Сергей Пономаренко - Знак ведьмы

Нет, он не мужчина моей мечты, и я расставалась с ним без сожаления. Я не настолько безумна, а может, не настолько умна, чтобы черпать через чакру энергию космоса или часами медитировать. А вот пранаямы – дыхательные упражнения – очень полезная вещь.

На обратном пути было не до веселья – за нашими спинами стоял металлический гроб с телом Софрона. Любо пограничники отвезли в районную больницу. Василий всю дорогу был хмур и неразговорчив, а я спала или мечтала, глядя на сказочные виды гор и облаков. Мне не верилось, что все уже позади, и хотя безвозвратно утерян уникальный анкх, я не жалею о нем – грустно, когда душа старится раньше тела.

Как только мы оказались в зоне действия мобильной связи, Танюша, секретарь шефа, достала меня в прямом смысле, сообщив сухим, официальным тоном, что шефу надоели мои выбрыки и сегодня утром он подписал мое третье заявление об увольнении, и замолкла, ожидая моей реакции.

– Когда будешь в Мачу-Пикчу, не забудь, что там есть валун, который все время горячий, даже ночью, когда резко холодает. Говорят, из него энергетика так и прет, можно даже подзарядить мобилку. Проверь это, Танюша. Удачи тебе и хорошей поездки! А мне горы уже порядком надоели.

– Спасибо, Иванна, – смягчилась Танюша. – Я воспользовалась твоим советом и за эти дни испанский с преподом здорово подтянула.

На самом деле я с жадностью рассматриваю мелькающие за окном горные пейзажи, ведь неизвестно, попаду ли я сюда еще когда-нибудь. Мне грустно уезжать, но я рада, что все закончилось и тревоги, опасности уже позади. В Бийске мы с Василием расстались и я села на автобус, следующий в Барнаул.

Ближайший рейс на Москву, на который есть билеты, через восемь часов. Долгое ожидание в чужом городе – это забиться в номер гостиницы или посвятить время экскурсиям, познакомиться с местными достопримечательностями. Но какие экскурсии, когда уже темно? Праздное шатание по улицам чужого города? Или затворничество в четырех стенах номера отеля и чай из пакетиков? Мне не хочется ни того ни другого.

Ради интереса приезжаю на железнодорожный вокзал. Поездом до Москвы ехать два с половиной дня, но зато он отправляется через двадцать минут. Я решаю, что лучше уехать сейчас, чем долго ждать. Мне захотелось никуда не спешить, прилипнуть к окну вагона и бездумно глазеть на мелькающие, убегающие пейзажи. Беру билет на поезд – вагоны полупустые, и это неудивительно: в наше время скоростей большинство людей предпочитают самолеты. Но мне некуда спешить – я безработная, а из намеков Гоши поняла, что Егора увижу не скоро.

Поезд трогается, я одна в вагоне, за окном уплывает вечерний город, который я толком не увидела. В купе полумрак – включено лишь боковое освещение. Заказываю проводнице чай, в ожидании грызу сухарики. Здесь есть вагон-ресторан, но туда отправлюсь позже – развеять меланхолическое настроение. Возможно, закажу себе коньяку, нет, все же остановлюсь на вине. Каким чудным белым вином угощал меня Любо в Питере! В двери протискивается квадратная проводница, в руках у нее два стакана в подстаканниках, и она оба ставит на стол.

– Вообще-то я заказывала один, но пусть будет два, раз вы принесли.

– Извините, но это вашему соседу, точнее соседке. – Она широко улыбается.

У нее свежее круглое лицо с чистой кожей, она молода, возможно, моего возраста, но уже носит одежду шестидесятого размера. Полнота – это врожденная предрасположенность или следствие человеческой расхлябанности?

– Что у вас со светом?

– Придется несколько минут подождать, включат генераторы, и будет нормальный свет.

Проводница уходит, вместо нее в купе спиной вперед входит женщина – видимо, тащит за собой тяжелый багаж. Она в джинсах-варенках и легкой курточке. Горячий чай приятно расслабляет меня, пью его мелкими глоточками.

– Может, вам помочь? – предлагаю я и приподнимаюсь с сиденья.

Женщина оборачивается, и я, пораженная, буквально падаю на свое место. Это Мила!

– Не ожидала?! – Она смеется. У нее в руках лишь небольшая сумочка, которую она небрежно бросает на полку. – Думала, что все уже закончилось? Что тебе сказали обо мне те придурки? – Она не скрывает торжества.

– Я рада… – выдавливаю из себя.

– Не верю! Продолжим то, что мы не так давно начали?

Что-то здесь не так! Гоша обязательно предупредил бы меня об опасности, если бы она существовала. Или он не хотел, чтобы я раньше времени беспокоилась? Неужели лучше неожиданно столкнуться с ней лицом к лицу?! Я помнила: к Миле нельзя прикасаться и встречаться с ней взглядом! Баллончик со слезоточивым газом у меня в сумке, к нему непросто подобраться. Действовать надо незамедлительно, пока она уверена, что я шокирована ее появлением.

Я мгновенно выплескиваю горячий чай ей в лицо. Мила вопит, закрыв лицо руками. Хватаю второй стакан – чай обжигает ей руки, а я уже у двери купе. Неожиданно она открывается и внутрь заглядывает улыбающийся Гоша с чемоданом в руке. В этот момент в купе зажигается яркий свет.

– Вы уже познакомились?

Сразу оценив ситуацию, я влепляю ему пощечину.

Моя попутчица громко плачет от боли. К счастью, у Гоши с собой оказалась аптечка, а в ней бинт и противоожоговая мазь. Настоящее имя моей попутчицы – Соня, у нее обожжена левая часть лица, к счастью, не сильно, и мазь оказалась кстати. Соня категорически воспротивилась дикой идее Гоши воспользоваться бинтом. Мы, женщины, готовы перетерпеть любую боль, лишь бы внешность не пострадала. Идея загримировать Соню под Милу, как я и думала, была Гошина. Он предполагал меня попугать в течение минуты, а затем войти и разрядить обстановку. Вопли Сони он услышал на двадцать третьей секунде нашего с ней знакомства и поспешил ей на помощь. Она оказалась очень милой девушкой и не держала на меня зла из-за ожогов, возложив вину на Гошу.

– Иванна, извини, но пока вернуться домой не получится, придется поехать в другую сторону. Твоя кандидатура утверждена, ты станешь эмиссаром, тебе надо лишь пройти шестимесячное обучение и сдать экзамены, а я не сомневаюсь, что ты все сдашь.

– Почему кто-то решает за меня? Я что, давала согласие?! Я, между прочим, работаю помощником депутата!

– Тебя же уволили сегодня, – быстро произнес Гоша и виновато спрятал глаза.

Его реакция показалась мне очень подозрительной.

– Не удивлюсь, если ты приложил к этому руку. Покайся, пока не поздно, грешник!

– Грешен, но руку к этому не прикладывал, а только подал идею.

– Какую?!

– Чтобы жена твоего шефа узнала, что ты его любовница.

Обе мои ладони тут же отпечатались на его щеках, он не успел подставить руки.