Бай Айран - Всадники Ветра
В страхе захотелось метнуться в сторону, но ничего не вышло. Моя магия с упоением вливалась в поток невиданной силы, который доселе мною незамеченный лился тут постоянно. Недалекое поселение людей было спрятано в просторах неизвестной мне страны, на много дней пути не находилось еще какой-либо деревни. Магия обитала здесь, она стала неотъемлемой частью леса, листьев, травы, даже мышек в кустах — все они дополняли этот огромный мир Динео. Упоительные мягкие волны подхватили мое неопытное сознание, утянувшее за собой Алди и Нилли, я благоговейно растворялась в бесконечном прекрасном море неизвестности. Мне не было страшно, я просто растекалась, каждой клеточкой тела ощущая себя сразу всем и вся.
Тревожный окрик Роупа вырвал из великолепного забвения, я затрепетала и нашла в себе силы вырваться из этого ласкающего наслаждения. До меня отдаленно доносился обеспокоенный и злой голос парнишки, который кого-то очень строго отчитывал. Человек, уведший меня в поток Динео, смутился от его слов, магия медведицы отпустила нас троих, и я обессилено рухнула на землю. Противник моего Алди презрительно фыркнул и скрылся в берлоге, где верещали перепуганные медвежата.
Зубы Ниллицы мягко стиснули мое запястье, я сумела выкарабкаться из отчаянного наваждения. Тошнотные рефлексы стискивали горло, даже лежа на земле, неподвижно и спокойно, меня не покидало ощущение головокружения. Алди вылизывал мое лицо, понукая открыть отяжелевшие веки, которые все не хотели этого делать. С тяжелой головой, полной жужжащих пчел, мне удалось с огромным усилием сесть. Свет светло-красной пеленой проникал через мои веки, но я все равно боялась видеть яркое солнце воочию, но настойчивость волков заставила это совершить.
Лучи ослепили, несмотря на кажущуюся рассеянность в зеленой листве. Горячий воздух жег мои полыхающие щеки и такую же огненно горящую душу. Я представлялась себе выпотрошенной шкурой мертвого животного — настолько Динео слизал всю мою энергию, даже самые критические резервы. Очень долго не удавалось шевелиться в принципе, но когда медведица обеспокоенно завозилась в берлоге, издавая нечленораздельные, но предостерегающие звуки, мне пришлось заставить свое тело вспомнить, что значит двигаться.
Ноги показались чужими, абсурдными и ненужными, понукаемая волками, я медленно-медленно поднималась на опушку леса из прогалины, хотя тошнота, которая все сводила спазмами гортань, мешала соображать. Так что не имея иного выбора, мое повиновение Ниллице стало абсолютно безропотным и податливым, хотя пульсирующая на талии серебряная цепь начала восстанавливать кое-как тлеющие силы. Магия, заключенная в звеньях благодаря выпитым душам, сумела удержать мой рассудок в голову, хотя пребывание в потоке Динео практически лишило всяческих возможностей ощущать себя. Но я точно помнила, как Роуп заступился за меня, как человек смутился от его слов, даже прощальное прикосновение магии выглядело, как извинение. Неужели парнишка имел такую власть над своими соплеменниками?
Обратный путь к дереву, под которым я спрятала свои пожитки, стал бесконечно долгим и невыносимым, ведь тело не слушалось. Хотя цепь разительно мне помогла — сила подкрепила меня, почти опустошенную. Да и волки ориентировались лучше меня, казалось бы, Динео никак на них не повлиял, может, просто со мной что-то не так? Но отвечать на собственные вопросы не предоставлялось никакой возможности.
Тяжело опустившись в траву и прижавшись спиной к нагретому солнцем стволу, я расслаблено закрыла глаза, пытаясь успокоить тошноту и не замечать тысячи иголок, которые кололи мой шрам. Алди понимающе устроился рядом, предоставив свой бок как опору, а Ниллица куда-то умчалась, но говорить со своей волчицей мне не хотелось. Мое плачевное состояние заставило потянуться к принцу. Глупо.
Но впервые за все мои безуспешные попытки мне удалось пробиться к мужу, нет, этот контакт не происходил, как разговор между мной и Нилли, к примеру, я просто могла наблюдать за Силенсом со стороны. И сердце мое отрадно запело, невзирая на все то, что произошло между мной и наследником трона в последний день в замке Дейст. Теперешнее состояние отчаянья и потребности в ком-то знакомом просто не позволяло задумываться, поэтому оставалось лишь удивляться, как моя любовь смогла пережить жестокие слова Силенса.
