Элизабет Бойе - Сердце дракона

Бран взглянул на меч в своей руке, решая, не испробовать ли его еще раз на твердой, как кремень, чешуе троллихи. Хьердис хохотнула:

— Давай, попробуй, если хочется. Я-то знаю, что ты не можешь убить меня… во всяком случае, не сейчас. Не тогда, когда Скарнхравн порхает вокруг с твоим шлемом на голове. Пожалуй, я сохраню шлем подальше от тебя — так, на всякий случай. Без шлема ты не обретешь всю полноту могущества,

А мне и того, что есть, будет довольно. Ну как, готов ты дать мне ответ?

Глава 21

Бран с неприкрытой головой смотрел на чудовище. В этой твари воплотились вдруг все невзгоды и разочарования, которые ему выпали в жизни, начиная с того, что он родился рабом, и кончая отказом Рибху уничтожить отвратительное, не праведное существо по имени Хьердис, чье существование само по себе — несмываемое оскорбление для мира.

С яростью бросился он на троллиху, с такой силой замолотив мечом по ее каменному черепу, что густо брызнули искры. Он работал клинком пока руки не онемели, а чудовище лишь припало к земле под его ударами, терпеливо ожидая, когда его силы истощатся настолько, что он и меча не сможет в руках удержать.

Затем Хьердис выпрямилась в полный рост, нависнув над Браном. Пер испуганно вскрикнул, и, метнувшись к Брану, схватил его в охапку и оттащил, сопротивляющегося, на безопасное расстояние. Хьердис не мешала ему и не делала угрожающих движений — просто наблюдала с презрительным равнодушием.

— Видишь теперь, как бесполезно пытаться убить меня?

Дирстигг оказал мне немалую услугу, превратив меня в горного Вернулся он, хихикая и так блестя глазами, как ему случалось — Нет! — завопил Скальг и выскочил из своего укрытия, потрясая кулаками. — Месть, месть, месть!

Кольссинир утихомирил его ударом посоха.

— Как судья в этом деле, я велю тебе, Скальг, замолчать и убираться с глаз долой. Хьердис, мы еще не готовы дать тебе ответ — дай нам время подумать.

Бран вырвался из удерживавших его рук и снова встал перед Хьердис.

— Нет, мой ответ готов… — начал он, приняв вызывающую позу, но Кольссинир дал ему закончить.

— Не сейчас. Как судья в этом деле, я запрещаю тебе говорить.

Мы вернемся с советом позднее — после того, как хорошенько обсудим его. Здесь сокрыто гораздо больше, чем бросается в глаза. — Он сурово глянул на Бранна, и тот неохотно вложил меч в ножны и отступил.

— Десять дней, — сказала Хьердис. — Раньше, чем через десять дней, я никого не желаю вас видеть, не зависимо от того каков будет ваш ответ. — Она тяжеловесно повернулась к ним спиной, давая понять, что разговор окончен, и побрела через пламя к своему логову рядом с усыпальницей Ингвольд.

Десять дней выдались на редкость хлопотными. Взбунтовались чародеи Хьердис, и пришлось Кольссиниру весьма сурово их усмирять. Уцелевшие мятежники удрали с горного форта, предпочитая скорее попытать счастья в бою с драугами, чем присоединиться к своим дружкам в темнице. Драуги обнаружили и захватили главный спасательный ход из-под горы, после чего боевой дух гарнизона Хьердисборга сильно упал. Доккальвы в волчьем облике каждую ночь разрывали в клочья сотню драугов, но упыри не ослабляли натиска и все прибывали, числом отвоевывая победу. Даже Кольссинир был потрясен небывалым количеством драугов и изумился до глубины души, когда сам Тюркелль явился униженно просить Брана повести доккальвов в бой против драугов, чтобы разгромить их раз и навсегда. Бран куда более был склонен позволить драугам захватить Хьердисборг, но Кольссинир, Пер и Скальг были убеждены, что им это не поможет, не говоря уже об Ингвольд. Наконец Бран сдался и вывел доккальвов в битву — после того, как несколько раз пытался и не смог получить совета у Рибху. К его горячайшему разочарованию, даже Гулль-Скегги как будто отвернулся от него, и Брану оставалось лишь гадать, чем он заслужил такое суровое обращение.

Доккальвы были на верху блаженства, наголову разбив воинство драугов изломанными останками врага была завалена вся округа на много миль от Хьердисборга. Бран не ощутил никакой поддержки от Рибху, но от одного его вида с мечом, плащом и драконьим сердцем воинственные доккальвы воспламенились небывалой яростью, и еще много дней спустя после битвы с драугами ни о чем другом не говорили, как только о следующем штурме Микльборга и о том какой победой он обернется на сей раз. Останки драугов на несколько дней дали доккальвам приятное занятие: грузить их на возки и тележки и завозить их в горный форт в качестве топлива.

Однако сражение с драугами было далеко не закончено. Небольшие шайки упырей частенько нападали на повозки, а отряды покрупнее скрывались в горах. Приподнятое настроение Тюркелля изрядно поубавилось, когда он, как и все прочие, осознал, что от хлопот с драугами не так-то легко избавиться. Бран обнаружил, возня с войском упырей хорошо отвлекает его от тревоги за Ингвольд, и десять дней пролетели куда быстрее, чем он ожидал вначале.

Да и ответ, который дала Хьердис, тоже сильно отличался от того, который Бран считал единственно возможным десять дней назад. Скальг и Кольссинир на два голоса втолковывали ему, что время может изменить положение в их пользу, и что он не сможет справиться с Хьердис без той добавочной силы, которую даст ему только шлем. Покорясь судьбе, Бран обещал набраться терпения и удержаться от бездумных героических порывов, которые могут помешать спасти им в будущем Ингвольд. И вот почему, когда Бран снова увиделся с Хьердис в ее логове на дне пещеры, он сказал:

— Мы решили остаться. Мы согласимся исполнить твои требования… с одним условием.

— Условием? — Хьердис выпрямилась, презрительно и злобно и злобно взирая на него сверху вниз. — Я еще должна выслушивать какие-то условия? С каждым днем я все больше убеждаюсь, что мощь моя безгранична. Быть может доккальвы все же согласятся признать меня своей правительницей. Я могла бы пригодиться, чтобы разрушать стены фортов. Впрочем, ладно — говори свое условие, а я обдумаю его.

— Какая наглость, — сквозь зубы пробормотал Бран Кольссиниру. Затем он снова обратился к троллихе:

— Мы послужим твоему делу, чем сможем, во всем, кроме одного. Мы не станем поднимать оружия против льесальвов. Когда придет час проливать кровь — пускай весь позор достанется на долю твоих доккальвов.

— Неважно, — фыркнула Хьердис. — Если ты будешь полководцем доккальвов, большая часть позора так или иначе прийдется на твою долю. Как бы то ни было, я рада, что в тебе проснулось благоразумие. Будь уверен, ты об этом не пожалеешь.

Во время разговора Скарнхравн, восседавший на утесе, развлекал себя тем, что бормотал себе под нос и замогильно хихикал.