Андрей Попов - Кукольный загробный мир

— Не гони, десять пластинок и фаригейн твой, я знаю цену, — реплика второго.

Алексей озадаченно покачал головой: надо же, копейками уже не расплачиваются! Сегодня явно удачное утро, вот если бы еще не нудная литература…

После звонка на урок класс в течение пяти минут был предоставлен в собственное распоряжение, Инесса Павловна чего-то опаздывала, и этот факт вызвал пару язвительных фраз, одна из которых принадлежала Парадову:

— Кажется, она на всех нас обиделась. Боцман, все из-за твоей двойки!

Бомцаев печально пожал плечами, как будто и впрямь считал себя виноватым.

— Наш Боцман за всю жизнь кроме Букваря так, наверное, ничего больше не прочитал, — ляпнул мысль Ватрушев, зевая между словами.

— А больше ничего и не надо, — сказал Алексей, — во всех остальных книгах те же самые буквы написаны. Ты не знал, что ли?

Неволин сидел молча, тарабаня пальцами по крышке парты, точно сочиняя не осязаемую ухом мелодию. Анвольская накручивала на карандаш кончик своих волос, потом раскручивала их, чтобы снова накрутить. И это бессмысленное действо она повторила раз пятнадцать. Хрумичева, сидевшая у окна, семафорила руками что-то кому-то на улице, но тот, бестолковый, совсем не понимал ее посланий. В конце она покрутила пальцем у виска и разочарованно отвернулась.

Наконец зашла Инесса Павловна, держа стопку тетрадей.

— Так, класс, извините за опоздание, вчера допоздна изучала ваши нетленные творения, — стопка грохнулась на учительский стол. — Крайне недовольна результатами, должна сказать.

Литераторша уже больше недели ходила в новом розовом костюме из какой-то плотной узорчатой ткани. Хитроумно повязанный вокруг шеи платок гордо выпирал вперед, создавая иллюзию элегантного дамского галстука. Уши, как всегда, украшали дорогие свисающие кулоны. Она строго оглядела аудиторию и продолжила разнос:

— Вы по какому произведению вообще сочинения писали? — ее пронзительный взгляд скользнул по последним партам. — Нет, класс, вы объясните мне, как можно смотреть в одну книгу и видеть совершенно разные фиги? Половина из вас вообще не поняла замыслов Достоевского! Неволин!

— А.

— Чего ты понаписал? — она открыла его тетрадь и громко процитировала: — «а хобби у чиновников были самые разные, они играли в рулетку при свете электрических ламп…» Мало того, что ты не знаешь, когда в Россию пришло электричество, так еще и неологизм «хобби» использован не к месту.

Неволин пожал плечами: в его глазах огрехи показались столь незначительны, что он внутренне возмутился — в остальном ведь все гениально изложено! Литераторша пролистала несколько тетрадей и выбрала самую замызганную из них, брезгливо открыв ее посередине:

— Ватрушев! Что за фраза такая: «Раскольников обломился»? Объясни!

— Инесса Павловна, ну я честно пытался подобрать синоним, ни один не подходит!

Литераторша на миг замолчала, призадумавшись: а и правда, какой синоним? Разочаровался? — слишком мягко звучит. Отчаялся? — не совсем вписывается в контекст.

— Надо было как-нибудь по-другому предложение построить. За девять лет учебы ума пора уже набраться… кстати, а где Танилин?

Все обернулись и только сейчас заметили его отсутствие. Его сосед по парте Хворостов лишь недоумевающе развел руками, потом высказал самое очевидное:

— Может, заболел?

В каком-то смысле он оказался прав, Кирилл заявился лишь в начале второго урока к своей любимой математике. Он без стука открыл дверь и, устало пошатываясь, медленно доплелся до задней парты, с легким грохотом приземлившись на стул и уткнув голову в импровизированную подушку из рук. Любовь Михайловна лишь сумрачно повела глазами, но ничего не сказала. А классу показалось, что человек просто не выспался — с кем не бывает? И первую минуту ни у кого и мысли не возникло, что Танилин заявился в школу в мясо пьяный. Он что-то пробурчал себе под нос. Лишь когда Хворостов учуял разящий запах спиртного, сделал круглые от удивления глаза. Тем не менее, не сдал товарища.

Теоретически, все могло пройти тихо-мирно, если б ситуацию не усугубил сам виновник трагедии. Он приподнял свое раскрасневшее и непривычно оплывшее лицо, громко сказав:

— Ну, чо-чо? — потом снова уткнулся в парту, пока строгий голос математички не вернул его в реальность.

— Танилин! Что с тобой?!

Кирилл посмотрел на нее мутным взором, икнул и заплетающимся языком заговорил:

— Да ладно, чо? Не важно, трезвый я или пьяный! Я решу любую задачу! Любой сложности! — пошатываясь, он встал из-за парты, громыхая стулом. — Вот задайте мне уравнение третьей степени… Щас я вам! Щас! Я докажу…

— Танилин, ты с ума сошел!! — испугалась математичка.

Анвольская зажала рот ладонью, чтобы не закричать от восторга. Парадов и Литарский шокировано переглянулись, язык у обоих онемел для каких-либо комментариев. Любовь Михайловна подбежала к нему, ее голос стал крайне озабоченным:

— Кирилл, срочно иди домой проспись!

— Да я соображаю лучше любого трез… вого!

— Иди, если Кобаева тебя таким увидит, это катастрофа!

— А чо мне эта Кобра сделает! У-ух я ее…

Тем не менее Танилин, сохраняя остатки рассудительности, решил все же покинуть аудиторию. Шатаясь от парты к парте, он проковылял до двери. Там остановился и оглянулся на остальных нахальным взглядом:

— Диф-ф-ференциалы в частных производных хоть кто-нибудь из вас… хоть кто-нибудь…

— Иди уже!!

Следующая пятница преподнесла неожиданный сюрприз. Заседание Триумвирата + проходило, как обычно, в квартире Клетчатого. Танилин в целом неплохо вписался в их компанию, а его пожизненная хандра серым мазком вносила легкое разнообразие в общий орнамент ситуации. Члены Триумвирата иногда стали разговаривать на темы, о которых раньше даже не задумывались: о смертности души, о поганости человечьей жизни и о величайшей бессмысленности всего вокруг. Литарский все никак не мог отойти от последних событий на математике:

— Ну ты учудил, так учудил! До сих пор вся школа гудит, ты там сейчас вроде национального героя. Вот только одного не пойму: как можно явиться бухим на занятия и при этом умудриться не схлопотать даже двойки по поведению! Ты заговоренный, что ли?

Кирилл махнул рукой и искривил свое постническое лицо в неком подобии улыбки, его чуть пухловатые пальцы время от времени трепали собственные волосы, вечно нерасчесанные и торчащие с головы как инородные образования.

— У меня другая проблема: как со всем этим завязать?

Клетчатый, нежно перебирая колоду, заметил мимоходом: