Александра Лисина - Некромант на свободе

Так что, как ни крути, никаких сантиментов в моем отношении к Лиш нет и никогда не было. Ну, за исключением того, что я серьезно расстроился, обнаружив, что она посмела за мной следить и делать из этого какие-то выводы. И не на шутку разозлился, когда решил, что она собралась от меня сбежать, использовав для этого самый нерациональный и нелепый способ.

Но ЭТО?!

— Встань, — сухо велел я, настороженно прислушиваясь к охватившему служанку отчаянию. — Подними голову и прекрати лить слезы.

Лиш медленно встала с камней и послушно на меня посмотрела. Тем пустым, безмерно уставшим взглядом, который бывает у людей, дошедших до последней грани отчаяния.

— Я не готов от тебя избавиться из-за какого-то проступка, — ровно сообщил я, пристально глядя в ее заплаканные глаза. — Мне ОЧЕНЬ не нравится, когда слуги вмешиваются в мои дела, и ты прекрасно об этом знаешь… однако убивать их за это я не буду.

Лиш едва заметно вздрогнула, а в ее глазах мелькнула и тут же исчезла странная искорка. Как будто она хотела сказать, что лучше умереть, чем потерять мое доверие.

— И мне еще больше не нравится, когда те, кому я поверил, вдруг поступают не так, как я от них ожидаю, — закончил я, не отводя от нее тяжелого взгляда. А потом тяжело вздохнул. — Но я благодарен тебе за заботу и проявленное внимание к трудностям, вызванным особенностями моего нового тела. В том числе, и за стремление сохранить мой утренний сон, который, как известно, бывает наиболее тревожным. Мы, некроманты, не очень любим это время. Но для нас, как ни парадоксально, оно наиболее ценно, потому что именно утром… ближе к рассвету… наши силы восстанавливаются особенно быстро.

— Г-господин… — растерянно пролепетала девчонка, когда я подошел и, обхватив пальцами ее за подбородок, заставил поднять лицо еще выше.

— Конечно, ты об этом не знала, — словно не услышал я. — Но тем приятнее твое усердие. К тому же, несмотря ни на что, ты предана мне. И еще ни разу не солгала. В том числе и сейчас. Поэтому, видимо, мне придется простить твою оплошность и принять серьезные меры для того, чтобы больше этого не случалось.

— Но я же…

— Твое проклятие было снято моими силами, но ВОПРЕКИ моему желанию, понятно? — прохладно осведомился я, тщательно отслеживая ее реакцию. — Была бы моя воля, в ближайшие пару лет я бы к нему даже не притронулся, пока не накопил достаточно сил. Тебе ЭТО ясно?

— Да, — сглотнула она, широко распахнув серовато-зеленые глазищи, однако не особенно удивившись. — Я всегда знала… чувствовала… но надеялась, что это случится не слишком поздно, чтобы я еще могла… сказать вам… сама… как только вернется голос… что никогда вас не оставлю…

Я сморщился.

Тьфу. Хоть бы возмутилась для приличия, что ли? Нельзя же так беззаветно отдавать свою преданность старому некроманту. Просто нельзя… но ей, кажется, все равно? Да и я тоже хорош… почему-то вдруг захотелось рассказать эту неприглядную правду. Зачем? Еще раз ее проверить? Убедиться, что снова не лжет? В очередной раз приятно удивиться? Порадоваться такому славному приобретению?

Хм. А все-таки я немного тщеславен. Или же меня опять некстати зацепило ее эмоциями, в которых явственно проскочило безумное облегчение?

— Твое проклятие меня сильно ослабило, — старательно прислушиваясь к себе, медленно обронил я. — Впрочем, не только оно. Я потерял много сил. Чуть не утратил душевное равновесие. И ты правильно усомнилась в моих возможностях — в данный момент они действительно невелики.

— Простите…

— Хватит, — резко оборвал я служанку и недобро прищурился. — Запомни: я больше не допущу повторения. Ты принадлежишь мне. До самой своей смерти и после нее. Ты поклялась на алтаре. И ты не смеешь рисковать собой до тех пор, пока я этого не пожелаю. А чтобы подобное больше не произошло, я… передаю тебе все полномочия по содержанию замка. И дозволяю заботиться обо мне так, как ты считаешь нужным.

— Г-господи…

— Хозяин, к вам гости! — внезапно гаркнуло у меня в кармане, заставив изумленно отпрянувшую Лиш сдавленно охнуть и часто-часто заморгать. — Они уже на пороге. Телепортационная арка должна быть открыта вами через десять… девять… восемь секунд…

— Вон! — прошипел я, оттолкнув пребывающую в шоке девчонку в сторону лестницы. Затем для верности придал ей ускорения. Убедился, что она очнулась от ступора и опрометью кинулась обратно в замок, по пути вытирая мокрое от слез лицо. Успел еще прислушаться к ее чувствам. Облегченно выдохнул (оказывается, от радости тоже можно рыдать в три ручья!). После чего лихорадочно пригладил стоящие дыбом волосы, нацепил на лицо учтивую улыбку и, как только зеркало бодро гаркнуло «один!», склонился в учтивом поклоне.

— Господин граф… мастер Лиурой… счастлив вас снова видеть в своем доме…

Глава 21

«Заходя в дом некроманта, убедись, что на заднем дворе нет готового к работе алтаря».

— Что с вами случилось, барон? — едва ступив на мою землю, удивленно спросил его сиятельство, а затем внимательно меня оглядел. — У вас тут что, война? Или вы просто забыли переодеться?

— Скорее, только что выбрался из отцовской лаборатории, — недовольно проворчал вкатившийся задом-наперед «светлый» и, последовав примеру графа, насмешливо фыркнул. — В последний раз я видел мага в таком виде как раз после того, как он сутки безвылазно просидел над созданием нового заклятия, а затем еще двое убирал его последствия.

Я смущенно улыбнулся, старательно размазывая по лицу чернила и пытаясь придать словно пожеванной умертвием рубашке достойный вид.

— Это правда? — строго осведомился тщательно одетый и собранный, как на королевский прием, граф. Просто картинка, а не человек, если, конечно, забыть о безобразных красных пятнах, покрывших его благородное лицо щедрой россыпью. — Молодой человек, вы что, опять использовали магию?

— Что вы, господин граф, — поспешил отпереться я. — Как я мог нарушить данное вам слово? Просто разбирал старые бумаги и артефакты.

— Какие артефакты? — мгновенно сделал стойку мастер Лиурой. — ТЕ САМЫЕ?

Я был само смирение.

— Да я просто хотел перенести их в другое место…

— ЧТО?! Вы трогали сундук?!

— Ну…

В этот момент в глубине замка что-то звучно грохнуло, задребезжало, а потом бабахнуло так, что в верхнем кабинете вылетели все стекла, из развороченного взрывом окна рванулись в ночь яркие языки пламени, а мгновением позже оттуда повалил густой дым почему-то сиреневого цвета. При виде которого мастера Лиуроя перекосило, а его сиятельство отчетливо побледнел.