Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф

Тяжесть вжала в седло, это не ливень, а тонны, сотни тонн падающей воды. По голове и плечам несколько раз ударило, сквозь завесу желтой воды я увидел бьющихся на земле в потоках воды крупных рыб. Крабы, каракатицы и ракушки падали и оставались на месте, хотя крабы потом начинали шевелить клешнями.

Падающая вода превратилась в ливень, когда кони достигли стены из вкопанных в землю бревен с заостренными вверху концами. Сверху весело кричали, там под навесом трое молодых мужиков с луками в руках. Растер погрозил им кулаком, но ворота уже открывались, мы пронеслись по улице, а ливень перешел в простой дождь, при котором уже не падают с неба рыбы.

Растер и Митчелл начали оглядываться, на лицах надежда: вдруг да среди рыбин и крабов блеснут куски золота, а я обратил внимание на мальчишку лет десяти, насквозь промокшего, стоит под дождем, жалко шмыгая носом, лязгает зубами.

— Эй, малыш, — спросил я, — что-то случилось? Он хмуро зыркнул на меня большими черными глазами.

— Да.

— Что?

— Я убежал из дому…

— Почему?

Он сообщил угрюмо:

— Меня хотят купать.

Растер заржал, а я сказал очень серьезно:

— Правильно сделал. Это женщины пусть моются, а мы, мужчины, умеем чесаться! Из тебя получится настоящий воин… Пригодный к дальним походам. Скажи, где здесь дом старосты?

— Вон тот, самый большой…

— Молодец, — сказал я и повернул коня к самому большому дому.

Мы обсушились, староста и его семья старались накормить и угостить, гордясь достатком, я сидел у окна и рассматривал тесно сгрудившиеся дома. Общая, крыша соединяет хозяйственные постройки с соседними домами, так что при необходимости люди могут скрытно перебегать из дома в дом, очень удобно для защиты.

Митчелл придирчиво расспрашивал, откуда они здесь взялись, почему так близко к лесу Белых Корней, сэр Растер ел быстро и жадно, я внимательно слушал.

Деревня росла быстро, но самое первое, что здесь поставили, — это высокий частокол. В мирных землях поселенцы первым делом ставят церковь, ну хотя бы часовню, а вот в таких, куда то и дело забираются если не стаи троллей, то отряды самых отчаянных варваров или просто шайки разбойников, сперва возводят частокол, уж потом роют землянки, ночуя на телегах и под телегами. Очередь домов приходит в конце, когда начинают распахивать землю, а до этого живут охотой, сбором ягод, грибов, рыбной ловлей — рыбы в окрестных озерах и реках видимо-невидимо.

Королевские войска или дружины лордов в таких краях бывают в самых редких случаях: когда варвары слишком уж досаждают набегами, разоряя целые города, а вот из-за какой-то деревушки сюда отряды не пошлют. Если тут вздумают селиться вольные люди, то это их дело. Зато воля: налоги не платят, перед господами не кланяются и даже шапки не снимают.

Староста, объяснив все, посматривал с вызовом. Я сказал мирно:

— Вы поселились возле очень опасного леса. Вы на моей земле, но защитить, увы, пока что не могу. Просто не до того. А раз так, то и брать налоги — нечестно.

Он перевел дыхание с явным облегчением.

— Спасибо, ваша милость, за понимание.

— Это не продлится вечно, — предостерег я. — Когда разделаюсь с неотложными делами, возьмусь и за этот лес.

— Мы дадим проводников, — сказал он с готовностью. — Мы знаем логова этих тварей, но у самих сил не хватит.

— Договорились, — ответил я, поднимаясь. — А пока вы свободны от любых налогов. Выживайте пока что сами…

Растеру и Митчеллу местные парни помогли надеть доспехи на просохшую одежду. Все делали с такой сноровкой, словно уже побывали оруженосцами или у самих припрятаны латы, так что обращаться с ними умеют.

Ворота распахнулись, солнце сияет в быстро просыхающих лужах, мальчишки уже долавливают мелкую рыбешку и тащат в деревню. Под копытами хрустят ракушки размером с блюдца. Я помню, что смерчи иногда выпивают целые озера со всеми его обитателями, переносят на сотни миль, а там обрушивают на землю. Бывали случаи, когда смерч поднимал в воздух целое захоронение древнеегипетского богача, а то и фараона, переносил тоже далеко и там засыпал землю золотыми монетами, ожерельями, кольцами, серьгами и прочими драгоценностями. Но чтоб из моря поднял таких громадных рыб… к тому же впечатление такое, что поднял с большой глубины. Как будто смерч может зародиться на дне океана, захватить там самых что ни на есть глубоководных крабов, а потом все это вынести наверх, да еще и отнести в сторону…

В самом деле похоже на чьи-то шуточки, мелькнула мысль. Или кто-то неуклюже пытается восстановить утраченное умение управлять погодой. Далеко впереди на равнине изломанная полоса высоких деревьев, первый признак речки. Вскоре я уловил свежесть в воздухе, между деревьями блеснуло. Речка течет достаточно быстро, перепрыгивает камни, подмывает берег, откуда свисают толстые узловатые корни яворов, плакучих ив и величавых дубов.

Сэр Растер измерил взглядом противоположный берег.

— Не слишком крут? Может, переправимся чуть ниже?

Митчелл захохотал.

— У вас конь или коза, сэр Растер?

— У меня лучший на свете конь, — ответил сэр Растер обидчиво. — Вон сэр Ричард спит и видит, как его заполучить. Уже жалеет, что сразу не взял.

Митчелл спросил заинтересованно:

— Это верно?

— Еще как, — буркнул я. — Ночами не сплю, только жалею. Может, в самом деле забрать? Сэр Растер уже убедил, что конь принадлежит мне…

Митчелл хохотнул, еще не все понял, но увидев, как переменился в лице сэр Растер. Тот заорал:

— Сэр Ричард! Вы обещали мне реванш! Я должен попытаться отыграть коня!

— Хорошо, — ответил я милостиво. — Как только вспомните, что конь вообще-то мой… вслух вспомните, то сразу и вытаскивайте меч. Реванш состоится при любой погоде.

Сэр Растер подумал, предположил:

— А может, реванш возьму как-то иначе? Бросим кости, к примеру… Или кто дальше плюнет…

— Нет уж, — мстительно сказал я. — Мы же рыцари?

— Слава богу, — проворчал сэр Растер, — что не паладины.

Митчелл хохотнул, явно соглашаясь с Растером. Для них, мелькнула мысль, стать паладинами — как для меня магнатом: и не прочь бы, все-таки возможности, но страшат возросшие обязанности.

На синем безоблачном небе начала проступать, будто выходя из-за незримого занавеса, очень высокая и тонкая башня. Настолько тонкая, что внутри поместится только лестница, а жить либо в подвале, либо на самом верху, там заметное утолщение. Так, комната для одинокого и очень непривередливого холостяка.

Башня сверкает, словно покрыта осколками стекла. Я рассмотрел огромное кольцо из булыжников вокруг башни, внутри кольца перекрещенные пентаграммы, знаки Зодиака, а также непонятные значки, которые я, как и все, называю каббалистическими.