Принц стоял посреди широкой дороги, которая уходила в замок Дейст, насколько я знала. Возле него с ноги на ногу перетаптывался Шудо, раздраженно дергавший головой. Его шелковистая грива развевалась на ветру, красиво струясь, делая моего жеребца еще более привлекательным, чем он был на самом деле. К моему удивлению, Шудо был взнуздан и даже спокойно реагировал на то, что узда зажата в руки Силенса. Откуда-то снизу, куда мой взор не проникал, доносился низкий голос Бииблэка, что-то кому-то увещевавший.
Конь фыркнул, топнул копытом и нетерпеливо потянул поводья, но принц одернул его, и Шудо повиновался. Лицо Силенса оставалось мрачным, даже немного печальным, глубокая морщина появилась посреди лба, говорившая о том, что в последнее время мой муж часто хмурился, это он делал и сейчас. Черные синяки под глазами портили его мужественную красоту, а еще сильнее заострившиеся скулы так вообще сделали его почти не узнаваемым для меня.
— Бииблэк, ну, где ты там? — раздраженно крикнул Силенс. В ответ донеслось нечто непонятное, и принц раздраженно заворчал себе под нос. Но его бормотание не выглядело беззаботным или добродушным, мой муж напоминал мне натянутую тетиву — напряженный и злой. Я никогда не видела его таким.
Вскоре в холм взобрался капитан стражи верхом на лошадке принца. Грэйст спокойно реагировала на нетерпеливость своего седока, понимая, что тот все равно не заставит ее двигаться быстрее. Очередная напряженная гримаса уже на лице Бииблэка заставила меня занервничать.
-Это бесполезно, мой принц, вы сами понимаете, — удрученно сообщил Бииблэк. Они явно никуда не спешили.
— Понимаю. — Его согласие далось ему с трудом, рука беспрерывно гладила Шудо между ушей. — Но я не смогу успокоиться…
— Да, мой принц, — легко отозвался Бииблэк, но в его голосе не было и капли радости того, что он поддерживает своего принца.
— Как я мог так глупо поступить? — ни к кому конкретно не обращаясь, грустно спросил Ленс. Он смотрел глаза в глаза гнедому жеребцу, тот, казалось, полностью разделял тревогу принца.
— Вы просто отличаетесь крутым нравом…
— Прекрати, — раздражился Силенс.
Его внешность и поведение совершенно мне не понравились, тем более некоторая болезненность в чертах и напряженность во всем, что он делал, наводили на некоторые мысли. Но как дотянуться Динео до Королевской магии? Алди тревожно попытался прервать мой контакт с принцем, но я категорически отказалась это делать, хотя прекрасно знала, какой слабостью закончится использование магии. Цепь странным образом обхватила меня вокруг талии, питая все мои возможные и невозможные способности.
— Вы же не знаете наверняка… — опять успокаивающе начал стражник. Ответом ему послужил свистящий ветер, который всколыхнул густые шевелюры мужчин и гривы лошадей. Трава переливчатой волной поменяла свой цвет, а потом вернулась к исходному состоянию. Где-то далеко раздался крик чайки, я чувствовала солоноватый йодистый запах моря, который уже успел порядком стереться из памяти, а размеренный шум набегающих на берег волн и вовсе был для меня новым явлением.
— Что если принцесса мертва? — горько выплюнул из себя Силенс и тут же отвернулся от своего друга и стражника в одном лице. Боль, перекосившая его испорченные тревогой черты, ужаснула.
— Мой принц! — взмолился мужчина. — Не смейте корить себя в том, чего не знаете наверняка! — горячо заговорил Бииблэк. — Я не верил в смерть своей дочери, пока сам не увидел ее мертвое тело, — поникшим голосом продолжал он. — Вы не должны убеждать себя в том, что Эверин погибла. С ней был ее волки.
— Ты помнишь их слова, — возникло впечатление, что принц уже не в первый раз повторяет эту фразу своему капитану стражи, но тот, как назло, отказывается понимать ее смысл.
Шудо резко дернулся. Из всех присутствующих на дороге, он ощущал мое почти неразличимое присутствие. Конечно, я провела с этим жеребцом большую часть его жизни, и он, как животное, ощущал потоки Динео. Но как Шудо мог рассказать об этом страдающему принцу, дабы смягчить его боль, которую только что конь делил вместе с ним? Он не знал, как и я вовсе не предполагала такую возможность.
— Они тоже могли ошибиться, мой принц, не всегда волхвы могут быть правы, — сурово напомнил Бииблэк, воинственно распрямляясь в седле. Его уверенность в том, что я жива, приятно грела душу. Несмотря на то, что со стражником мы не были близки, я чувствовала в нем родственную связь. Простую и легкую.
