Вера Петрук - Последний Исход

Когда по волнам пошла дрожь, Регарди нырнул под воду, где он двигался ловчее, и наотмашь резанул вокруг себя, пытаясь угадать, в какой стороне пряталась тварь. Но он все еще был один. Проплыв под водой несколько салей, Арлинг вынырнул на поверхность и тут понял, что напугавшая его дрожь шла от корабля. Он не знал, что пришло в голову Ларану, но был уверен, что с судна спустили шлюпку. Звук шлепающих по воде весел было трудно перепутать. И этот звук приближался к нему.

Регарди не знал ни одной причины, зачем Ларану понадобилось бы его спасать. Возможно, нарзид был разочарован отсутствием хищных саргасс, а может, решил, что смерть от их зубов станет для предателя слишком легкой.

Арлинг снова зажал кинжал зубами и изо всех сил погреб туда, где разбивалась волна о берег. Но у него не было шансов обогнать шлюпку, даже когда он был в лучшей форме.

Рыба напала неожиданно. Арлинг почувствовал острую боль в боку, а холодное юркое тело коснулось живота. Саргасса была небольшой, около саля, но ее скорости могла позавидовать знаменитая песчаная эфа. Регарди нырнул, полагая, что под водой сможет лучше заметить атаку твари, но едва не лишился лица. Саргасса вырвала у него клок волос вместе с кожей головы, и Арлинг почувствовал вкус собственной крови. Он вертелся во все стороны, резал ножом воду, барахтался и лягался, однако саргасса оставалась неуязвимой. Чего нельзя было сказать об Арлинге. У твари был маленький рот, и она не могла вырвать из жертвы большой кусок, однако хищница успешно возмещала природный недостаток ловкостью и частыми укусами, заставляя ее истекать кровью.

— Сюда, плыви сюда!

Регарди понял, что кричали с лодки, и кажется, уже давно. Он слышал крики каждый раз, когда выныривал на поверхность, однако не придавал им значения, сосредоточенный на атаках саргассы. Лодка быстро приближалась, но Арлинг подозревал, что к тому времени, когда Ларан подберет его, рыба успеет проесть в нем дыру.

Времени на раздумья не было, и Регарди сделал то, что делал всегда — он выбрал жизнь. Оставив попытки отбиться от хищницы, Арлинг стремительно поплыл навстречу гребцам. Он не помнил, как преодолел расстояние до лодки и как забрался в нее с помощью арвакских матросов, сидевших на веслах. Упав на дно, Регарди сжал зубы, стараясь сдержать подступающий озноб. Подняв руку, он коснулся лица, рассчитывая обнаружить откушенный нос и выеденные глаза. Вся кожа горела, словно облитая ядом, и ему было трудно понять, где именно ранен. Легче было определить, что осталось целым. К счастью, глаза, пальцы и нос были на месте, однако мелкие укусы покрывали его густой сетью от макушки до пальцев ног. Если бы саргасса была не одна, ему ни за что не удалось бы доплыть до лодки живым.

Решив, что Ларан не станет убивать беспамятного врага, Арлинг позволил себе потерять сознание.

Он очнулся от резкого запаха журависа, ударившего в нос. Поверхность под ним плавно покачивалась. Арлинг снова был на корабле, но палуба пахла иначе, чем та, куда его вытащили из моря после шторма. Другое судно, другие люди… Он быстро изучил обстановку, прежде чем дал понять собравшимся вокруг людям, что пришел в сознание. Рядом возился сухонький кучеяр, который смазывал его укусы жгучим маслом, сильно отдающим журависом. Трое арваксов наблюдали за лекарем. Еще двое негромко переговаривались на палубаке, где лежал Регарди. Один из них был Лараном, второй — кучеяр — был ему незнаком. Они болтали о минувшем шторме и предстоящем ужине, пустяках, которые не имели отношения ни к Арлингу, ни к восстанию Белой Мельницы. Ларан называл своего собеседника Ремаром, и Регарди решил, что должен запомнить это имя.

Неприязнь к повстанцам, которая охватила его еще до купания в море с саргассами, не стала меньше. Он не знал, зачем Ларан спас его, но не питал иллюзий о неожиданном сострадании нарзида. Нужно было бежать. Делать то, что он делал все последние дни — прятался, скрывался и убегал. Теперь Регарди уже сомневался, что информация, которую он хотел донести до имана, имела какое-либо значение. Ларан услышал ее, а значит, Арлинг свою миссию выполнил. Как бы нарзид не относился к Регарди, он был верен Белой Мельнице и передаст учителю то, что считает нужным.

А еще Арлинг думал о том, что ему совсем не хотелось прыгать в море с саргассами второй раз. Путь на берег был только один — через Ларана.

— Воды! — прохрипел он, отталкивая от себя руки врача. Журависная мазь могла стать для него не только лекарством, но и ядом. Самое популярное растение Сикелии, журавис, оказывало на Арлинга странное действие, не имеющего ничего общего с наркотическим эффектом, за которое ценили растение. От журависа кожа Регарди краснела и начинала зудеть. Иман называл это непонятным словом — аллергией.

— А, очнулся, — оскалился Ларан, приближаясь к нему вместе с кучеяром, которого он называл Ремаром. — Благодари судьбу, предатель. Этот господин спас тебе жизнь, — нарзид кивнул на собеседника, — но запомни — не все мы такие добрые. И у некоторых отличная память. Я помню все.

— А кто тебе сказал, что среди вас вообще есть хорошие? — хмуро ответил Арлинг и поднялся на ноги. Попытка удалась. Вода, влитая в него доктором, творила чудеса. Мышцы перестали дрожать, в голове не гудело, даже тошнота, терзавшая его после шторма, почти исчезла, оставив после себя лишь противную горечь во рту. Арлинг знал, что без необходимого отдыха и подкрепления в виде теплой еды, достигнутые успехи будут временным явлением, которое исчезнет, как только испарится первая эйфория от глотка воды.

— Ах да, — спохватился Регарди. — Мне ведь нужно поблагодарить моего спасителя. Итак, добрый господин, спасибо, что вытащили мою шкуру из моря. Позвольте, я догадаюсь о причине столь великодушного поступка. Вам не хватает людей в пехоте? Или вам стало жаль, что пропадет пара таких великолепных рабочих рук? Посмотрите на них, — Арлинг вытянул руки, растопырив пальцы, — они могут держать лопату с не меньшей ловкостью, чем меч или шпагу. Белая Мельница нашла изумительный способ восполнить недостаток рабочей силы. Подбирает все, что движется. Учитесь у врага? Если я не ошибаюсь, Каратель использует те же методы.

— Кому как не тебе знать методы Карателя, — парировал Ларан. — Тебя ждет суд, предатель. После приговора смерть от зубов саргасс покажется тебе желанной. Ты еще пожалеешь, что тебя вытащили. Я лично прослежу, чтобы твои последние минуты превратились в часы.

— Тот, кто жаждет мести, должен вырыть две могилы, — усмехнулся Арлинг, который слишком хорошо знал правду этих слов, однажды услышанных от имана.

— Хватит, — вмешался молчавший до этого кучеяр и по тому, как осекся Ларан, Регарди догадался, что кучеяр был старшим по званию.