Марина Ефиминюк - Игры по чужим правилам

— Я сделаю вид, что не услышала тебя, красавчик, — выразительно изогнув брови, проворчала актриса. — Наверное, вам будет интересно, что Роберт здесь.

— Здесь? — удивился Филипп.

— В нашей гостиной, — подсказала она. — Вы как хотите, мальчики, а я, пожалуй, закроюсь в своей спальне и помолюсь каким-нибудь богам, чтобы он поскорее убрался туда, откуда пришел. У меня от него мурашки по коже!

Не теряя времени, Заккари направился к лестнице, а Фил, терзаясь необъяснимой тревогой, еще раз заглянул в спальню. Свернувшись комочком и подложив ладошки под щеку, Саша крепко спала. Тихонечко прикрыв дверь, он спустился на первый этаж.

В холле ощущалось ледяное дыхание зимы, словно особняк находился в глубоком подземелье, под толщей снегов и промороженной земли. Филипп остановился в дверях гостиной и от холода невольно поежился, как если бы в жестокий мороз вышел на улицу. При появлении ведьмака, присутствующие разом замолчали. Тишина лишь подчеркнула ошарашенную обстановку, словно все без исключения, как гости, так и хозяева, страшно смущались.

Подобно робкой школьнице, Аида ютилась на самом краешке дивана и нервно теребила ворот халата. С независимым видом Роза воевала с застывшей в холоде зажигалкой и пыталась поджечь прилипшую к накрашенным губам папиросу. Заккари, звеня графином, с угрюмой миной наливал в стакан минеральную воду. Вероятно, при гостях глушить виски братец стеснялся.

В стороне ото всех, за Филиппом равнодушно наблюдал незнакомый высокий парень с серебристыми волосами, забранными в хвост. Чтобы вычислить в чужаке инквизитора Римаса потребовалось некоторое время и до неприличия долгий взгляд. В неофициальной обстановке молодые люди встречались впервые, а в повседневной одежде, без инквизиторского облачения, поляк походил на самого обычного ведьмака.

— Римас меня переместил, — предвосхищая вопросы, пояснил Роберт, стоявший у камина. — Все эти переходы из страны в страну по плечу только молодежи. Нам, старикам, пора осваивать самолеты.

Выглядел отец, прямо сказать, паршиво, и с последней встречи, как будто, постарел на десяток лет. В приглушенном свете гостиной как-то явно проступала усталость на жестком лице с глубокими складками, прорезанными от крыльев носа до опущенных уголков рта. В темных волосах уныло рябили седые пряди.

— Плохо выглядишь, — чистосердечно заявил Филипп.

— После ритуала у твоего отца случился сердечный приступ, — прямо заявила Аида.

— Тогда зачем ты вынудила его переместиться? — с искренним недоумением уточнил Фил.

— Из-за Саши, — со снисходительной интонацией ответил Роберт вместо бывшей жены.

— Меня встревожила ее сегодняшняя выходка. — Та отвела глаза, избегая ледяного взора сына. — Я опасаюсь, что ритуальное убийство не прошло бесследно для ее… психики.

— Может быть, позволим родителям этой девушки печься о ее душеном здоровье? — проскрежетала Роза, выпуская облако папиросного дыма. — Они, как раз, психиатры!

— Позволь тебе напомнить, дорогая свояченица, — в голосе Аиды просквозил арктический холод, — что родители Александры не вкладывали в руки дочери ритуальный кинжал и не заставляли пройти через чудовищный ритуал!

Наверное, если бы матушка, сейчас так яростно защищавшая набедокурившую Сашу, вскочила с дивана и сплясала разухабистый канкан, Филипп бы изумился меньше.

— Ах, какая прелесть! Тебя мучает совесть! — осклабилась тетка Вестич.

— Что именно тебя удивляет? — сузила глаза хозяйка дома. — Я не знала, чем может грозить ритуальное убийство обычному человеку, а ради нашей семьи Александра по собственной воле и, заметь, в тайне пошла на дикий обряд! Такая жертва дорогого стоит! Безусловно, девочка совершала ошибки, но кому из нас в юности Сила не кружила голову?

Словно ставя точку в запальчивой речи хозяйки особняка, в огромном камине сами собой вспыхнули березовые поленья, а в дымоход брызнул сноп искр. В воздухе моментально заструилось тепло, и на полированной крышке рояля заиграли огненные блики.

— Филипп, я видел у Александры одну любопытную вещицу, — задумчиво потирая подбородок, произнес Роберт. Казалось, что ссора женщин его ничуть не смутила. — Старинный инквизиторский шнурок. Она его все еще носит?

Ведьмак неопределенно пожал плечами, потому как наверняка не помнил.

— Амулет защищает от мертвых. — Заметив, что, не понимая связи, сын озадаченно сдвинул брови, судья пояснил: — Во время ритуального убийства человек на короткое время умирает, а мир духов не отпускает даже случайных гостей. Тебя не подвела интуиция, когда ты подарил браслет, это похвально для Хозяина семьи. С амулетом мертвые не смогут причинить Александре физического вреда, только напугать.

— Кхм. — Фил прочистил горло и покосился на Зака.

Тот не терял самообладания, и на лице не дрогнул ни единый мускул. Правда, рука с занесенным ко рту стаканом минералки замерла на мгновение. Сводный брат никогда не говорил о родной матери, не задавал вопросов, не упоминал имени — ее как будто не существовало, а потому для молодых Вестичей стало сюрпризом, что циник Заккари бережно, как сокровище, хранил старый шнурок. По всей вероятности, для него-то неказистое украшение значило очень много.

— И насколько ценен браслет, который отыскал наш Хозяин? — небрежно уточнил блондин и пригубил питье.

— Достаточно ценен, — кивнул Роберт. — Таких амулетов по пальцам можно пересчитать. Найти его — большая удача.

— Действительно? — выразительно глянув в сторону брата, протянул Зак.

Неожиданно в гостиной ударил гонг старинных часов, отсчитывая два часа ночи, и на Филиппа накатило ощущение дежавю, словно бы семейный совет уже происходил в какой-то другой жизни, а может, во сне. По-знакомому комнату заливал мягкий свет, на крышке рояля отражались блики, а отец, возвышаясь за спинкой дивана, потирал подбородок. Воспоминание о страшном пророчестве, открывшемся парню в жалкой квартире оракула-затворника, ослепило. В отличие от Саши, чье видение спугнул потерявший управление внедорожник, парень знал, что в Гнезде произойдет не убийство, а самоубийство…

Он резко крутанулся на пятках. Александра не кралась с кинжалом в руке — тем, кто действительно желал свести счеты с жизнью, драмы не требовались. Стоя в центре семейного герба, она в оцепенении рассматривала обоюдоострое лезвие с руническим орнаментом.

— Не смей! — моментально срываясь с места, выкрикнул Фил.

— Эй, кто там?! — раздался из гостиной оклик брата. Кажется, что-то зазвенело и раскололось. Возможно, Заккари сбил с комода бутылки и стаканы, когда бросился в холл.