Там, где кончается путь (СИ) - "Тёмный Доктор"

Мертвый Город, окраина

Хамелеон смотрел на север.

Мертвый Город был главной базой СНС в Зоне, а после того, как бойцы Синдиката выбили из здания школы обосновавшихся там бандитов, наемники стали единственными и полноправными хозяевами города.

Хотя какой это город? Так, небольшой поселок городского типа чуть южнее Лиманска. Система охраны была отработана идеально, и Хамелеон мог быть уверен в том, что имеет серьезные шансы пережить этот день, неся вахту на крыше одного из зданий.

Размерами поселок особо не отличался, всего-то чуть больше территории «Ростка». Несколько панельных пятиэтажек, универмаг, школа, кой-какие хозяйственные подстройки да памятник Ленину — вот и все богатство. Под улицами раскинулась сеть канализационных туннелей — их наемники, само собой, постоянно держали под контролем, трубы и подземные коммуникации явно сообщались со всей остальной подземной Зоной. Кто знает, кого оттуда занести может? От вражеского отряда до охочих до человечинки кровожадных тварей — выбор был весьма богат, и бойцы СНС не желали получить однажды удар в спину.

Хамелеон осторожно прислонил штурмовую винтовку к бортику крыши и медленно выпрямился во весь рост. Слегка потянулся, похрустывая суставами — тело прилично затекло от долгого сидения в одной позе. Похлопал по карманам разгрузочного жилета в поисках курева и зажигалки. Сокрушенно вздохнул — в мятой пачке остались только две сигареты, придется вновь пополнять запасы у торгашей, которые только и рады содрать три шкуры за такую обыденную вещь, как сигареты. Зато зажигалка еще работала.

Наемник глубоко затянулся и выпустил облачко дыма. Он не чувствовал себя в безопасности — безопасных мест в Зоне, да и, чего уж там, в мире нет. Не было никаких гарантий того, что в этот момент никто не разглядывал беспечно курящего на крыше наемника через стеклянный зрачок оптического прицела.

Хамелеон невесело усмехнулся своим мыслям.

Вновь затянувшись, он уставился на север — туда, где над стеной Рыжего Леса устремлялась в небо труба печально известного четвертого энергоблока. Та самая легендарная труба ЧАЭС, фактически ставшая визитной карточкой Зоны.

Пока путь к центру Зоны перекрывали аномальные поля и Выжигатель Мозгов, оставалось лишь гадать о том, что происходило у станции. Теперь же все изменилось.

И именно это тревожило Хамелеона. Как ни странно, на Черный Дозор он работал не только ради денег и из-за угрозы как для себя, но и для родственников за Периметром, которые и не подозревали о том, каким способом он помогает им материально.

Хамелеон в какой-то мере был идейным — но идейность его касалась неприятия союза с сектантами из «Монолита» и работы на доктора Рока с его дьявольскими экспериментами. Что ж, по крайней мере, сливая информацию Черному Дозору, наемник мог вставить палки в колеса как старому козлу, так и своему начальству. В лице одного из офицеров подразделения, известного под псевдонимом «Пария», Хамелеон видел силу, способную остановить Рока и его таинственных хозяев.

Информация… Именно это было сейчас причиной беспокойства Хамелеона. Все сведения он скидывал Тенебрису и только ему — всегда при личной встрече. Но сейчас дозоровец не выходил на связь, а ведь у наемника имелись весьма ценные сведения для него.

Теперь, когда непреодолимой преграды больше не существовало, все, кому не лень, рванут в центр Зоны. Разумеется, туда отправятся и силы Объединенного Контингента — и Черный Дозор в их числе. И никто из них даже не подозревал, что отправятся навстречу собственной гибели. Чернобыльская АЭС была смертельной ловушкой.

Хамелеон знал об этом, так как Синдикат был в курсе планов доктора Рока. Но он не мог предупредить об этом своих союзников. Ему оставалось только ждать.

