести, ну и материальный заодно, за гибель охраны, приставленной к дочери, плюс стоимость кареты. Тут даже цифра стояла в сто тысяч золотых.
