Эд Гринвуд - Эльминстер в Миф Дранноре

Глава восемнадцатая

В сети

Наконец настает день, когда даже самые терпеливые и лукавые теряют терпение и пускаются в открытое предательство. Впредь им придется столкнуться с таким миром, каков он, а не тем, каким он им видится в мечтах. Это - тот пункт, на котором проваливаются многие измены.

Однако волшебник, известный как Маска, никак не был обычным предателем. Если вообще предательство может быть обычным. Достаточно углубившись в прошедшие века, историк Кормантора может отыскать много обычных заговорщиков. Но этот не был одним из них. Этот был таким, что о его роковом конце после сложились печальные баллады.

Шалхейра Таландрен,

Верховный Бард Эльфов Летней Звезды

из Серебряных Клинков и Летних Ночей:

неофициальная, но истинная история Кормантора,

изданная в Год Арфы

Эльминстер потряс головой, пытаясь освежить усталый мозг: он слишком долго плел заклинания совместно с другим, более холодным рассудком и теперь от изнеможения чуть не шатался в ровно гудящей сети.

- Сейчас все станет ясно, - прямо в ухо ему сказал ледяной высокий голос мастера, хотя сам эльфийский маг стоял у дальней стены палаты заклинаний. - Накасия, поспешите на ложе в углу. Эльминстер, встаньте здесь, со мной.

Зная, что в такие моменты маг нетерпелив, оба ученика беспрекословно подчинились и начали осторожно, чтобы не повредить чего-нибудь, выпутываться из паутины и спускаться вниз.

Едва Эл добрался до указанного Маской места, как тот что-то просвистел и пальцем соединил между собой два торчащих конца пылающих линий. Паутина сразу заискрилась, ее магия громко заворчала. Сеть начала разворачиваться, извергая заклинание за заклинанием.

Эльфийский волшебник выжидательно смотрел на свое творение. Когда Эл проследил за его взглядом, уходящим высоко вверх, то заметил, что над их головами внезапно ожил и начал мерцать воздух, окруженный краями изогнутой сети. Среди мерцания появилось какое-то изображение, плавающее в пустоте подобно подвешенному гобелену. Изображение светилось и становилось все ярче и ярче.

Это было изображение дома. Эл никогда не видел его раньше. Дом был просторный и даже несколько громоздкий, из тех, что эльфы строят в сельской местности. Он жил и постепенно расширялся по мере того, как мимо текли столетия.

Эльфийское жилище стояло уже более тысячи лет, глядя окнами из самого центра группы старых, могучих и тенистых вершин где-то в лесных дебрях. Старинный дом. Великолепный дом.

Дом, которому оставалось стоять всего несколько вздохов.

Эл мрачно наблюдал за тем, как получившая волю магия сети заклинаний постепенно разрушает защитные волшебства особняка. Она нападала и отбрасывала стрелы защиты обратно так, чтобы они ударяли в самое сердце старого строения. Сеть заставала защитников на своих постах, лошадей в конюшнях, захватывала их и со всей яростью пробужденных заклинаний швыряла об стены дома, превращая все живое в тряпки и кровавые лохмотья.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы великолепный дом разлетелся и превратился в дымящийся кратер между двумя ненадежными, качающимися щепами почерневшего и расколотого ствола. Какие-то рваные останки, наверное, бывшие недавно телами, все еще сыпались вокруг места крушения. Наконец сеть заклинаний поглотила эту картину, и воздух под потолком опять потемнел.

Эльминстер все еще хлопал глазами, вглядываясь в пустоту, когда его вдруг окутал туман. Он даже вскрикнуть не успел, как оказался где-то в другом месте. Под его башмаками была мягкая почва и опавшая листва, а вокруг разливались лесные ароматы.

Человек стоял в самой глубине леса, а недалеко от него в пустом воздухе слегка склонился вниз маг в маске, и ни единого признака присутствия Накасии или хоть какого-нибудь эльфийского поселения. Они были одни в диком лесу.

От резкой смены освещения Эл несколько раз моргнул, потом глубоко вдохнул сырой воздух и огляделся. Восторг оттого, что он, наконец-то, не в башне, тут же сменили дурные предчувствия. Не заметил ли Маска его встречу с Мистрой? Или еще раньше видел это в его мозгу? Она тогда склонялась почти так же.

Прогалина, на которой они стояли, была странной: дорожка полукругом, возможно, сотню шагов в поперечнике, совершенно голая, только земля и камень; ни пни, ни лишайники, ни какие-нибудь лесные птички не оживляли ее бесплодную мертвенность.

Эл взглянул на Маску и вопросительно, но молча поднял брови.

Его учитель указал вниз;

- Вот что остается после броска того заклинания, которому я собираюсь сейчас вас научить.

Эл еще раз взглянул на опустошение, на этот раз с таким же каменным лицом, как у мастера:

- Да. Что-то мощное, а?

- Нечто полезное. Если его использовать должным образом. Заклинание может сделать искусного мага почти непобедимым.

Маска показал зубы в безрадостной усмешке и добавил:

- Как меня, например. - Он выпрямился. - Ложитесь прямо здесь, где кончается пустая земля и начинается живой лес. Носом в землю. Руки раскиньте в стороны. Не шевелитесь.

Когда мастер говорил что-нибудь в этом роде, ни колебаний, ни возражений быть не могло. Эльминстер немедленно рухнул лицом в грязь.

Едва принц проделал это, как ощутил прикосновение ледяного пальца Маски на своем затылке. Он еще не успел почувствовать, какой палец холодный, а заклинание уже скользило в его голове, постепенно и незаметно захватывая сознание. Это позволяло обойтись без учебы, без указаний, и…

О боги! Эта магия поддерживала любое заклинание, которым ты владел, удваивала его силу или создавала второе такое же. Но для этого она высасывала жизненную силу… из деревьев.

Жизненную силу или - разумное бытие.

Все было так просто! Да, могучая магия, и нужно быть очень толковым магом, чтобы пользоваться ею.

Эл очнулся едва ли не полумертвым. И это сотворили эльфы?

- Когда, - спросил Эл, уткнувшись носом в мох, - мне будет позволено этим воспользоваться?

- В крайнем случае, - спокойно ответил мастер, - когда ваша жизнь… или королевство, или домашние будут нуждаться в защите, то есть в случае наивысшего риска. Когда все уже потеряно, и остались только безнравственные действия, чтобы освободить силу, которая может помочь вам наверняка. Вот такое это заклинание.

Эл чуть не повернул голову, чтобы взглянуть вверх, на мастера. Голос эльфа, впервые за двадцать лет, звучал нетерпеливо и даже кровожадно.

О Мистра, оказывается, ему нравится мысль о полном уничтожении противника, и не важно, во что это обходится!

- Представить себе не могу, мастер, что когда-нибудь мне покажется приемлемой мысль о необходимости и возможности применить такую магию, - медленно произнес Эл.