Тайник в Горбатом лесу

Тенебрис привалился к земляной стене, прикрыв глаза и дыша сквозь зубы. Аномальная дрянь убивала его — с каждой секундой он чувствовал это все более явно. Он уже опасался, что, дав телу расслабиться, уже не сможет вновь подняться на ноги, но ему нужна была передышка, чтобы вбить в КПК все, что ему удалось узнать. Теперь самое важное — чтобы эти данные дошли до адресата. Бывший монолитовец уже отчаялся настолько, что готов был передать по рации хотя бы свои координаты, но — вот непруха! — связь глушили помехи.

Убрав КПК в подсумок, дозоровец взглянул на кисть правой руки. Попался, как простофиля. Были бы на нем в тот момент перчатки… Теперь жилы на руке словно вздулись, приобретя ярко выраженный лиловый оттенок. Мужчина мог видеть только кисть — закатывать рукав было слишком больно, — но, судя по ощущениям, зараза уже начинала перебираться на грудь и шею. Это плохо, очень плохо… Отростки «чертовой веревки», касаясь живой ткани, распадались на тончайшие нити и мгновенно пронизывали ее, и, даже оторвав отросток, спасись было уже нельзя.

Пришлось вколоть себе ударные дозы обезболивающего и боевых стимуляторов. Какая, к черту, разница, что будет с организмом без пяти минут трупа? Он все равно уже не жилец. Пария должен получить донесение. Точка.

Стиснув зубы, боец рывком поднялся на ноги. Его еще немного пошатывало, но он чувствовал, что сможет выдержать еще один марш-бросок. Надеялся на это, по крайней мере.

Янтарь, лагерь ученых

— Отдельным назначением, приказом специальным,

Под покровом ночи прямо в тыл к врагу

Я ухожу в разведку с мудаками,

И с этим ничего поделать не могу, -

под аккомпанемент гитары пел рассевшийся на бревне сталкер. Напротив него сидел еще один — бледный, нездоровый на вид, с каким-то странным напряжением смотрящий то на огонь костра, то в лицо «певца».

— Товарищам скажите, пускай расскажут маме:

С самого начала все пошло не так,

Я ухожу в разведку с мудаками,

Мне все равно, куда — в Сайгон или в Ирак.

Стараясь не выдавать своего присутствия, Дана замерла возле штабеля ящиков с оборудованием, доставленным несколько часов назад и еще даже не распакованным. Попадаться сталкерам на глаза девушка не хотела — в лучшем случае придется выслушивать насмешки в свой адрес, а Дане такое отношение категорически не нравилось. Вот только тот, что с гитарой, упомянул Алекса, перед тем, как начал петь. Никаких сомнений — Стрелок, Алекс, Воробей и Змей застряли по ту сторону Барьера. Дана не получала от брата вестей, и потому хотела узнать о его судьбе.

— Я их не выбирал — они решили сами,

Когда спросили, с кем в разведку им идти.

Я ухожу в разведку с мудаками –

Они на букву «М» сплошные чудаки!

Девушка невольно улыбнулась — столько откровенно театральной боли и безысходности сталкер вкладывал в песню, что можно было бы и поаплодировать.

— Чудаки, чудаки, чудаки, отчего же вы все мудаки?!

Война не любит чудаков, а я — мудаков.

Я не люблю мудаков!* –

как-то особо эмоционально закончил сталкер и отложил гитару. — Вот точно про тех ребят, с которыми меня как-то угораздило в Темную Долину пойти… Это еще до того было, как я вас со Стрелком встретил. Компания та еще была, вроде, все передохли еще до войны группировок.

— Естественный отбор, — невесело усмехнулся второй. Дане показалось, что он явно старше «певца». — Кто-то говорит, что войну группировок тогда спровоцировали мы. Вернее, наша дурость. Да ладно, — он потянулся, как-то странно дернулся и зашипел от боли. — И без нас бы перегрызлись. Зона в плане населения — это ведь все равно что банка с пауками.

— Смотря где и у кого, — пожал плечами певец. — Да и мы… могли мы знать, что едва не сунули нос в делишки говнюка, который теперь собирается поиметь всю Зону?