Дмитрий Гаврилов - Наследие Аркона

Ударился кот о землю, обернулся птицей вещей, сладкоголосой и исчез в синем небе.

Тор аж топнул с досады, но делать было нечего. Он подхватил двух ревущих котят и зашагал к берегу, где Скрипящий и Скрежещущий в нетерпении били копытами.

… Викинги почитали асиню Фрейю, Богиню любви и плодородия. Бонды молили её о дожде для полей и счастливом разрешении от бремени для жён, и до сих пор в Скандинавии выносят на вспаханные поля кувшины с молоком. Ведь согласно легенде, Фрейя летит по небу на колеснице, запряжённой двумя гигантскими кошками. Вероятно, маленькая месть Тора не состоялась.

Крестьяне верят, что если умаслить любимцев Богини, она защитит урожай от ливней и гроз.

Ему понравилось. Всеслав кинул дискету в ящик стола — разыгрался зверский аппетит, и мелькнула мысль подкрепиться чем-то более существенным. Но помешал телефон. Соседка кликнула постояльца: «Всеслав! Это вас!» Он нехотя покинул письменный стол, где громоздилась старенькая 486-ая, рядом с которой стояла кружка окончательно остывшего чая с бутербродом поверх нее.

Шлепая тапочками и скрипя половицами, Всеслав выбрался в корридор к массивной тумбе у стены с драными исписанными обоями.

— Алло! Я слушаю. Доброе утро!

— Здравствуйте! Это Всеслав?

— Да, я. А кто говорит?

— Меня на днях просил перезвонить вам Игорь, Игорь Власов.

— Да. Я слушаю! — ответил Всеслав, разматывая длинный телефонный провод из прихожей в свою комнату.

— Он отдавал Вам на хранение дискету с главами своей книги, — говорил незнакомый голос.

— Гм… Он мне столько всего давал, что всего и не упомнишь.

— Меня зовут Петр Иванович. Я представляю одно крупное российско-германское издательство. Мы хотели бы ознакомиться с книгой Игоря…

— А я-то тут при чем? Если Игорь что-то и написал, пусть сам с вами и договаривается.

— Как? Вы ничего не знаете?

— Нет. А что такое? — Всеслав удобно расположился на кровати, попутно продолжая прерванный завтрак.

— Видите ли. Игорь, к сожалению, уже ничего не сможет опубликовать сам. Он погиб. Террористы…

— Минуту… Одну минуту… — отложив трубку, Всеслав вскочил, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь укротить бурю чувств и мыслей.

В дверь позвонили. Соседка пошла было открывать, но он тут же сообразил в чем дело и крикнул хозяйке, что это к нему.

— Ну, так встречай гостей! А то у меня ребенок спит. Ишь, как трезвонят?

— Уже иду! — ответил он, замыкая изнутри дверь своей комнаты на два оборота.

Дискета Игоря, никак не помеченная, ничем не отличалась от своих близнецов-сестричек, заполнявших ящик его письменного стола, куда он ее неосторожно положил.

— Уничтожить все. Бедный Игорь! Твоя правда — Братство не любит шутить.

Хлопнуло оконное стекло и пошло паутиной трещин вокруг дырки, величиной с кулак. В комнату что-то влетело, повалил густой синеватый удушливый дым.

Подхватив стул, Всеслав выбил окно, с улицы хлынул живительный холодный воздух. Он начал судорожно ловить его ртом, как рыба, вытащенная из родной стихии. Но клубы ядовитого серого спрута уже заполонили все вокруг и сдавили человека щупальцами удушья. Закружилась голова.

— Что там у вас горит? — услышал он чей-то незнакомый голос в прихожей.

— Вот, стерва! Все-таки открыла! — подумал Всеслав, задерживая дыхание и лихорадочно ломая непрочную пластмассу гибких дисков.

— Всеслав! Откройте! Это Инегельд. Вы меня, наверное, не знаете. Игорь просил уничтожить его записи!

— Если вы из Братства, проваливайте, пока целы.

Эта фраза опять заставила его глотнуть серую отраву. Легкие моментально свело. Пальцы не слушались.

— Через минуту они будут здесь… — услышал Всеслав, оседая на пол.

Истошно вскрикнула соседка. Заплакал младенец за стеной.

Взор затуманился, но Всеслав успел ухватить кусок расплывшейся действительности. Внезапно распахнулась дверь, точно от сильного сквозняка, и дым, подхваченный сквозняком, ринулся в квартиру. В проеме показался широкоплечий высокий человек с шарфом, намотанным на лицо. Его рука сжимала увесистую прямую палку, в которой Всеслав, оставайся он в сознании, признал бы ореховый посох Игоря.

— Хватай ребенка и поднимайся наверх. Стучись в двери. И не реви, не реви! — приказал Инегельд соседке. Та послушно побежала к себе, где надрывался маленький сын.

Отставив посох, Инегельд выволок Всеслава из комнаты, но затем вновь вернулся туда, приметив рассыпанные по полу дискеты. Проведя над ними рукой, скальд безошибочно выбрал одну и засунул ее в карман плаща.

— Ах, ты! — встретил его, шатаясь, Всеслав в коридоре, понимая, однако, что он слишком наглотался этой отравы, чтобы удержать вора.

— Падай! — крикнул Инегельд, в ту же секунду выставив вперед по направлению к Всеславу раскрытую ладонь.

Вопреки ожиданиям из нее ровным счетом ничего не вылетело, ни огненного шара, ни молнии. И все-таки незримая, тайная сила отбросила возникшего на лестнице незнакомца с пистолетом назад, к стене. Он сильно ударился затылком и осел на каменный пол.

Ничего не понимая, Всеслав вдруг увидел, как посох сам собой прыгнул в руку к нечаянному спасителю. А затем дерево вспыхнуло ослепительным белым пламенем и обратилось в клинок, равного которому нет на этом Свете. Колдовская сталь грозно мерцала.

Перешагнув через обугленный труп бандита, Инегельд выглянул на лестницу.

— Спасибо! — прохрипел Всеслав.

Автоматная очередь ободрала стену и косяк, за который отпрянул скальд долей секунды раньше. Одна из пуль звякнула о меч. Тут же на лестничной площадке раздался крик и звук скатывающегося по ступеням мертвого тела.

— Не за что.

— Так, значит, про меч — это все правда? И про Аркону — тоже правда?

— Да.

— Но Игорь никогда мне такого не показывал. Я, конечно, знал, что посох не отбрасывает тени…

— Он и не мог ничего показать. Молод он еще, показывать что-то. И священное оружие не про него было здесь оставлено.

— Вы оттуда?

— Да. Мы с ним — последние. Теперь, проберитесь в комнату и позвоните в милицию. Скажите — грабители.

— Игорь мертв?

— К тому же, ваш собеседник еще на проводе и прекрасно слышит, что здесь происходит, — оборвал его Инегельд, не ответив ни «да» ни «нет».

Трубка валялась на покрывале. Всеслав осторожно поднял ее и приложил к уху. На том конце молчали, но он интуитивно ощутил в телефонной пустоте чужое дыхание.

— Слушай меня внимательно, гадина! Дискеты вам не получить. Твои люди мертвы. А с тобой мы еще встретимся!