Лиланд Модезитт - Инженер магии

Яррл кладет заготовку на наковальню, и Доррин берется за легкий молот.

Кузница заполняется звоном.

— Да я и в любом случае не стал бы перебивать у тебя заказы, — говорит Доррин, когда железо снова отправляется в огонь.

— Ваос захочет уйти к тебе.

— Он — твой подмастерье.

На потном лице кузнеца появляется улыбка:

— Начать с того, что он и сюда-то прибежал к тебе. Вот Рик — он и вправду мой помощник. Славный мальчуган и по-настоящему любит горн. А Ваос любит тебя.

Яррл выкладывает заготовку на наковальню. Доррин берется за молот.

— А как было бы лучше для тебя? — спрашивает он попозже, во время очередного перерыва.

— Смотри, как тебе подходит, парень. У тебя теперь своя жизнь.

— Но я и впредь могу приходить и помогать тебе с тяжелой работой.

— Надеюсь, — говорит Яррл. — Ежели мне понадобится, я непременно дам тебе знать. А ты позаботься о свой подружке, чтобы она не попала в беду. Как случилось с моей Рейсой.

Яррл умолкает.

Доррин, уже в который раз, утирает лоб. Слабость несказанно досаждает ему: спать приходится больше, работать меньше.

— Мир не любит сильных женщин, Доррин, — продолжает кузнец. — А Белые их особенно не любят. Я хотел поберечь ее, но она ни в какую не позволяла... а потом заявила, что однорукая женщина не годится в жены. И вообще ни на что не годится. Скольких трудов мне стоило ее уломать...

Яррл качает головой и меняет тему.

— Давай-ка закончим эту рукоятку сейчас. Глянь, как там огонь.

Доррин улыбается: просьба проверить огонь означает, что Яррл признает в нем полноправного кузнеца. А Яррл — настоящий мастер, признанием которого можно гордиться.

XCIII

Проходя мимо книжного шкафа, Белый маг сует лист пергамента обратно в лежащую на верхней полке папку и останавливается у окна, радуясь теплу солнечного денька, выдавшегося ранней зимой.

— Что это? — спрашивает Ания, как-то по-особенному потягиваясь в белом дубовом кресле.

— Ничего.

— Ничего?

— Письмо.

Взгляд Джеслека перебегает на лежащее на столе зеркало.

— Уж не любовное ли?

— Я не одобряю легкомыслия, — ворчит Джеслек, и на кончиках его пальцев вспыхивают язычки пламени. — Оно связано с затруднениями в Спидларе.

— Неужто могущественный Джеслек считает, что Спидлар способен создать для него какие-то затруднения?

— Ну, Ания... иногда может случиться... — Джеслек морщится.

— Ты просто слишком утомился, — вспорхнув с кресла, Ания подходит к Высшему Магу сзади и легонько дует на шею. — Тебе нужно отвлечься.

Джеслек улыбается. Теплые губы касаются его кожи, а женские руки тянутся к белому поясу.

XCIV

Доррин умело наносит удары по резаку, вырубая похожую по форме на рыбу деталь для компаса. При наличии инструмента резать железо совсем не сложно, а намагничивать и того легче.

Он кивает Ваосу, и паренек раздувает меха.

Доррин старается добиться полной водонепроницаемости медного корпуса, хотя магнитная стрелка будет погружена не в воду, а в масло. Но прежде нужно вырубить все железные детали. Конечно, лист железа, расплющенный до толщины пергамента, можно было бы резать и ножницами, но с помощью молота разрез получается чище. Под ножницами тонкое железо гнется.

Снаружи грохочет фургон, подскакивающий на мерзлых колдобинах. Со вздохом отложив инструменты, юноша идет к выходу.

Холодный воздух бодрит, и Доррин удивляется: похоже, он сделал кузницу теплой и не продуваемой ветрами. Ну что ж, по крайней мере, когда ударят морозы, Ваосу не придется мерзнуть.

На сиденье фургона бок о бок сидят Рейса с Петрой. Обе улыбаются и выдыхают белый пар, который ветер сносит в сторону кузницы.

— Мы решили, что рано или поздно это тебе понадобится, — заявляет Рейса, спрыгивая.

— Что понадобится? — Доррин спешит, чтобы помочь Петре спуститься, но девушка успевает соскочить на землю сама.

— Приличная кровать, что же еще! — ухмыляется Рейса. Доррин краснеет.

— Эту кровать Яррл получил давным-давно от вдовы Гессола, и с тех пор она стояла в углу. Кровать справная; может, где-то потребуется заменить крепления, но для тебя это пустяк.

Петра откидывает задний борт, и юноша видит превосходную кровать из красного дуба с высокой резной спинкой.

— Ну и ну! — восклицает Ваос, а потом, покосившись на Доррина, спрашивает: — А твоя старая кровать... можно я ее возьму?

— Бездельник! — ворчит Доррин, глядя не на парнишку, а на Рейсу с Петрой. — С чего это вы?

— Сам знаешь, с чего, — отзывается Рейса. — Ты по-прежнему помогаешь нам, и не только в кузнице. Нам такая кровать ни к чему, а тебе и твоей подружке очень даже понадобится.

— Лидрал? Так ведь ее здесь нет.

— Рано или поздно она приедет, — произносит Петра. — Ты ведь ее ждешь. И больше не вздыхаешь по той рыжей, с мечами.

— Когда никто не видит, он своей Лидрал письма строчит, — сообщает Ваос. Доррин награждает парнишку сердитым взглядом, но ничего не говорит.

— Ну, — смеется Петра, — раз уж дело дошло до любовных писем, ждать придется недолго.

— Давайте-ка, пока мы тут все не замерзли, занесем кровать в дом, — предлагает Рейса.

— А может, сперва вынесем старую? — подает голос Ваос. — Куда ее поставим?

— Ладно, — согласно машет рукой Доррин. — Ставь в свою комнату.

— Ура! — кричит Ваос, взбегая на крыльцо. — Теперь у меня есть все, что полагается настоящему подмастерью!

— Ну и чертенок, — добродушно ворчит Рейса.

Не теряя времени, Ваос вытаскивает наружу узкую Дорринову койку.

— Вот здорово! — не перестает радоваться он. — Настоящая кровать!

— Не поскользнуться бы да не уронить подарочек, — говорит Петра, пробуя сапогом глину.

— Да уж постараемся, — ухмыляется Рейса.

Доррин подходит к фургону и подхватывает кровать со стороны тяжелого изголовья.

XCV

К тому времени, когда Доррин заканчивает последнюю игрушку, мокрый снег успевает смениться холодным дождем, а тот — снова снегом. Остановившись у двери Ваосовой каморки, юноша слышит доносящийся оттуда храп.

Как и большинство Черных, Доррин неплохо видит в темноте, однако не настолько хорошо, чтобы писать без света. Юноша зажигает настенную масляную лампу, после чего достает из бака кувшин охлажденного сидра. Трубопровод устроен так, что вода из источника на холмах, проходя через кухню, подается в кузницу, где наполняет резервуары для закалки.

Налив себе кружку, Доррин достает письменные принадлежности, вынимает из шкатулки тетрадь и пробегает глазами свои записи.