Кристофер Банч - Крылья Урагана

— Давай же, — прошептал Хэл. — Поднимайся.

Ураган повиновался, мало-помалу набирая высоту, и Хэл смог оглядеть берег.

В нескольких милях виднелся Калабас, черные точки кораблей, уходящих в море, другие корабли, объятые пламенем, люди в шлюпках и яликах.

Дирейн был разбит, дирейнцы отступали. Последние солдаты пробивались к берегу, чтобы покинуть полуостров.

Если бы Хэл отважился полететь туда, где он мог бы приземлиться? Остановится ли какой-нибудь из кораблей, чтобы подождать его? Он готов был поклясться, что ни один корабль не станет брать на борт его дракона. Он вгляделся в морскую синь, но не увидел никаких следов ни «Авантюриста», ни кораблей других звеньев.

— Ты и я, — сказал он, хлопая поводьями по правому боку дракона. Ураган послушно повернул на юг, в открытое море, медленно работая крыльями и постепенно теряя высоту.

Хэл почувствовал, что у него слипаются глаза, но усилием воли снова раскрыл их. Если он заснет, то неминуемо свалится, а они летели больше чем в тысяче футов над водой.

Он нащупал футляр с картой, открыл его и вытащил оттуда компас. Только не уронить его в воду, только не упустить. Он повесил его на шнурке себе на шею.

Он прекрасно знал направление и принялся разворачивать Урагана, пока голова зверя не стала смотреть на восток.

На Ланданисские острова.

Перед глазами у него стоял кровавый туман, и он снова протер их, едва держась на спине Урагана, но все так же упрямо отказываясь поддаться боли. Он стал обдумывать месть, но так недолго было и заснуть, а сон сейчас был равносилен смерти.

Все, что могло удержать его в живых, — это боль, поэтому он потянулся навстречу своей муке, сидя на спине дракона, тяжело летевшего над морем.

Внизу была вода, гостеприимная, милосердная вода, обещавшая загасить огонь, бушующий в его теле. Они упадут и будут вечно носиться по волнам морских течений, и их плоть обглодают пестрые тропические рыбы, а белые кости отполируются до блеска соленой морской водой, которая станет переворачивать, переворачивать, переворачивать их скелеты...

Хэл вздрогнул, выдернув себя из вязкого сна, и начал петь все подряд песни, какие помнил, — от скабрезных солдатских частушек до дурацких школьных песенок.

Позади оставалась миля за милей.

Впереди показалась земля, три крохотные точки, и Ураган без понуканий начал снижаться.

Хэл очень надеялся, что островитяне останутся к нему столь же гостеприимны теперь, когда он мог лишь просить, а не покупать.

Они оправдали его надежды. Зоан позвала деревенскую знахарку, которая принялась при помощи чар и целебных трав колдовать над его ранами, а потом решила дать ему сонного зелья.

Хэл отказался из опасения, что его могли выследить рочийские драконы и, когда на остров придет военный корабль, он будет без сознания.

Все же он провалился в никуда и очнулся, оцепенелый и терзаемый болью, двенадцать часов спустя.

Зоан велела ни на миг не оставлять его одного, и мальчишка, сидевший с ним, со всех ног помчался за ней.

Она появилась через несколько минут, приказала мальчику позвать знахарку и принести бульону.

— Ты надо остаться, пока не выздороветь, — сказала она.

— Нет, — отрезал Хэл. — Я не могу.

— Ты говорить во сне, — сказала Зоан. — Про Сэслик. Так звать женщина, который быть с тобой раньше?

— Да. — И снова воспоминание о ее смерти обрушилось на него всей своей бесповоротной тяжестью. Зоан увидела его лицо, похлопала его по ладони.

— Мы все умирать, — сказал она. — Солдаты умирать первыми.

— Сэслик тоже так говорила.

— Она быть мудрый. Может быть, когда ты тоже умереть, вы встретиться снова.

Хэл ничего не ответил.

— Я не хотеть спрашивать, — начала Зоан. — Но люди задавать вопросы, что быть потом, а я не знать, что им ответить.

— Я тоже не знаю, смогу ли ответить на этот вопрос.

— Они преследовать тебя?

— Вряд ли. — Хэл с усилием приподнялся. — Где мой дракон?

— Он хорошо, — сказала Зоан, укладывая его обратно. — Мы дать ему четыре поросенок, он спать. Знахарка дать травы, она не знать, чем лечить дракон, но наш люди и наш звери помогать хорошо. Дать травы и зашить шкура... свиной кожа, дубленый, на рану, туго бинтовать. Когда он очнуться, не стать срывать. Может быть, это помогать.

— Я посплю, — сказал Хэл. — Когда дракон очнется, разбуди меня.

— Зачем?

— Я улечу.

— Куда?

— Домой.

Хэл взял курс обратно к материку, но чуть западнее. Его постоянно мучила боль, но зато она не давала ему свалиться с Урагана.

Он ожидал, что дракон будет злиться, не желая никуда лететь. Но Ураган, похоже, понимал, куда они направляются, и не издал ни звука жалобы.

Под ним вздымались ввысь волны летнего шторма. Время от времени он замечал лодчонки, потрепанные и пробитые, кое-как отступающие после калабасского разгрома. Иногда они махали ему руками — по-приятельски или считая, что Хэл — разведчик спасательного корпуса.

Но у него ничего не было, и ему оставалось лишь надеяться, что он сумеет спасти себя самого и своего дракона.

Они достигли берега, и Хэл полетел на запад, вдоль линии рочийского побережья, пока не заметил лесистый мысок, где можно было приземлиться. Они с драконом по-братски разделили обед из сушеной рыбы, а на кашу из кукурузной муки, предложенную Хэлом, Ураган лишь презрительно фыркнул.

Хэл проснулся с мучительной болью во всех суставах и ранах, да и Ураган, судя по всему, находился ничуть не в лучшем состоянии. Они напились из ручья, поднялись в воздух и продолжили свое медленное путешествие на запад.

Боль от утраты Сэслик терзала его, временами становясь еще более невыносимой, чем боль от ран.

Хэл не рисковал оставаться в воздухе очень долго, щадя Урагана, поэтому через каждые три часа ему приходилось отыскивать себе укрытие, потайное местечко, где его не смогли бы отыскать ни рочийские кавалеристы, ни драконы.

Если его выследят и возьмут в плен... Нет. Он не сдастся.

Однажды они пролетали над обрывом, где паслись овцы, скрываясь от постоянно дующего с суши на море ветра. Ураган вопросительно протрубил, и Хэл, повиновавшись, развернул дракона и бросил его к земле.

Ураган нацелился на подросшего ягненка, даже не дав Хэлу спрыгнуть на землю, проглотил его целиком, бросился на второго, убил его и начал есть, когда Хэл услышал крики.

Он увидел пастуха с собаками, бегущего к ним. Пастух размахивал увесистой дубиной.

Хэл восхитился смелостью или безрассудством этого человека, но это отнюдь не помешало ему убить того одним взмахом кинжала. Собаки угрожающе зарычали на него, попытавшись укусить, и Ураган проглотил одну из них, а вторая, жалобно тявкая, ретировалась сама.