Барбара Хэмбли - Силиконовый маг

Привстав Керис почесал в голове, теперь понимая, почему Темный Волшебник куда-то запропастился.

— Да, мне кажется, что это так, — кивнула головой Джоанна. Она рассеянно принялась собирать свои принадлежности, причем движения ее были какими-то неловкими, угловатыми. — Знаете, хоть мне очень неприятно говорить об этом, но мне кажется, что Сураклин уже запустил свою программу.

Глава 17

Под хмурым небом лежали остатки цитадели Сураклина. Многочисленные лужи покрылись льдом, снег припорошил стылые камни. Снега тут было немного, хотя окружающие холмы были покрыты настоящими снеговыми шапками. Словно бы зима сама избегала приходить в это проклятое место. Джоанна, ковыляя вместе с Антригом под одной накидкой, подумала, что так, возможно, будет выглядеть ад после Судного дня, когда посланные в ад исчезнут из него, Сатана будет уничтожен, а всякое упоминание о зле будет выжжено неугасимым пламенем Божьего гнева. И так вот останутся только несколько камней.

Вдруг Антриг остановился и принялся с беспокойством озираться по сторонам.

— Ну как, неужели ни чего не чувствуешь? — прошептал он.

Джоанна на всякий случай кивнула, зато вовсе не совсем хорошо понимала, что же она должна чувствовать. Она чувствовала себя опустошенной, понимая, что опять началась утечка жизненной энергии. Но теперь к этой меланхолии прибавилось еще какое-то чувство беспомощности, неспособности сопротивляться. А чему, собственно, они теперь должны сопротивляться?

— Он ослабил всю материю, — прошептал Виндроуз. — Теперь я понимаю, в чем тут дело. Просто тот самый пузырь поддерживается лишь благодаря работе компьютера, который тратит на это нашу энергию. Но только этот пузырь непостоянен, он все время изменяется. Впрочем, изменяется и вся наша вселенная, — говорил маг шепотом, точно боялся, что громкий голос сделает что-то непоправимое. Налетавшие порывы ветра яростно трепали их одежду и волосы.

Вдруг ее глаз уловил нечто подозрительное. С бьющимся сердцем девушка повернулась в ту сторону. Ей показалось, что возле одной ямы она видела нечто необычное, но теперь там не было ничего, кроме груды оплетенных сухой травой камней. Но неужели там должен быть…

Джоанна всеми силами заставляла себя оторвать взгляд от этого места и больше туда не смотреть. Это теперь было похоже на головоломку с кое-какими отсутствующими деталями, хотя было непонятно, что же мешало восстановить полностью всю картину.

— Да, — пробормотал Антриг, — конечно же, и здесь эти чудовища.

— Черт с ними, — несмотря на ветреную погоду, по лицу Кериса катились крупные капли пота. В руке послушник сжимал выхваченный из ножен меч. Только глаза его были какими-то странными — пустыми, ничего не выражающими.

— Там что-то в яме, — голос Антрига звучал уверенно. — В самой глубокой комнате, там находится центр его силы. И тогда становится очень легко заметить что-то, что доселе было невидимым, как оно выглядит. Джоанна. Ведь ты уже примерно изобразила, что это такое. Дорогая моя…

Джоанна начала было объяснять Антригу, как действует компьютерная программа при запуске, но затем остановилась. Богатый опыт подсказывал ей, что если что-то неладно с компьютерами, то исправить это уже трудно, тем более если программа запущена. А программа тут была непростая — душа и сознание давно мертвого телом волшебника. Джоанна чувствовала в душе какую-то пустоту, ей ничего не хотелось делать. Но все-таки она знала, что любит этого человека, а ему сейчас, как никогда, нужна ее помощь. После того, как он не спал несколько ночей подряд, то выглядел, словно лошадь, которую галопом гнали по ухабистой дороге миль десять. И если же он в душе ощущал ту же пустоту, что и Джоанна, тогда ему нужно было помогать вдвойне.

Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, девушка сказала:

— Но если мы найдем компьютер, то я запущу «жучка». После запуска в нашем распоряжении будет от пяти до десяти минут. Именно через это время все должно исчезнуть, исчезнуть ко всем чертям…

— Отлично, — Антриг внимательно осматривался по сторонам, его длинный нос ходил ходуном, точно у собаки. — Значит, у нас будет время удрать подальше, покуда этот пузырь лопнет. Но Джоанна, ты не можешь утверждать, что знаешь, как и какие именно программы первыми будут уничтожены в его машине. А вдруг что-то случиться, и твой «жучок» не сработает?

Джоанна сглотнула слюну. Она и так уже испытывала беспокойство, когда она думала, что какая-нибудь досадная случайность запросто может свести на нет все плоды их усилий.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Джоанна, — что ничего не произойдет?

— Я хочу сказать, — терпеливо проговорил маг, — что может случиться так, что пузырь лопнет, компьютер разрушится, но Сураклин не погибнет. Он только останется где-нибудь в Пустоте, в пространстве между разными мирами, не в состоянии попасть в какой-нибудь из них… Но рассудок его останется все же при нем. И он снова начнет поджидать подходящий момент.

— Боже мой, — прошептала девушка.

— Я к чему это говорю, — продолжал Антриг, — ты пустишь к нему в компьютер своего «жучка», а потом бежишь без оглядки. А я должен остаться, чтобы Сураклин точно не смог выжить. Я думаю, что это будет справедливо. Пойми, это в большей степени моя схватка.

— Нет, — твердо сказала Джоанна, — я ни за что не сделаю этого.

— Я почему-то так и подумал, — сказал Виндроуз хмуро.

Они с Керисом направились к яме. Постояв немного, Джоанна бросилась догонять их.

— Антриг… — еле слышно прошептал Керис.

Виндроуз повернул голову, чтобы заглянуть в глаза послушника. Керис глазами показал наверх, и чародей посмотрел туда. На самой вершине лестницы стоял и смотрел на них сверху вниз Сураклин.

Джоанна почувствовала, как земля начинает уходить у нее из-под ног.

Теперь Сураклин был кем угодно, но только не Гэри.

Там стояло тело Гэри, одетое в его голубые джинсы и рубашку, на ногах были привычные кроссовки, но сверху темнела большая накидка, какие обычно носили члены Совета Кудесников. Даже лицо, хотя на нем и сохранились все черты Гэри, было каким-то другим. Попадись такой в толпе, Джоанна точно не узнала бы в нем человека, которого она когда-то даже любила и была близка с ним одной душной лос-анджелесской ночью. Не осталось и следа той напыщенной самоуверенности, алчности и распутства, которыми отличался Гэри Фэйрчайлд. Странно, что чужой характер может изменить человека. Кроме тела и одежды, от Гэри не осталось ничего. Глаза, в которых можно было прочесть истинный возраст Сураклина, горели непримиримой ненавистью.

Но Сураклин постарался не показать своего гнева, зато улыбнулся как можно более приветливо.