Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

Задача переходит в знакомую ему область. Точно. Кулон ведь для изучения взаимодействия зарядов применял крутильные весы, то есть устройство безумно чувствительное. И возиться с ним ему пришлось, наверное, долго. Но он решал научную задачу и получил результат, Мишке уже известный. Нет ни одной причины повторять это путь.

Помнится, после открытия гальванизма учёные много работали с электролизом, открывая новые элементы. При этом измерениями тока и напряжения они вроде как, и не интересовались. Обидно. Всё что знал в этой области, он чётко описал в одной из своих давних брошюрок. И ведь, наверное, её не раз переписали, но никто ничего не предпринял. Может быть, кто-то из Толкущих Камни пытался что-то разлагать током? Хоть бы и ту же поваренную соль. Непохоже. Прибежали бы, позвали, показали.

От ощущения безмерности предстоящей работы поплохело. Надо собраться с мыслями и построить чёткий план. Эх, полмира за примитивный вольтметр, а лучше — тестер. Старый добрый стрелочник, наподобие того, что пылится у них в гараже. Ну не меряется ток линейкой! И на весах не взвешивается.

И, чтобы создать измерительную базу, ему придётся конструировать амперметр, принцип действия которого он помнит смутно. Рамочка с током, магнитик, подвесы, стрелочка — точная механика, с которой он никогда не дружил. Тоска.

Который день слоняется Мишка по Тамбову. То в одном посёлке пообедает, то в другом заночует. Плохо ему. Огромное дело, взяться за которое остро необходимо, но непонятно, откуда подступиться. Нет, он не одинок в своих странствиях. Охраняющая его тройка никуда не девается. Идут неподалеку и, конечно, больше не делают вид, что они тут случайно. Изредка сменяют друг друга. В смысле, что вместо одной тройки появляется другая.

А путь ведет по произвольным тропам, куда ноги понесут. То любуется тыквами, то — работой корзинщика. Вот ребятишки подновляют обваловку дерьмоотстойника, куда ручеёк приносит фекалии от посёлка козодоев. Тут типа племенного стада, ну и обучение методам ухода за скотиной. Город Тамбов состоит из, наверное, сотен крошечных деревушек, где живет от одного до полусотни человек. Многие расположены вдоль бревнодорог, но, скажем, большая пасека от торных путей далеко. Или вот тут несколько ткачей живут. Вкусно пахнет маисовыми лепёшками.

А здесь длинный пологий травянистый склон вдоль которого под горку несется толпа дикарей и тащит увеличенную в десятки раз копию того самолётика, что он как-то слепил из перьев в Нижнем Посёлке. Подлёт, планирование, чирк об склон и снова подлёт. Планирование на этот раз чуть дольше, посадка. Слабенько, зато без жертв. Толпа уже затаскивает игрушку обратно наверх. Детишки забавляются. Хотя, индейцы — они и есть дети природы. Отсюда плохо видно, чем обтянут планер, тканью или бумагой. Но перьев в обшивке не наблюдается. И конструкция явно испытывает трудности с собственной прочностью, такое впечатление, что если толпа перестанет это держать, то оно сильно изменит форму. По-видимому, ляжет на грунт значительно большим количеством точек своей поверхности.

Свернул правее, тут утоптанная тропинка. Красивый вид на соседнюю долину. И что-то незнакомое. Вернее, знакомое, но для данного времени нехарактерное.

Вагон стоит на рельсах. Деревянные брусья лежат на вполне узнаваемых шпалах. Метров полтораста полотна выровнено чётко по горизонтали. Колея широченная, больше человеческого роста. Они что, собрались корабли из речки в речку перевозить? С них, пожалуй, станется. Но колёса-скалки для этого не годятся. И бестолку их выстраивать сплошной чередой на каждой стороне вагона. В его время по два колеса, закреплённые на одной оси, собирали в тележки по паре таких осей. Ставили по одной такой тележке с каждого конца вагона. Тогда нагрузка на каждое колесо примерно равная. То есть вес вагона распределялся на восемь точек опоры. И диаметр самих колёс требуется больше, Чтобы они не вдавливались в рельс, образуя ямку, из которой их надо выталкивать. Тогда поверхность соприкосновения возрастает, а удельное давление на рельс — снижается. Нарисовал, отдал мужчинам, что с интересом поглядывали в его сторону, объяснил, в чём загвоздка.

Экспериментаторы, понимаешь. Бевнодорожники, вообще-то, не самые образованные люди среди Тамбовцев. Читать из них умеют немногие. Сосчитать предметы — это могут, а вот простейшие вычисления им, как правило, не под силу. Неважно эти кадры подготовлены. Однако сообразили, что монорельс уже не всюду хорош, до колеи и шпал додумались, а вот дальше пробуют, варианты перебирают. Как ни крути — прогресс. Метод проб и ошибок на марше.

— Скажи мне, Хвост Кролика, как охотники, что сменяют вас, нас разыскивают? — Мишкино смутное сомнение, наконец, оформилось в ясный вопрос. — Неужели они идут по нашим следам и расспрашивают по дороге других индейцев?

— Нет. Мы сообщаем им, где находимся, — отвечает старший наряда телохранителей.

— Разве они способны услышать голос за многие километры?

— Не голос, а сигнал трещётки, — индеец достает из сумки большие деревянные щипцы и протягивает Мишке.

Забавная конструкция. Металлические губки, между которыми зажат закреплённый там камень, острия от них направлены навстречу друг другу, но зазор между ними имеется. Одна из ручек толстая, коробчатая, с чем-то внутри, вторая — просто рычаг, хотя от него в соседнюю ручку идёт гибкая проволочка. Нажал и увидел, как проскочил короткий искровой разряд. Звук откровенно слабенький.

— Непонятно, как это можно расслышать издалека.

— Такой штучкой, — Хвост подаёт деревянный пенал без одной стенки. В ней керамическая трубка, катушка с молоточком и стопочка пластинок, слепленных на манер того самого гальванического элемента, с которым он недавно упражнялся. И до Мишки доходит вся степень его тупости.

Обыкновенная бытовая пьезозажигалка для газовой плиты, исполненная с использованием, как он понимает, куска кварца, или, что тут они нашли, это искровой передатчик. Если этот штырёк воткнуть в землю, а эту проволочку забросить на дерево, то послать сигнал можно на несколько километров.

Приёмник — когерер. Жаль, что азбуку Морзе он не помнит. Буквы «А», «О», «С» — написал в своё время по памяти, а остальные придумал. Сучилось это несколько лет тому назад и давным-давно надёжно забыто. Ну, не радист он, да и те в его время точками и тире, считай, уже не пользовались. Микрофон, динамик.

— А как далеко можно связаться при помощи трещёток? — есть у Мишки вопросики.

— Когда разведка уходила на день пути, то по дороге расставляли пять трещёточников. Тогда командир сразу знал, куда пошли испанцы, и решал, где готовить засаду, — опаньки! Оказывается, радиосвязь широко использовалась при боевых действиях на южном направлении. Пусть и всего на несколько километров, но общение через эфир происходило регулярно. Даже образовалась определённая культура — набор приёмов применения. Вот ведь! А он ничего не знал, закапываясь с головой в свои замыслы.