Владимир Синельников - Браслет Агасфера

— Он лжет! — вскочила со своего места девушка, не обращая внимания на многочисленные прорехи на платье, куда с неподдельным интересом уставились подчиненные офицера. — Он заодно с захватившими нас бандитами и беглыми рабами!

— Не обращайте на нее внимания, офицер, — попросил Кир. — Мои попутчики не совсем в себе из-за обрушившихся на их голову несчастий...

— Господин офицер, — перебил Кира брат девушки, — я, сын купца Шенкара из Ангала, хочу заявить, что вот он, — парень ткнул пальцем в сторону Кира, — убил моего отца и изувечил меня! Надеюсь, вы возьмете его под стражу!

— Вот видите, — хмыкнул Кир, глядя на молодого всадника. — Сейчас еще они заявят, что я их пытал и хотел изнасиловать девушку...

— Он сам из беглых рабов! — крикнула та. — Заставьте его снять куртку! У него на плече клеймо!

Командир отряда со все возрастающим интересом слушал сыплющиеся на него с телеги откровения. После слов девушки о клейме он нахмурился и перевел взгляд на Кира.

— Это правда?

— Меня, как и моих спутников, захватили мятежники, — пожал плечами Кир. — А потом для спасения собственной жизни мне пришлось драться на поединке с их отцом. Повстанцы подобным образом развлекаются.

— Он лжет! — снова закричала девушка. — Я видела его вместе с вожаком бандитов! Они разговаривали как старые друзья!

— Что вы на это скажете? — обратился к Киру офицер. Его, казалось, начала забавлять сложившаяся ситуация.

— Да, — кивнул нехотя Кир. — Я свободный житель империи и состою в гильдии наемников, но когда-то был аренным рабом. С вожаком мятежников мы выступали в одной восьмерке...

— Господин офицер! — сменил девушку ее брат. — Неужели вы поверите какому-то беглому, а не нам?

— Вы пока тоже не предоставили никаких доказательств. — Командир отряда находился в некотором затруднении.

— Я клянусь вам, все сказанное мной — истинная правда! — не собирался уступать Кир.

— Что ж, — хмыкнул офицер, — проверим. Страйк! — крикнул он, подзывая одного из солдат.

— Да, командир. — Из ряда всадников выдвинулся один. В чертах его лица было что-то лисье.

— Ты хвастался, что с десяток сезонов пробыл в наемниках и знаешь всю вашу братию, — обратился к нему офицер.

— Так точно. — Всадник буквально ел от усердия взглядом начальство.

— Видел ли ты когда-нибудь его? — Офицер кивнул в сторону Кира.

Всадник повернул голову в сторону Кира и внимательно оглядел его с головы до ног. Его взгляд на какую-то долю секунды задержался на ежике светлых волос Кира, и последний был готов поклясться, что во взоре бывшего наемника что-то мелькнуло. Страх? Замешательство? Кир так и не понял.

— Никак нет, — повернулся всадник к начальству. — Мне никогда не доводилось его видеть.

— Неужели вы думаете, я настолько спятил, будь действительно мятежником, что отправлюсь со своими жертвами прямо в руки имперского правосудия? — Кир уже не пытался что-либо доказать. Он просто взывал к здравому смыслу командира отряда.

— Все это очень подозрительно, — после некоторого раздумья вынес свой вердикт офицер. — Мы находимся на военном положении, и поэтому вашу судьбу, как и судьбу ваших попутчиков, решат власти Кунгея. Я всего лишь солдат, — как бы в оправдание своего решения продолжил он, — и не мне распутывать подобные хитросплетения.

Кир лишь молча пожал плечами. Наверное, и он поступил бы аналогичным образом, окажись на месте офицера. Оставалось только надеяться на здравый смысл столичного начальства и на присутствие в Кунгее кого-либо из доверенных лиц Дерека.

Они довольно быстро добрались до города, офицер передал свой улов местным стражникам, и Кир вместе с уцелевшими родственниками купца очутился в тюрьме. Слава Создателю, что их хотя бы распределили по разным камерам. Кир уже не мог видеть рожи почтенного семейства. Тюремная стража даже не стала слушать пытавшихся что-то доказать брата с сестрой.

