Софья Ролдугина - Белая тетрадь

— Недаром лучшими целителями считаются некроманты, — вскользь заметил Максимилиан. Опять он подкрался незаметно. Прямо как дедушка кондратий… — Леди Митчелл достроила переход. Нам пора.

Переход… Вообще-то, все это более чем условно. Со стороны это выглядит так: мы проходим через голубую арку и попадаем… в тот же город. Но пространство словно раздвигается.

Я встряхнула головой и подошла к окну. Плохо на меня действуют эти переходы, что порталы, что так… Пейзаж за стеклом вроде бы не изменился, но… Там, где раньше были глухие тупики, появились широкие улицы, стройные ряды домов. Грязный и пыльный человеческий город утопал в зелени, от которой и получил свое имя. Клены, рябины, высокие серебристые тополя, кирпичные стены так плотно увитые виноградом, что нельзя различить их цвет. Мощеные серебристым камнем мостовые убегали вперед…А дальше, за чертой многоэтажек, в «темном» квартале полыхало оранжевое зарево.

Огонь до небес.

— Смотрите, там дерутся!

— Скорее, обороняются, — с хищной улыбкой поправил меня Максимилиан. — Хотя я не прочь присоединиться к драке.

Слепящие языки вспыхнули и опали. А я услышала крик. Прямо в своей голове.

Феникс!

— Куда!

Вампир попытался ухватить меня за шиворот, но я отмахнулась от него, как от котенка. Мои руки словно охвачены невидимым огнем, кости плавятся от чужой боли.

Держись, пожалуйста. Я иду.

Наверно, так выглядит ад. Крики, грохот и шипение раскаленного камня. Неясные фигуры в черном, атакующие вымотанных долгой осадой женщин. Немногочисленных выживших вампиров оттесняют элитные отряды охотников. Только маленький бастион еще держится. Текут огненные реки.

Быстрее, еще быстрее…

Жирная, черная сажа оседает на серебристых спутанных прядях. Нет, уже просто серых.

Человек в черном вскидывает арбалет. Не успеваю.

Что-то внутри ломается, и сила выплескивается наружу в виде мощнейшего «ледяного кнута». Надо же, плетение до сих пор цело… Я промахиваюсь, но воздушная волна сбивает инквизитора с ног и стрела уходит в сторону.

— Феникс, я здесь! Феникс!

Отчаянным рывком перемахиваю через расплавленный камень и оказываюсь внутри импровизированного укрепления.

Их здесь полтора десятка — усталые, отчаявшиеся люди. Краем глаза отмечаю Фелисс, пожилую травницу. Она пытается перевязать длинную рваную рану на плече бледной рыжеволосой девушки… Боги, это же Этна!

— Что с ней? — я задыхаюсь.

— Осколком заехало… Прямо по башке… Падала, руку разодрала…

Несколько секунд мы с Феникс просто смотрим друг на друга. Но времени мало, чудовищно мало, и вскоре инквизиция напоминает нам о своем существовании ударом воздушных жгутов. Каменная пыль оседает на лица.

— Давай лучом, — предлагаю я. — Чур, я фокус.

Феникс подозрительно бодро хлюпает носом. Беру протянутые руки. Чужая, но такая знакомая сила течет через меня. Невидимые другим, но четко ощущаемые мною нити складываются в прихотливый узор, повинуясь моему желанию. Издалека это похоже на огромную паутину… Я кричу. Пламя вырывается наружу, прихотливо раскрашенное во все оттенки тьмы. От этого ни один иммунитет не спасет. Мои губы кривятся в ухмылке. Посмотрим, кто кого, вы, твари!..

…Волна неистового жара прошла сквозь ряды нападавших. Многие щиты не выдержали, и на площади появилось несколько живых костров. Я выдохнула сквозь зубы, собирая силы для следующей атаки. Но над багровым дрожащим маревом уже прокатился клич:

— Эстаминиэль!

Она танцевала.

Роскошная каштановая грива стянута в короткую тугую косичку, ослепительно белые одежды треплет жаркий ветер с горящих развалин. Тонкие серебристые клинки кажутся продолжением рук.

Она танцевала. Но кто сказал, что ее танцем может быть только вальс?

— Риан!

Танцующая не поворачивает головы, но я чувствую, что она меня услышала. Над площадью рассыпается безумный, счастливый смех.

Помощь все-таки пришла. Ты слышишь, Феникс? Они здесь!

— Ну что? — я оглянулась на измазанную сажей подругу. — Покажем этим придуркам, что такое настоящие ведьмы?

В глазах Феникс, всегда спокойных и мечтательных, разгорается воинственный блеск. Эстаминиэль!

Я кружила по улицам в собственном танце, краем сознания ощущая, как рядом сражаются такие близкие и такие родные… Ведьмы, вампиры — какая, в бездну, разница! У нас один враг и одна цель. И в венах у нас течет та же красная кровь. И поэтому — в бой, за своих, и чужим пощады не будет.

В какой-то момент одной только магии стало не хватать, и в моих руках появилось настоящее оружие. Длинный серебристый посох с широкими изогнутыми лезвиями на концах. Я, как в омут, окунулась в память матерей, впитывая в себя необходимые навыки. Как раз вовремя, чтобы отразить атаку одного из иммунных. Массивная железяка — кажется, это называется клеймор — со всего маху напоролась на такое хрупкое с виду серебристое лезвие и разлетелась на куски. Отдачей меня отшвырнуло на несколько шагов. Чудо, что я руки не переломала. Ладно, в следующий раз буду умнее. Только вот добавлю этому неугомонному железом по затылку. Хм, они все такие милые, когда без сознания…

— Найта!

Я обернулась, готовая сокрушить очередного врага. Феникс, перепрыгивая через завалы, мчалась с другой стороны улицы.

— Я нашла, куда они их посадили… — выдохнула подруга и плюхнулась на землю, переводя дух. — Там типа стража и все такое… Пиргит этот дурацкий… Без вампиров никак, Нат.

Кто «они» и каких «их», пояснять не потребовалось. Айне и Джайян! В логове этих чертовых смотрителей! И если дело только за вампирами…

Максимилиан! Мне нужна твоя помощь! И найди кого-нибудь еще из своих!

Отклик пришел без промедления.

Стойте на месте, сейчас буду. Все в порядке, малыш?

Ну, насколько это возможно…

— Сейчас подойдут, давай пока отдохнем, — я уселась на чудом уцелевший обломок лавочки. Где-то за поворотом шла битва, но сюда, слава богам, никто не совался. — Ну, рассказывай, как ты здесь?

Феникс растерянно подергала серебристую прядку.

— А… э-э… Ну, там типа сначала они просто говорили-говорили… Это нельзя, туда не ходи… Угрожали по-всякому… Потом до меня, значит, доходит, что с нами случилось. Ну, там, на поляне. Просто силы стало о-очень много. Офигеть. А потом говорят про какое-то испытание, и что тебя надо вернуть, и что нас всех убьют, если мы их не будем слушаться…

Ага, «они» — это инквизиция. А «мы», кажется, ведьмы, сообразила я. Айне рассказывала о чем-то подобном, когда мы связывались.