Карина Демина - Леди и война. Пепел моего сердца

— Вы обвиняетесь в заговоре против свободы нации и покушении на безопасность государства. Вам будет предоставлена возможность защищать себя. Хотите ли вы это делать сами или же пригласить законника?

Кайя пожал плечами: ему было все равно.

— В таком случае, вам следует привести себя в подобающий вид. Вам принесут воду, мыло и одежду. Можем ли мы ожидать, что вы в дальнейшем воздержитесь от неблагоразумных поступков?

— Каких?

Следует знать точно.

— Не станете никого убивать.

Кайя постарается.

Но люди ему не поверили. И сковали руки толстой цепью. Вторую протянули между ногами, закрепив чугунное ядро. Им казалось, что этого будет достаточно.

Глава 23. Сила притяжения

Он из низов: в тайге воспитан гнусом.

Меррон уснула первой, беспокойная женщина, которая все никак не могла решить, что с ним делать. И маялась, то прикасаясь невзначай, то отдергивая руку, вздыхая, отворачиваясь, рассказывая обо всем и сразу. Потом вообще сбежала, спряталась на другой стороне стола, и разговор окончательно разладился. Впрочем, какой разговор, если он только кивать и способен, а Меррон устала. Зевала, боролась с зевотой, моргала сонно, часто, но все равно сдалась. Она уснула в одночасье, прямо за столом, вцепившись в его край, словно пытаясь удержаться от падения.

От нее пахло госпиталем, и запах этот прочно въелся в одежду, смуглую кожу и короткие волосы. Не раздражал, скорее… Сержант хотел бы защитить ее и от запаха, и от всего, что она там видела.

Беспокоилась.

За него беспокоилась. И разозлилась, узнав, что был рядом, но тут же испугалась собственных эмоций. Она не понимает, что с ней происходит, и надо бы рассказать, но снова страшно.

Не поверит.

Или решит, что ее вынудили.

Лучше, пусть все остается так, как есть. Разве что с одной поправкой: спать на кухне неудобно и Сержант перенес ее в комнату. Он успел изучить дом, особенно лестницу с раздражающе скрипучей третьей ступенькой, и похрустывающей седьмой.

Ее комната темна — шторы задернуты, ставни задвинуты: ей часто приходится возвращаться на рассвете. Да и опасно в нынешнее время оставлять окна без защиты.

Кровать достаточно широка, чтобы хватило места для двоих.

Разозлится, проснувшись?

Или нет?

Все-таки обняла, обвила шею руками, прижалась щекой к груди и трется по-кошачьи, мурлычет сонно, мягко. Заснуть не получится. Да и не хочется спать. Сержант не знал, как долго продлится это, довольно-таки непривычное для него мирное время.

До момента пробуждения?

Дольше?

Насколько? Пока она не заговорит о том, что случилось в Замке. Или не вспомнит о записке, которую ей наверняка дали прочесть. О тетке — ее Меррон и вправду любила, по собственному выбору и желанию, а не странному физиологическому выверту. О собственной смерти.

О том, чем он занимался…

…и вряд ли обрадуется, узнав правду. Скорее всего, сочтет безумцем и опасным. Возможно, будет права. Но главное, что времени у них немного, так стоит ли тратить его попусту?

И все-таки задремал. Проснулся, когда ее дыхание изменилось.

— Дар? Все-таки по-настоящему ты… хорошо, — она отвернулась и зевнула. — Я испугалась, что… такие сны странные снились. Ты знаешь, что ты ненормально горячий? Ты не простыл?

Нет. При всем желании простуда ему не грозит.

— Точно?

А вот у нее руки холодные и сухие. Ссадины. И кожа покраснела, шелушится от частого мытья. Мыло-то в госпитале дешевое самое, разъедает.

Но все-таки неловко, когда она настолько близко.

И еще потягивается, точно дразнит.

— Ты еще более странный, чем раньше.

Она все-таки уходит. Недалеко — Сержант ориентируется по шагам. Ванная комната. И лестница. Лаборатория, устроенная на месте гостиной.

— Быстрее сойдет, — Меррон сидела на низкой скамеечке и втирала мазь в синяк. — Ничего страшного. Кость цела… вообще по уму вчера надо было обработать, но как-то вот… вылетело из головы.

Ей неудобно оттого, что он рядом и наблюдает. И следовало бы отступить, оставить ее в ее же замкнутом мире, где Сержанту место не предусмотрено, но это — выше его сил.

— Я рада, что ты появился, — а в глаза смотреть избегает, что к лучшему. — На самом деле рада. Нет, ты не обязан тут со мной оставаться и в принципе… ничего не обязан. Но если вдруг захочешь, то места достаточно. И вообще ты в своем праве, мы ведь все еще…

…женаты.

Только Меррон не уверена, сколько в этом правды.

— Тогда, конечно, все получилось глупо донельзя. И я не настаиваю… как решишь, так будет…

Опять растерялась. Почему у женщин все настолько сложно?

Сержант отставил банку с мазью и подал полотенце.

— Только… — Меррон не стала отказываться от помощи. — Я не хочу быть кому-то заменой. Понимаешь?

Нет, но на досуге разберется.

— Дар, а у тебя документы есть?

Были. Те самые, взятые у мертвеца. И Меррон, изучив их, — спрашивать о происхождении и имени воздержалась, что было благоразумно: Сержант не знал, сможет ли ей солгать — вздохнула:

— Старые. Придется идти к Терлаку на поклон, — сказано это было тоном, который не оставлял сомнений, что быть обязанной этому человеку ей никак не хочется. — Сейчас без бумаг опасно… некоторых из госпиталя прямо забирают. Куда увозят… не спрашивай. Я не спрашиваю, потому что не хочу знать. Пока точно не выяснишь, можно себе придумать всякого. А если уже потом, то… в общем, я трусиха.

Сержант покачал головой.

Он мог бы сказать, что увозят этих людей недалеко — за городскую стену, к остаткам старого, полузасыпанного рва. И это тоже разумно: там, где свои живут впроголодь, чужим и вовсе места нет.

— Трусиха. Сижу, боюсь лишний раз из дома выйти, чтобы не было, как тогда… и ерунда. Забудь.

А ладонь к ребрам прижала, словно скрыть хотела что-то.

— Без бумаг не выйдет. За мной ведь присматривают. Терлак, он… страшный. Как Малкольм, хотя ты вряд ли с Малкольмом знаком…

…как сказать, знакомство было недолгим, но довольно плодотворным.

— Хотя нет, Малкольм был напыщенным идиотом, — отвернувшись, Меррон принялась двигать склянки. Она снимала одну за другой, выставляя на стол, протирала полку тряпкой, и возвращала склянки на место, выравнивая по ранжиру. — Он много говорил, красиво, но… Терлак — другой. Он и слушать умеет. Второй сын мясника. Был. А теперь — глава Комитета общественного спасения. Все уговаривает присоединиться. Я отказываюсь. Он не отступает.

Склянки закончились, и Меррон переключила внимание на стол. Некогда тщательно отполированная поверхность его теперь пестрела многими пятнами, которые вряд ли возможно было удалить тряпкой. Но дело было не в уборке.