Тюрьма была забита под завязку. Видимо, в связи с военным положением сюда попадали любые подозрительные личности. В камере, куда определили Кира, сидели двадцать человек. И сидели давно. Тут, как и в любом человеческом обществе, определились и свои вожаки, занимавшие лучшие места на нарах у маленького зарешеченного окошка и вдоль стен, и свои изгои, ютящиеся чуть ли не вповалку у мерзко пахнущего отхожего места, представлявшего собой большое ведро, прикрытое деревянной крышкой.

Никакого желания коротать ночь рядом с дерьмом Кир не испытывал, а посему следовало сразу доказать свое право на более пристойное место. Он оглядел сокамерников, выбрал будущую жертву, занимающую положение где-то посередине между верхами и низами, перешагнул несколько тел и присел на край нар, занятых полуголым обритым наголо верзилой. Гул в камере начал стихать, и на новичка, с ходу посягнувшего на нары, уставились настороженные глаза. Старожилы ждали развития событий. Верзила с интересом посмотрел на Кира и с ленцой произнес:

— Ты знаешь, на чье место лезешь, сявка?

Складывающаяся обстановка живо напомнила Киру незабываемые годы, проведенные в бараках Мегида. Что ж, раз народ жаждал зрелища, Кир готов был предоставить искомое. Тем более настроение как раз соответствовало моменту.

— Разве оно занято? — полюбопытствовал он.

— Занято! — обрезал верзила.

— Кем, позвольте узнать? — все так же вежливо продолжил Кир.

— Мной!

— Так нары вроде двухместные...

Потоки любопытства и злорадства буквально затопили Кира. Он не уловил ни одной нотки сочувствия в разлившемся по камере море эмоций.

— Это не тебе решать! — Верзила поднял ногу и ткнул в собеседника, метя ему в голову.

Кир уклонился, и башмак с хрустом впечатался в стойку, поддерживавшую второй ярус. Верхние нары содрогнулись, но устояли.

— Если ты еще раз, Гил, позволишь себе подобное, — прозвучал новый голос уже от окна, — будешь остаток своих дней дежурным по дерьму.

— Прошу прощения, Тахи. — Верзила моментально привстал, развернувшись к говорившему. — Больше не повторится. Тут одна сявка права качает...

— Это твои проблемы, — сверкнул глазами в сторону верзилы Тахи. — Но, если помешаешь нам, у тебя их добавится.

Гил молча проглотил сказанное. Видать, этот неведомый Тахи был признанным вожаком камеры.

— Вот видишь, — наставительно произнес Кир, не дожидаясь продолжения событий, — и старшие не очень довольны твоим решением...

— Ах ты, тварь! — Гил резко повернулся, одновременно нанося удар в подбородок наглому новичку.

Удар у него действительно оказался силен. Кир чуть развернулся, пропуская просвистевший почти вплотную у лица увесистый кулак, и немного подправил его полет. Нары опять содрогнулись. Верзила взвыл, схватившись за расшибленную в кровь руку. Вокруг довольно явственно послышались смешки. Заключенные с интересом наблюдали, как вершится маленький передел в их иерархии. Кир, так и не поднявшись с нар, спокойно смотрел на верзилу. Гил, не дожидаясь окрика от окна, выхватил здоровой рукой отточенный штырь, неизвестно как пронесенный им в камеру, и нанес еще один удар. Теперь он метил уже в область сердца, решив разом покончить с новичком. Кир отбил руку с заточкой и нанес ответный удар в горло, благо, верзила по инерции сунулся вперед. Гил выронил штырь и, захрипев, повалился на нары. Зрители вначале дружно взвыли, приветствуя такой финал, но быстро замолкли. У окна, в районе обитания высшей иерархии камеры, началось какое-то шевеление. Кир аккуратно отодвинул поверженного громилу к стене и повернулся к двум приближающимся фигурам.