Ольга Кай - Городская Ромашка

- Но ведь всегда лучше решать проблемы мирным путем, - вставила Ромашка.

- В данном случае у нас это не получилось, - усмехнулся Мирослав. - Так что отец оказался прав.

- Ну так что же? Каждый может ошибиться. Неужели он до сих пор сердится из-за Совета?

Мирослав покачал головой, и Ромашка поняла вдруг, что есть что-то еще, о чем Мирослав говорить не хочет.

- Может, это из-за меня? - едва слышно прошептала она. - Ты дружишь со мной, а я ведь - городская.

Грустная улыбка появилась на лице Мирослава.

- Помнишь, Тур, когда твоя мать с Сивером лечили меня в Долине Ручьев? Отец заходил тогда. Я ведь все слышал, хотя вы и думали, будто я сплю или без сознания. Так получилось, что только Сивер знал, что со мной случилось во время боя. Я слышал, как Сивер рассказал обо всем моему отцу. Ты же был там, Тур, ты тоже все слышал.

- Я… я далеко стоял. Да и не прислушивался. И за водой выходил разок.

Мирослав поднял руки, распустил ремень на затылке, пригладил рукой растрепавшиеся волосы и снова перетянул их ремешком.

- Когда-то еще мой прадед дал обет не стричь волос, если мы победим в войне, что была тогда между нами и городом. Мы победили. И побеждали каждый раз, в каждой битве. С тех пор длинные волосы - это что-то вроде семейной традиции. Мой прадед стал героем, мой дед отличился во время великой битвы - девяносто шесть лет тому назад. Отец стал воеводой в Вестовом тоже не просто так - он завоевал свою славу на Рубежном, где не раз сталкивался с отрядами городских солдат. Я выступил против войны… Может поэтому, а может и не только… но отец считает меня трусом.

И Ромашка, и даже Тур удивленно открыли рты. Мирослав встал, потом наклонился, подхватил рукой шкуру, на которой сидел, и принялся аккуратно ее сворачивать.

- Но ведь это неправда, - растерянно пробормотал Тур. - Это вообще… А уж после того, что рассказал Сивер - как ты бился у Долины Ручьев…

- Я не сделал ничего особенного тогда, - отозвался Мирослав, не поднимая глаз. Замер на секунду со свернутой шкурой в руках, потом поднял голову: - Давайте сюда свои свертки - пойду, заброшу на сани.

Вскинув на плечо три свернутые шкуры, Мирослав пошел к запряженным саням. Ромашка с Туром смотрели ему вслед.

Глава 28

На следующий день мороз усилился и пошел снег. Еще до полудня войско перешло Рубежный, и Ромашка уже с перевала угадала вдалеке на северо-западе очертания круглых холмов, расплывавшиеся бесформенными тучами в пелене снегопада. Именно эти самые холмы видели они с Мирославом, когда перелетели городскую стену на параплане. От холмов до города, как уже знала Ромашка, было рукой подать - немного пройти через редколесье да луг, а там - мертвая земля до самой стены.

Вьюга усиливалась, и идти становилось все труднее. Ромашка измучилась и устала, но хотя девушка знала, что может сесть на сани и никто при этом не посмотрит на нее косо - шла, как и все, сильнее опираясь на палки руками, которые пока болели меньше, чем ноги. Мирослав молчал, и ни девушка, ни Тур долго не решались заговорить с ним - всё думали о том, что сказал он утром. Теперь Ромашке стало понятно, почему отец так холоден с сыном, почему Мирославу так нелегко разговаривать с воеводой, но она не могла взять в толк, что же могло послужить поводом для такого необоснованного суждения воеводы Вояра о собственном сыне.

Девушка глянула украдкой на хмурое лицо Мирослава. Ей показалось, он почувствовал ее взгляд, но обернулся не сразу.

- Если сегодня вечером все будет спокойно, мы немного позанимаемся, - сказал Мирослав. - Либо наши, либо враги могут применить массовое внушение, так что тебе надо научиться защищать сознание.

Ромашка с готовностью кивнула, правда, кивок этот получился малозаметным - девушка шла, низко наклонив голову, наполовину спрятав лицо за высоким воротником. Такой злой метели они еще не видела, и Ромашке было даже немного страшно - неспроста, видать, природа разгневалась, видно, не пускает войско к городу. Каково же было ее удивление, когда Тур сказал ей:

- Это наши мудрейшие метель такую наслали и морозы.

Ромашка шла последнее время словно на автомате, и потому даже не остановилась, но голову изумленно приподняла:

- Это еще зачем? Ведь еле идем…

- Там военная база у холмов. Благодаря метели они и не увидели, как мы с гор спускались.

К вечеру ветер немного стих, но снег все падал и падал. В лагере не палили костров - чтобы с базы вдруг не приметили дыма - потому сегодня ужинали сухим пайком. Ромашка, вспоминая уютное потрескивание дров и тепло огня, немного грустила, что нельзя погреться, глядя на рыжие языки пламени.

Мирослав с Туром и Ромашкой устроились в тихом месте, где ветви стоящих небольшой группкой пушистых сосен прикрывали от падающего снега. Лес вокруг был не таким пышным и роскошным, как за Рубежным, деревья не вырастали высокими и сильными. Ромашка уже знала, что это - от близости городов. Девушка вспомнила, какие жалкие деревца росли в центральном парке города, и вздохнула - меньше чем за полгода в Вестовом она научилась смотреть на мир совершенно по-другому, она увидела столько, сколько не видела за двадцать два года жизни в городе, а узнала еще больше, да и теперь у нее было столько друзей! Девушка подумала о своей подруге Дельфине, и пожалела, что та не увидела всего того, что увидела Ромашка, не побывала вместе с нею в Долине Ручьев, в Вестовом, в Родне, не погуляла по лесу, не поплавала в реке…

Внезапно в голову Ромашке пришла мысль нацепить лыжи и пройтись вокруг лагеря. Девушке совершенно не хотелось вставать - она устала настолько, что рада была бы заснуть прямо здесь, на снегу, предоставив Туру самому отнести ее в шатер, но мысль оказалась невероятно настойчивой, и девушка со вздохом потянулась за своими лыжами и принялась прилаживать их к ноге.

- Ромашка, - донесся до ее сознания тихий голос Мирослава. - Ты куда?

Девушка замерла.

- Пойду пройдусь, - неуверенно ответила она.

- Ты разве не устала?

- Устала, - сказала Ромашка, с сомнением глядя на лыжи. Идти ей совершенно никуда не хотелось, но вот мысль о прогулке надоедливо стучалась в сознание, словно и не ее мысль, а чья-то чужая, пришедшая извне. Девушка снова вздохнула и застегнула крепления.

- Ромашка!

Словно очнувшись, девушка вдруг обнаружила, что стоит на лыжах, готовая куда-то идти, а вот куда - совершенно себе не представляет.

- Ой, - только и смогла вымолвить она.

- Снимай лыжи и садись, - скомандовал Мирослав.

Девушка послушалась, села и посмотрела в его светлые глаза.

- Это ты меня заставил лыжи надеть? - он кивнул, девушка возмущенно втянула воздух: - Хоть бы предупредил, что начинаешь со мной заниматься. Я бы подготовилась.