Neil Gaiman - Сыновья Ананси
Мама лежала на полу в пятне лунного света, а над ней сидела тень. Вот тень запрокинула голову и взревела – глубоким, дребезжащим ревом страха, вызова и одержимости.
«У меня галлюцинации, – с безумной ясностью подумала Рози. – Я два дня провела запертая в подвале, и теперь у меня галлюцинации. Никакого тигра тут нет».
И она была совершенно уверена, что никакая бледная женщина не стоит в лунном свете. А ведь Рози своими глазами видела, как она пришла из коридора. Не было тут никакой женщины с золотистыми волосами, длинными-предлинными ногами и узкими бедрами танцовщицы. Подойдя к тени тигра, женщина остановилась и произнесла:
– Здравствуй, Грэхем.
Зверь-тень поднял массивную голову и зарычал.
– Думал спрятаться от меня за глупым маскарадом? Прикинуться животным? – возмутилась женщина. Вид у нее был недовольный.
Рози сообразила, что сквозь плечи и грудь женщины ей видно окно, и попятилась, пока не вдавилась спиной в стену.
Зверь снова заворчал, на сей раз чуть неувереннее, а женщина сказала:
– Я в призраков не верю, Грэхем. Всю жизнь, всю мою жизнь я провела, не веря в призраков. А потом познакомилась с тобой. Ты загубил карьеру Морриса. Ты нас обкрадывал. Ты меня убил. И как будто этого мало, ты заставил меня поверить в призраков.
Теперь тень большой кошки заскулила и стала отступать в коридор.
– Не думай, будто сможешь просто так от меня отделаться, ничтожный ты человечишка. Можешь сколько угодно делать вид, что ты тиф. Ты не тигр. Ты крыса. Нет, это оскорбление благородному и многочисленному семейству вредителей. Ты даже не крыса. Ты ХОРЕК.
Тут Рози бросилась бежать со всех ног. Она пробежала мимо зверя-тени, мимо мамы на полу. Она пробежала сквозь бледную женщину (ощущение было такое, словно она прошла сквозь туман). Достигнув входной двери, она стала нашаривать замки и запоры.
А в голове у Рози – или в неком ином мире – спорили двое. Один говорил:
– Не обращай на нее внимания, идиот. Она не может к тебе прикоснуться. Это же просто «каспер». Она даже не совсем реальна. Хватай девушку. Останови девушку.
А кто-то другой отвечал:
– Ты, конечно, здраво говоришь. Но я не уверен, что ты учел все обстоятельства, vis-d-vis, ну, такт, э-э-э… лучшая часть доблести, если понимаешь, о чем я…
– Я тут главный. А ты должен повиноваться.
– Но…
– Хотелось бы знать одно, – сказала вдруг бледная женщина. – Насколько ты в данный момент призрачный? Честно говоря, живых я коснуться не могу. И вещей в реальном мире тоже. Но вот призраков еще как!
Тут призрачная женщина замахнулась и изо всех сил попыталась ударить зверя в морду. Зашипев, хищник-тень отступил, и носок туфли не задел его на каких-то полдюйма.
Следующий удар ногой пришелся в цель, и зверь взвыл. Еще один – в то место, где полагалось быть большому носу тени-кошки, – и хищник издал такой же звук, как домашняя кошка, когда ее намыливают шампунем: одинокий вопль ужаса и возмущения, поражения и позора.
Коридор заполнился смехом, победным и радостным смехом мертвой женщины.
– Хорек, – повторила она. – Грэхем Хорек.
Холодный ветер пронесся по дому.
Рози отодвинула последний засов и повернула ключ в замке. Входная дверь распахнулась. В лицо ей ударили слепящие лучи фонарей. Люди. Машины. Женский голос произнес:
– Это одна из пропавших туристок. – А еще: – О боже!
Рози повернулась.
В свете фонаря ей была видна мама, скорчившаяся на плитках пола, а рядом, без ботинок, без сознания, но, без сомнения, в человеческом облике – Грэхем Хорикс. Повсюду вокруг них – брызги красной жидкости, точно алой краски, и в первое мгновение Рози даже не смогла понять, что это.
К ней обращалась какая-то женщина, которая говорила:
– Вы Рози Ной, да? Меня зовут Дейзи Дей. Давайте поищем, где бы вам сесть. Вам ведь хотелось бы сесть?
Кто-то, наверное, нашел щиток, потому что мгновение спустя по всему дому зажегся свет.
Над телами склонился крупный мужчина в форме полицейского.
– Это, без сомнения, мистер Финнеган, – сказал он, поднимая глаза. – Он не дышит.
– Да, – сказала Рози. – Мне бы очень хотелось сесть, пожалуйста.
Свесив ноги вниз, Чарли сидел рядом с Пауком на обрыве скалы под луной.
– Знаешь, – сказал он, – когда-то ты был частью меня, Когда мы были детьми.
Паук склонил голову набок.
– Правда?
– Думаю, да.
– Что ж, это кое-что объясняет. – Он протянул руку: семиногий паучок сидел у него на кончиках пальцев и лапой пробовал воздух. – И что теперь? Перенесешь меня назад или как?
Лоб Чарли сошелся морщинами.
– Кажется, ты вырос лучшим, чем был бы, оставаясь частью меня. И гораздо больше повеселился.
– Рози… – сказал вдруг Паук. – Тигр знает про Рози. Нужно что-то делать.
– Конечно, нужно, – согласился Чарли.
«Это как бухгалтерия, – подумал он. – Заносишь цифры в одну графу, вычитаешь их из другой, и если все сделал правильно, в конечном итоге сумма внизу страницы сойдется». Он взял брата за руку.
Встав, они сделали шаг с обрыва…
…все стало исключительно ярким…
Меж мирами завывает холодный ветер.
– Ты не магическая часть меня, знаешь ли, – сказал Чарли.
– Нет?
Паук сделал еще шаг. Звезды падали теперь десятками, расчерчивая светом ночное небо. Кто-то где-то сладко играл на флейте.
Еще шаг, и вдалеке завыли сирены.
– Нет, – кивнул Чарли. – Не магическая. Наверное, это миссис Дунвидди так считала. Она нас разделила, но так и не поняла, что делает. Мы – как две половинки морской звезды. Ты вырос в отдельную личность. И я, – уже произнося эти слова, он понял, насколько они истинны, – тоже.
Рассвет. Они стоят на скале у обрыва. Вверх по склону поднимается, мигая огнями, машина «скорой помощи», за ней спешит другая. Они остановились на обочине у кучки патрульных машин полиции.
Дейзи как будто отдает распоряжения, что кому делать.
– Здесь нам, кажется, делать нечего, – сказал Чарли. – Во всяком случае, сейчас. Пойдем.
Последний светлячок от него улетел и, моргнув, лег спать. На задних сиденьях первого утреннего микроавтобуса они поехали в Уильямстаун.
Мэв Ливингстон сидела в библиотеке на втором этаже дома Грэхема Хорикса, в окружении картин, книг и DVD-дисков хозяина, и смотрела в окно. Внизу санитары из единственной больницы острова грузили Рози и ее маму в одну машину «скорой помощи», Грэхема Хорикса – в другую.
По зрелом размышлении, решила Мэв, она получила удовольствие оттого, что врезала пару раз ногой по носу твари, в которую превратился Грэхем Хорикс. С тех пор как ее убили, этот поступок принес ей наибольшее удовлетворение. Хотя, если быть честной, танец с мистером Нанси почти наступал ему на пятки. Он оказался на редкость проворным и легким на ногу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});