Майк Кэри - Мой знакомый призрак

Кроме визиток, шаферов объединяла лишь смуглая, как у Шерил, кожа, а так один больше всего напоминал вертикально стоящий шест, а второй был на пару сантиметров ниже меня и на пару сантиметров шире по, похоже, не из-за жира, а из-за мускулов. Этот ладный парень и преградил мне дорогу, выкатившись вперед, словно детский грузовичок из нержавейки, которые когда-то выпускала «Тонка». Такой грузовичок можно было запросто столкнуть со скалы, и на нем не появилось бы ни царапины. Я предостерегающе поднял палец: стой, мол.

— Я со стороны невесты. Давайте не будем портить друг другу настроение.

— Мы тоже со стороны невесты, — шагнув ко мне, сурово проговорил Шест. — У вас есть приглашение?

Я нарочито долго рылся в карманах, надеясь, что подойдет еще кто-то из гостей и отвлечет шаферов. Увы, не повезло.

— Оно где-то здесь… Давайте я войду и покажу его чуть позже, ладно?

— Как зовут невесту? — решился на компромисс Шест. Черт подери!

— Предпочитаю не имя, а ласковое прозвище, — уклончиво ответил я.

— Интересно какое? — вмешался Грузовичок «Тонка».

Нужно было срочно сочинить что-то подходящее: парень, скорчив суровую мину, уже схватил меня за рубашку. Если бы не прилив вдохновения, катиться мне вниз по ступенькам Бромптонской молельни.

— Ой, вспомнил! — Я хлопнул себя полбу, наказывая мозги за сбои в работе. — Приглашение у Шерил. Шерил Тилемаг, моей невесты.

— Невесты? — ужаснулся Шест, а Грузовичок «Тонка» побледнел так, что я заподозрил, не вздыхает ли он сам по Шерил. Так или иначе, уловка сработала, и, пока шаферы приходили в себя, я скользнул за дверь. Меня даже преследовать не стали!

Молельня, настоящий шедевр праведного плагиата в исполнении Герберта Гриббла, решившего принести в Лондон кусочек итальянского возрождении, буквально ломилась от посетителей. Вырядившись в платья и костюмы, судя по всему взятые напрокат, гости замерли в ожидании невесты. Жених уже стоял у алтаря, собранный и невозмутимый, как привязанный к рельсам человек, который услышал вдали свисток поезда.

Шерил сидела в пятом ряду; бежевое платье выбрано явно под влиянием архитектуры, молельни. Кружевной пены столько, что можно сказать, девушка оделась в стиле барокко, а кремовые туфельки с посеребренными розами отлично сочетались с итальянской атмосферой внутреннего убранства. Чуть дальше я заметил Элис Гасконь рядом с Джеффри Пилом и Джона Тайлера, похожего на полудрессированного орангутанга в сшитой на заказ визитке. По меркам шимпанзе сшитой…

Я устроился рядом с Шерил: та скользнула по мне взглядом, отвернулась, а потом снова подняла расширившиеся от ужаса глаза — реакция а-ля мистер Питкин в исполнении Норманна Уиздома.

— Феликс, — хрипло прошептала она, — что ты здесь делаешь?

— Вот, оказался неподалеку и решил зайти.

Да, приятного сюрприза не получилось, но вовсе не по вине Шерил.

— Слушай, я не против, но за тобой будто нелегкая гналась! Рубашку когда в последний раз гладил? — Девушка возмущенно ткнула меня в грудь пальцем. — Грязная, мятая, словно в ней по земле катались! О чем ты только думал?!

— У входа стоят шаферы, — вяло отбился я. — Перца хотели мне задать… Где ты таких откопала?

— Это мои двоюродные братья Эндрю и Стивен, — огрызнулась Шерил. — Они очень, очень милые, так что не смей их оскорблять!

Так, пора выбрать менее опасную тему.

— Мне-то казалось, у вас в Килберне жизнь суровая, — проговорил я, разглядывая шелк и кружево.

— Так и есть, — мрачно взглянула на меня Шерил. — Понадобится — и сейчас суровой стану.

— Не сомневаюсь, но откуда у твоей матери средства на такой праздник?

Гости начали оглядываться, и девушка вспыхнула. Темно-шоколадный румянец совершенно не сочетался с цветом платья, и мне захотелось сорвать с нее дурацкие кружева.

— Деньги не мамины, — со злостью прошептала она, — а тети Фелиции, она член ордена.

— Какого ордена?

— Католической молельни Бромптона. Им принадлежит храм, понял? А теперь перестань юлить, говори, зачем явился!

— Хочу приглашение получить.

— Ты ведь и так пригласился, засранец этакий!

— Не сюда, а на прием. Он ведь в Боннингтоне состоится, верно?

Несколько секунд Шерил просто смотрела на меня в полном замешательстве.

— Хочешь испортить мамину свадьбу?

Ну вот, снова придется юлить!

— Дело в Сильви.

Похоже, девушку это не успокоило: мы знакомы меньше недели, а у нее уже сформировалось нечто вроде Феликс-детектора.

— А что с ней?

— Мне уже известно, кем она была и как погибла. Сильви изнасиловали, убили и бросили в мусорный контейнер. Я перед ней в долгу, который обязан исполнить до конца.

Потрясенная Шерил молчала, причем довольно долго. Потом несколько раз взмахнула ресницами и повернула ко мне измученные, полные слез глаза.

— Убили? — наконец переспросила она.

— Изуродовали лицо чем-то острым и зазубренным, задушили собственной…

— Хватит!

— Шерил, я не стану поднимать шум, обещаю! И докучать не стану, но попробовать должен.

На нас продолжали оглядываться возмущенные гости: громкий шепот привлекал не меньше внимания, чем мой неряшливый вид, и ставил под сомнение недавнее обещание вести себя тихо.

— Попробовать что? — уточнила Шерил слабым голосом человека, знающего: грядет драка, в которой ему точно не выйти победителем.

— Н-ну, мануальный контакт.

Девушка не сразу поняла, о чем я, а разобравшись, пришла в полный ужас.

— Неужели ты думаешь, это сделал кто-то из работников архива?

— Не думаю, а на сто процентов уверен!

— И собираешься хватать людей за руки, чтобы выяснить, кто из них убийца? Черт побери, только не на свадебном приеме моей матери!

— На приемах все друг другу руки пожимают, так что гости ничего не заметят!

Органист заиграл «Вот идет невеста», и все головы повернулись к главному входу.

Мать Шерил оказалась очень похожей на дочь, только выше и величавее. Двигалась как королева, а темное лицо под белой вуалью было аскетически-красивым. Вот так новость: получается, если наследственность что-то значит, у Шерил с возрастом лишь прибавится грации и изящества.

Невеста не шла, а плыла к алтарю, и несколько пожилых, сидящих вдоль прохода женщин даже прослезились. Вот от Элис Гасконь слез не дождешься: меня она уже заметила и теперь поглядывала как призрак Банко на Макбета.

— Сама же говорила, что Сильви очень грустная, и теперь ты знаешь почему. Неужели хочешь, чтобы мерзавец-убийца остался безнаказанным?

Девушка молчала.