Анджей Спаковский - Дорога без возврата

В «Смерти Артура» Тристан действует в нескольких книгах. Он — один из храбрейших рыцарей Артура и в рыцарском рейтинге занимает второе место после Ланселота. Но Тристан — рыцарь нетипичный, сильно отличающийся от рыцарской братии Круглого Стола. Он не только рубака, но и начитанный полиглот, любитель и знаток поэзии, прекрасный шахматист, к тому же еще и виртуозный арфист, бард с обаятельным голосом. Неужто — предвозвестник человека Возрождения?

У Мэлори нет поэтического и выжимающего слезу умиления повествования о черных парусах и кончине Тристана на смертном одре, которое — повествование — сам я использовал в новелле «Maladie». В «Смерти Артура» Тристан погибает печальным образом — умирает от предательского удара в спину, который нанес ему «этот коварный изменник король Марк, когда он сидел у ног госпожи своей Изольды Прекрасной и играл на арфе! Навостренным бердышом он пронзил его сзади до самого сердца...». Хороший адвокат, возможно, добился бы для Марка оправдательного приговора, объяснив, что его удар был «действием в состоянии аффекта», но мы-то знаем, что это было обыкновеннейшее свинство и давно уже сознательно подготовляемое преступление.

Златокудрая дева в отчаянии умирает на могиле Тристана.

Классика!

МОРГОЛЬТ

Фигура, знакомая нам по легенде о Тристане и Изольде, в артуровском мифе тоже «наличествует». Моргольт (Morold, Morhaus, Morauht) был рыцарем Круглого Стола ирландского происхождения. Он — мастер рыцарского боя: в одном из повествований он запросто одним копьем свалил с коней подряд Гавейна и Увейна.

Моргольт был одновременно свояком и первым бойцом («чемпионом») ирландского короля Ангвисанса. Во исполнение этой функции он отправился к Корнуолл, чтобы заставить корнуоллцев выплатить положенную дань. Тут он и погиб в схватке с Тристаном во время знаменитого боя на острове. Интересно, что именно после этого боя Тристан удостоился звания рыцаря Круглого Стола! Как известно, каждый стул за Круглым Столом был волшебным образом «проштемпелеван» именем рыцаря, имевшим право на нем сидеть. После смерти Моргольта его имя столь же волшебно исчезло, а появилось имя Тристана.

Не менее любопытная история связана с оружием, которым Тристан лишил жизни Моргольта. Всегда и всюду считалось, что церемониальный, коронационный меч английских королей, именуемый «Куртана[136]», некогда принадлежавший Иоанну Исповеднику, был вообще-то оружием легендарного любовника Изольды. То, что у меча «Куртана» тупой конец, объясняли тем фактом, что он-де обломился и застрял в черепе убитого, ирландца.

И еще один курьез. Так вот слово «marchawg» на валлийском языке вовсе не имя, а характеристика конного воина, именно такого кельтского рыцаря, королевского бойца, каковым и был Моргольт. Но имя Моргольт намертво срослось с легендой, и тут уж ничего не изменишь. Я (в новелле «Maladie») тоже не пытался.

ЛАМОРАК

Носитель этого имени был сыном короля Пеллинора, братом Персиваля. Рыцарь, как говорится, что надо — в рыцарском рейтинге Мэлори он занимает третье место после Ланселота и Тристана. Был он крепкий мужичок, на него обратила взор некая прекрасная вдовушка — Моргауза, королева Лотиана и Оркад. «Красивая и толстая», как мы помним, она в то время была малость постарше Ламорака, однако это не помешало рыцарю воспылать к ней великой и отнюдь не платонической страстью.

Их связь вызвала ярость сыновей Моргаузы, известных «братьев с Оркад», Гавейна, Агравейна, Гахериса и Мордреда. Они, хоть и привыкли к эротическим выходкам мамочки, тем не менее связь с Ламораком простить ей не могли. Во-первых, Моргауза афишировалась и нарывалась на скандал. Во-вторых, Ламорак-то ведь был сыном Пеллинора, убийцы Лота, которого — Пеллинора, значит, — в свою очередь, прикончил Гавейн.

Случившееся далее многое поведает нам о рыцарских идеалах и нравах эпохи, в которую возникала «Вульгата» и «Смерть Артура». Выбрав ночь, когда Моргауза и Ламорак «роскошно удовлетворяли друг друга», в опочивальню ворвался Гахерис и, неприлично матерясь, «замочил» нагую мамашу одним ударом меча. А не менее нагому Ламораку крикнул, что, мол, не убьет его, ибо рыцарю не пристало нападать на голого коллегу. «Подожду, — рявкнул он, — пока ты наденешь латы!» И вышел.

И верно — подождал. А через несколько дней вместе с братьями Гавейном, Агравейном и Мордредом организовал на Ламорака засаду (Гарет в этом «благородном» мероприятии не участвовал). Вчетвером они напали на Ламорака и предательски укокошили его. Понятное дело, Ламорак в тот момент был в латах и при оружии, так что убийство вполне соответствовало принципам честного рыцарского боя.

Honi soit yui mal y pense?[137]

TOP

Этот фигурант заслуживает внимания. Top был старшим сыном короля Пеллинора, братом Агловаля, Дорнарда, Персиваля и вышеупомянутого Ламорака. Не родным, а единокровным, поскольку король Пеллинор зачал его с простой женщиной — женой пастуха Ариеса.

Тор возрастал в халупе Ариеса, но пасти коров ему удовольствия не доставляло. Зато когда дело доходило до верховой езды либо метания копья, или когда требовалось кому-либо «приложить»... тут уж хо-хо! Парень не промах. Ариес сразу сообразил, что здесь что-то не так. Уж слишком отличался Тор от других его сыновей, чтобы не усомниться в верности жены. Тогда задал Ариес жене хорошую трепку (в противоположность королям у крестьян и тогда и теперь такие штуки совершаются быстро и запросто), а Тора отправил в Камелот. «Забирай, король, этого выродка, — сказал он Артуру, — потому как чтой-то мне мнится, он больше вашенский, чем нашенский. А ежели еще когда-нито прихвачу какого-никакого лыцаря возля моей хаты, ноги ему повыдираю!» Артур принял паренька, потому что по выправке и физиономии было видно, что тот и вправду рыцарских кровей... и костей! Вскоре вылезло шило из мешка — сына признал король Пеллинор, припомнив, что и впрямь когда-то по молодости лишил невинности некую пастушку (хотя какая уж там невинность!). Тор стал рыцарем Круглого Стола и совершил множество героических поступков. Погиб вместе со своим единокровным — по отцу — братом Агловалем во время бойни, учиненной Ланселотом, когда он спасал Гвиневеру от аутодафе.

Во времена Мэлори практически невозможно было представить себе, чтобы рыцарь с полосой («балкой») бастарда в гербе, да еще и такого низкого происхождения по кудели[138], оказался среди приближенной к королю братии. В личности Тора таится намек на кельтскую демократию — реальный Артур, вероятно, мало заботился о законности происхождения — важно было одно: хорошо ли рыцарь бьет саксов и пиктов.