Александр Рудазов - Совет двенадцати

– Меня такой исход не устраивает.

– Это твои проблемы. Подыхай быстрее, ты мне надоел.

– Взаимно. Я старше, сильнее и умнее, поэтому я тебя съем, и ты будешь у меня в животе.

– Все правильно, за исключением того, что все это относится ко мне.

Обменявшись любезностями, архидемон и демолорд вновь принялись рвать и терзать друг друга, уже не обращая никакого внимания на мелкую досаду в лице смертных.

Зато мелкая досада еще как обращала на них внимание. Креол махнул рукой маршалу Хобокену и принялся о чем-то с ним шептаться. Дослушав инструкции, однорукий полководец ядовито крякнул, крутанул ус и пришпорил Черепка.

Вскоре огонь был полностью прекращен, а вокруг бьющихся чудовищ вытянулось кольцо мелких колдунов – фиолетовые, синие и голубые плащи. Все они вполголоса бормотали одну и ту же фразу: «Эр мене хеш олива, эр мене хеш олива…» Рютаро Айсберг и еще две дюжины лучших криомантов сосредоточенно морозили один из участков Нъярлатхотепа – тот, где волей случая не образовалось ни одной головы, а только сердца, печенки и прочий ливер. Креол с хищно горящими глазами сидел на корточках и торопливо смешивал разноцветные порошки.

А потом он закончил. В руках мага запылала Ага Масс Ссарату – он поднял ее как можно выше левой рукой, держа в правой посох, и зашагал вперед, оглушительно возвещая:

– Слава Мардуку, Владыке и Отцу Богов! Слава божественному Слову его, способному уничтожить и воссоздать звезду небесную! Слава Луку, Дубине и Сети, слава Четырем Ветрам и Семи Бурям! Его главные внутренности – львы, его малые внутренности – собаки, его спинной хребет – кедр, его пальцы – тростник, его череп – серебро, излияние его семени – золото, а его топор – страх и погибель демонов!!!

Нъярлатхотеп вздрогнул. Его тело застыло в неподвижности, каждое щупальце превратилось в безвольную ветвь. Страшная слабость охватила все тело, сознание затуманилось… а потом пришла невыносимая боль. То Креол со всей силы вонзил в одно из бесчисленных сердец свой посох.

– Твоя душа – моя!!! – взревел маг, швыряя в Нъярлатхотепа Ага Масс Ссарату и хватаясь обеими руками за обсидиановую палку.

Небо раскололось от страшного крика. Тысячи глоток одновременно испустили болезненный тоскливый вой, а по черному посоху со страшной скоростью потекло что-то невидимое, но непереносимо горячее, заставляющее Креола сотрясаться как в лихорадке. Шамшудцин сложил ладони, удерживая побратима на месте телекинезом – тот вряд ли смог бы сохранить равновесие своими силами.

Через несколько секунд исполинская туша архидемона обмякла. Во все стороны потекла зловонная слизь, конечности и органы принялись просто отваливаться и шмякаться, как перезрелые груши. Одни куски тут же рассыпались черным пеплом, другие так и оставались лежать, испуская непереносимый смрад.

А на Креола уставились мириады глаз Кхатаркаданна. Бесчисленная армия летучей и ползучей мелюзги вдруг лишилась противника и теперь задумчиво рассматривала шумерского демонолога.

Особенно внимательно она глядела на все еще трясущийся посох.

– Пошел вон, – тихо произнес Креол. – Просто возвращайся в свой мир, и я оставлю тебя в живых.

Кхатаркаданн ничего не ответил. Битва с Нъярлатхотепом ужасно его вымотала, но уходить все же не хотелось. Он исполнил договор с магом Тивилдормом… однако тот совершенно забыл включить туда одно важное условие. Забыл потребовать, чтобы после битвы с архидемоном Лэнга Кхатаркаданн убрался домой, никого больше не тронув.

Демоны всегда радуются, когда смертные совершают эту ошибку.

Но в руках этого смертного посох, поглотивший архидемона. А Кхатаркаданн устал и ослабел. Да и четыреста лет заточения сказались на нем не лучшим образом. Вот если бы сожрать тысчонку-другую душ…

Видя, что по доброй воле демон не уберется, Креол взял дело в свои руки. Он давно понял, кто перед ним – за последние месяцы маг довольно много времени проводил у тринадцатого гимнасия, изучал ауру заточенного там существа, проводил исследования в секретном отделе библиотеки, консультировался с Тивилдормом…

– Ах! Тораг! Инк! Шепшем! – начал выкрикивать Креол. – Рото! Хед! Ара! Тирин!

Кхатаркаданн вздрогнул. Изрядно уменьшившаяся, но все еще огромная туча мошкары устремилась на Креола – человек, попавший в эти страшные объятия, за три секунды превращается в обглоданный скелет.

Устремилась – и отпрянула. Креола окружил слепящий голубоватый ореол, не дающий его даже коснуться. Посох в руке мага светился таким страшным, убийственным светом, каким не светился еще никогда в жизни. В нем что-то тряслось, колотилось, из обсидиановой сферы исходил тягучий черный дым. Креол зло ухмылялся, чувствуя мощь архидемона, – мощь, служащую теперь ему, Креолу.

– Роно! Хев! Тарак! Ин! – продолжал кричать маг, описывая посохом круги.

В воздухе вспыхнула гигантская воронка. Кхатаркаданн издал дикий вой – вся его жужжащая масса, все его мириады крошечных тел со страшной силой устремились туда, в проход между мирами. Секунда… другая… и вот уже воронка схлопывается!

– Я бы и тебя поглотил, да только один Кингу знает, куда в тебя посох втыкать… – с сожалением вымолвил Креол, глядя на исчезающие в небе вихрики.

ГЛАВА 28

Когда Ванесса Ли вновь ступила на главную площадь Иххария, то решила, что нечаянно ошиблась миром. Все, куда ни глянь, заляпано слизью и какой-то зеленой жидкостью, кругом валяются трупы, а вместо величественного куба Промонцери Царука – груда бесформенных развалин. Первый же встреченный солдат объяснил Ванессе все и повел ее через руины – к мужу.

Раненых исцеляли паладины и колдуны-медики. Ванесса повертела головой, ища Торая Жизнь… и в ужасе увидела его покрытого кровью, бессильно что-то хрипящего. Вначале показалось, что великий целитель пострадал в сражении, но затем стало ясно, что кровь – его собственная. Она лилась отовсюду – изо рта, из ноздрей, из глаз, из-под ногтей… но Торай все еще оставался в сознании.

Сегодня Нъярлатхотеп убил бессчетное множество людей. Торай воскрешал павших, пока полностью не истощил ману. После этого в ход пошла прана, и в конце концов Торай Жизнь сам упал на землю, обливаясь кровью. Однако он все еще полз, все еще бессильно дышал на одного из убитых солдат – но уже не мог никого оживить.

– Оставь его, идиот! – зло прорычал Мурок Вивисектор, хватая ученика за шкирку. – Сколько раз я тебе говорил – знай свой предел! Ты спас всех кого можно!

– Не всех… Еще не всех… Накачайте меня маной! Накачайте!

– Да ты сам сдохнешь от перенапряжения, идиот! Все, хватит!

– Еще слишком много трупов… еще слишком много…