Елена Ковалевская - Клирик

По стенам прошла рябь, и те, будто в фантастическом фильме, стали меняться. Крупные валуны, из которых они были сложены, начали дробиться, уменьшаясь в размерах, сначала став с кирпич, потом с полкирпича. Казалось, камню, как какой-нибудь живой клетке, вдруг захотелось размножиться делением… Я словно в микроскоп смотрела, словно наблюдала, как в чашке Петри всякие инфузории-туфельки или вирусы отпочковывались! Краем глаза уловила, как в стене образовалась щель… Парни, пыхтя паровозами, торопились что было сил.

Мы влетели в зал, из которого вело несколько проходов. Шаман на несколько мгновений затормозил, выбирая, в какой из них направиться, а Кот и Саша тут же поставили дверь на бок, чтоб перевести дух. Я с опаской огляделась, а потом принялась наблюдать за коридором, из которого мы вылетели.

Изменение не затронуло зал, в котором мы находились. Но что творилось там, откуда мы прибежали! Мама родная! Пространство сжималось, пульсировало, как живое, билось, как в агонии.

Сзади раздался вопль:

– Японский городовой! Вить, хватай бандурину!

Похоже, Саша обернулся и увидел то же, что и я.

Всего на мгновение я оторвала взгляд, как нечто единым валом выплеснулось нам вслед. Басовито пропела тетива. Масса тут же втянулась обратно и замерла, в мгновение ока начав покрываться коркой. А потом и вовсе застыла сплошным монолитом, запечатав коридор. И только ушедшая в стену еще подрагивающая стрела напоминала, что раньше здесь был проход.

– Нам туда! – Димка окриком вывел нас из ступора.

Парни тут же подхватили дверь и поспешили за шаманом. Я еще раз оглянулась на стену, но с применением заклятия. О богиня и все ее почитатели!.. Нервно сглотнув, я в три прыжка нагнала мужчин.

Об увиденном через призму силы не хотелось помнить, но картинка неотвязно стояла перед глазами. Описать довольно сложно, но если все же попытаться в нескольких словах, то замок был живым, и стены его состояли из клубка тел… Нет, не так. Живые тела разных существ были вмурованы в стены, как если бы оказались вмерзшими в полупрозрачный лед и если бы этот лед позволял им двигаться. Причем эти создания были спаяны в один конгломерат. Рука одного невообразимым образом перетекала в ногу другого, а та в свою очередь становилась ухом, потом лицом, чтобы тут же, задев третьего, перерасти в торс или бедро. И все это шевелилось, подрагивало, безмолвно кричало, пытаясь вырваться и броситься на нас. Жуть! Сводящая с ума жуть!

Ассасин и рейнджер резко затормозили и опустили дверь на пол. Я обогнула их и поспешила вслед уходящему шаману, однако уже за следующим поворотом чуть не врезалась в него.

– Чего стоим? – спросила я, едва не стукнувшись носом в макушку шамана.

– Тупик, – резко ответил Дима. Было видно, что он очень зол. Он то смотрел на стену, сложенную из странных зеленоватых камней, то прикрывал глаза, видимо, советуясь со своим тотемом.

Парни подошли ближе и опустили дверь.

– Завел Сусанин, – буркнул Кот, вытирая рукавом пот со лба. – Учти, теперь поволочешь дверь ты.

Но шаман проигнорировал его слова, кинув на рейнджера хмурый взгляд.

– Странно. Сова говорит, что впереди нет преграды, но… – он выразительно постукал концом посоха по стене. – Она здесь есть.

– Значит, возвращаемся, – тут же сориентировался ассасин.

– Другого пути нет, – раздраженно отрезал тот. – Сова говорит, что этот путь единственный.

Тогда Александр со скорбным вздохом: «Ребята, надо бы за поворот отойти, а то шарахнет – костей не соберем!» – вытащил из поясной сумки такой же камешек, что применил, когда мы шли сюда.

– Не стоит спешить, я что-нибудь придумаю… – попытался остановить его Дима, но Виктор перебил:

– Некогда придумывать! Саш, кидай свою гранату, а то сзади черт-те что творится… я прикрою.

Я обернулась. И правда, там, вдалеке, стены коридора уже срослись, образовав тупик. И теперь медленно, но верно он приближался к нам.

– Прячемся за дверь! – резко скомандовал Саша.

Дмитрий осуждающе покачал головой и отошел подальше от стены, выставив посох вперед, словно упор. А рейнджер схватил меня в охапку и, не дав возмутиться, уронил на пол рядом с дверью, а сам рухнул сверху, прикрыв голову руками.

Ассасин размахнулся, отправляя камень в полет, а потом молнией сиганул в импровизированное укрытие.

– Саша, не надо-о-о! – запоздало крикнула я, вспомнив, что не предупредила насчет живых стен. Но мой крик потонул во взрыве. Раздался такой неимоверный грохот, как будто несколько авиабомб рванули разом.

Уши заложило от ударной волны. Казалось, весь замок вздыбился, и пол с потолком поменялись несколько раз местами. Нас кубарем протащило назад по коридору. Лишь когда перестало трясти, рискнула открыть глаза и осмотреться.

Свет померк, видно было, как в сумерках. Вокруг все засыпало битым камнем, а стена, преграждавшая нам путь, теперь зияла огромным оплавленным проломом. Я же лежала на чем-то мягком… Живо скатившись, увидела, что лежу на Викторе, который в свою очередь подмял под себя Сашу. А вот Дима… Уф… Дима вот он! Поднимался на ноги, опираясь на посох и держась за стену. Александр вроде тоже начал подавать первые признаки жизни. И Кот приходил в себя.

Хотя помяло нас изрядно, все были целы. С кряхтением, охами мы кое-как встали на ноги.

– Ну что за западло… Чтоб тебе! Пошла вон, зараза! – закричал Дима и, взмахнув посохом, попытался стукнуть тварь, которая вылезла неизвестно откуда и уже подобралась к упавшей двери.

Тварь с легкостью схватила ее, как какой-нибудь фанерный лист, подняла и теперь волокла к стене.

С навершия посоха вспорхнула птица. С того места, где она только что сидела, ударил серый жгут тумана и, обвив тварь, повлек ее прямо на шамана. Бестия забилась в конвульсиях, принялась упираться, истошно верещать и отбросила от себя дверь. А потом совершила невероятнейший рывок, прыгнув на стену, и с негромким хлопком растворилась в ней.

– Что это было?! – опомнившись, выдохнул ассасин.

Я же стояла ни жива ни мертва. Тварь напоминала одну из тех, что были вмурованы в стены. Серо-зеленая, сливающаяся цветом с каменной кладкой, очертаниями она напоминала горгулий с готических соборов. Но из-за того, что в ней торчали и судорожно шевелились остатки чужого тела, она вызывала невыносимое отвращение.

– Сам замок, – с трудом ответила я и нервно оглянулась: срастающийся тупик был совсем близко.

– Тогда быстро делаем отсюда ноги, – Виктор смотрел туда же, куда и я.

Он подскочил к двери и попытался повернуть ее, чтобы удобнее было вновь ее поднять. Едва он к ней прикоснулся, как весь битый камень, словно находясь под незримыми пальцами умелого скульптора, превратился в части изуродованных тел. А потом те тягучей массой принялись спаиваться меж собой, образуя тошнотворный клубок, который медленно пополз в нашу сторону.