Эд Гринвуд - Эльминстер должен умереть!

Несмотря на поздний час и тот факт, что особняк Грозозмеев был обителью знати, пурпурные драконы, колотившие в его двери, оказались весьма настойчивы. Сутью их повторяющихся требований было желание без всяких задержек поговорить с лордом Марлином.

Сонные, раздраженные слуги не смогли убедить солдат подождать до более подобающего времени после полудня, и в конце концов нехотя разбудили Марлина, рассказав ему, что у ворот ожидают солдаты Короны, не желают уходить и требуют немедленной аудиенции.

Буквально за мгновение Марлин очнулся от мрачной сонливости и застыл в тревоге. В первую очередь он отослал всех слуг, сообщив, что вполне способен одеться самостоятельно.

И действительно, он был уже почти одет, когда за последним из них закрылась дверь. Проведя рукой по щетинистому лицу и решив не тратить время на бритье, наследник дома Грозозмеев сунул ноги в сапоги, схватил ножны с Парящим Клинком и застегнул их на поясе, запихнул Пьянчужку за пазуху, дважды похлопав его по голове, что служило приказом сидеть тихо, до тех пор пока он не позовет или не достанет стиржа снова, и взял в свою руку чашу, как будто пил из нее, когда его прервали.

Ну вот. Готов. Он глянул в ближайшее зеркало, затем поспешил вниз в аванзал, чтобы встретить драконов.

Когда он спустился по лестнице, они ждали его небольшой, молчаливой мрачной группой.

— Итак? — коротко спросил Марлин, не тратя время приветствия или попытки изобразить вежливость.

— Нам нужна ваша помощь, лорд Грозозмей. Пожалуйста, пройдемте с нами. Всего лишь до ваших парадных дверей, вон туда.

— Зачем? — фыркнул Марлин. — Что...?

Они ничего не ответили, развернувшись одновременно, чтобы промаршировать к дверям.

Марлин искоса посмотрел на своих безмолвных слуг, затем пошел следом.

Одна из передних дверей была распахнута, и снаружи было еще больше солдат.

— Так к чему это все? — спросил Марлин, отступая в сторону, чтобы все эти драконы не окружили его в дверном проеме.

— Вы нужны нам, чтобы установить личность покойного, — мрачно сказал ему дракон. — Нам сказали, что это ваш слуга. Это так?

К тому времени Марлин уже увидел тело на носилках, и его лицо приобретало тот же мертвенно-бледный оттенок, что и у покойного. Это был Гаскур, человек, которому он доверял больше всего в мире. Его личный слуга на протяжении многих лет, его торговый агент... зияющая рана на его горле, оставленная огромным мечом, красноречиво давала понять, как он умер.

— Кто... кто это сделал? — выпалил Марлин, в его собственном горле неожиданно появился комок, а комната вокруг внезапно покачнулась.

Твердая рука на спине поддержала его, и Марлин едва смог заметить, что солдаты, пристально следившие за его лицом с подозрительным видом, расслабились. Некоторые, казалось, даже жалели его.

— Где вы его нашли? — спросил лорд, его голос дрожал, будто у юной девушки. Не дождавшись ответа, он яростно потряс головой и отвернулся.

— Это мой слуга, да, — слепо сказал он в воздух, направляясь к далекому столу через аванзал и сиявшему там ряду графинов. — Гаскур, верный и преданный человек. Я доверял ему больше, чем кому-либо.

Он нашел графины и развернулся.

— Присоединитесь ко мне в тосте за хорошего человека? И, ради любви всех богов, скажите мне, как он умер!

— Слово, или может быть, имя «Талан» что-нибудь для вас значит, милорд? — голос дракона раздался рядом и снизу, как будто он встал на колено, чтобы хорошо разглядеть лицо Марлина.

Тот открыл оба глаза и сказал ему яростно:

— Нет. Боги, нет. Никогда раньше не слышал. Что или кто этот Талан?

— Мы сами хотели бы знать, милорд. Это было написано на крыше многоквартирного дома недалеко к юго-западу отсюда, кровью вашего человека. Вы можете сказать, почему он там находился? Был ли он в городе по вашему приказу?

Марлин покачал головой, дрожащими руками налил себе выпить.

— Гаскур жил здесь, в этом доме, и насколько я знаю, в Сюзейле у него не было ни родни, ни друзей — ни собственности, если уж на то пошло. Я мало знаю о его привычках и занятиях в свободное время, но уверяю вас: Гаскуру доверяли, и время вне службы принадлежало только ему, чтобы жить собственной жизнью, а не танцевать в ливрее Грозозмеев.

— Благодарим за вашу помощь и предложение, — мрачно сказал дракон, — но сейчас мы торопимся. Мы оставим вас наедине со скорбью и заберем останки вашего человека. Боевые маги хотят исследовать их.

— Хорошо, — горько ответил Марлин. — Так и сделайте. А потом вернитесь и расскажите мне, что они обнаружат, потому что — услышьте меня, верные мечи Кормира — если Корона не найдет и не заставит заплатить за это виновного, это сделаю я.

— Мы слышали, лорд Грозозмей. Такие чувства делают ему честь — и вам тоже.

И с этим драконы удалились в торопливом грохоте сапог, оставив потрясенного Марлина Грозозмея пить жидкий огонь, слушая, как закрываются двери в его дом.

После того, как он осушил чарку, наполнил ее снова и осушил еще раз, один из его слуг пробормотал:

— Милорд? Вы ожидаете...

— Оставьте меня, — резко отозвался Марлин. — Я предпочитаю быть один. Пускай никто за мной не ходит.

Он еще раз наполнил чарку и выпил ее одним глотком, который заставил юношу хватать ртом воздух. С грохотом опустив ее на стол, лорд коротко сказал «Вымойте это», и отвернулся, чтобы пройти через зал к главной лестнице, ничего не видя вокруг себя.

«Талан» была тайной, возможно, всего лишь обманкой, чтобы сбить стражу со следа. Гаскур почти наверняка погиб из-за предательства одного из заговорщиков; последним заданием, которое дал ему Марлин, была слежка за их делами и встречами и поиск любых признаков измены.

— Знать, — прошипел он, повторяя шутку, которая обычно заставляла его покраснеть от гнева. — Их нельзя подпускать даже на расстояние броска их отрубленной головы.

Он поднялся по лестнице, открыл дверь и взмахом позволил сонным слугам отправляться обратно в постели. Еще несколько комнат и дверей, еще несколько замков и засовов, и он окажется один, слуги останутся достаточно далеко.

Вернувшись в свои покои, он достал стиржа из-за пазухи и усадил на жердочку. Пьянчужка ненавидел магию, которую Марлин собирался высвободить, и демонстрировал это, яростно испражняясь и выпуская когти.

Торопливо налив и осушив бокал вина из любимого графина, Марлин отложил в сторону меч и чашу, взял стоящий у изголовья кровати фонарь, и отправился в самое верхнее помещение самой заброшенной башни.

В свете фонаря был виден укрывавший все помещение толстый слой пыли. С вешалки для плащей он снял стеклянный шар молочного цвета, принес ее к маленькому круглому столу и поставил в стоявший там тяжелый металлический кубок.