Анастасия Сычёва - Под угрозой уничтожения мира

Вопрос повис в воздухе и некоторое время оставался без ответа. В комнате воцарилась звенящая тишина.

— Надеялись, — наконец негромко сказал Стефан, первым придя в себя. — Но, похоже, напрасно.

— Напрасно, — согласилась я.

Несколько секунд мы со сводным братом смотрели друг на друга. Мои глаза по-прежнему светились, но Стефан не отвел взгляд. Мы были одного роста, и мне не пришлось для этого ни поднимать, ни опускать голову. Затем он обратился к Алине:

— Пожалуй, нам пора.

Та с заметным усилием поднялась на ноги, не отрывая от меня перепуганного взгляда расширенных голубых глаз. В этот момент она просто удивительно походила на Надю, которая смотрела на меня так же при нашей первой встрече полтора месяца назад. Сын подал ей руку и поддержал, поскольку, похоже, без посторонней помощи Алине бы отказали собственные ноги. Они вдвоем подошли к двери, провожаемые моим взглядом, и у самого выхода Стефан обернулся ко мне:

— Что будет дальше? Что еще ты намерена сделать в отношении Валенсии?

— Ничего, — уже более спокойно отозвалась я. — Мы не враги, Стефан. Мне малоинтересно чинить козни против Валенсии. Не хочу тратить на вас свои силы и время сверх необходимого.

Он удовлетворился этим ответом, и они с мачехой вышли из гостиной. Я молча смотрела им вслед и… не чувствовала почти ничего. Гнев не утих, и удовлетворение от свершившейся мести не пришло. Мачеха и Стефан… Какой смысл мстить им? Они никогда не любили меня, и то, что их не обеспокоила моя печальная участь два года назад, было совершенно закономерно и ожидаемо. Как и то, что они тогда без малейших колебаний отвернулись от меня.

Вот в чем дело. Они — не отец. Именно ему я хочу отомстить больше всего, ведь именно он предал меня по-настоящему. Если бы сейчас просить помощи пришел он, эмоциональная разрядка была бы гораздо сильнее, а это… Так, вполсилы.

Дверь снова открылась. Я ожидала увидеть Оттилию, но вместо нее в гостиную внезапно вошел Адриан.

— Только не говори мне, что ты снова все слышал, — попросила я, разглядев тревогу на его лице.

— Не все. Но кое-что, — он подошел ближе и, не обращая внимания на мое напряжение, обнял меня. Затем приподнял одной рукой мой подбородок и посмотрел мне в глаза, которые все еще горели темно-красным, и непринужденно предложил. — Хочешь, я снова объявлю Валенсии войну?

Я против воли рассмеялась. Смех прозвучал странно и неуверенно, но я почувствовала, как злость медленно угасает, сменяясь усталостью, и прижалась к архивампиру.

— Не нужно, — голос звучал глухо, потому что я уткнулась носом Адриану в плечо. — Знаешь, они примут твои условия. Они и ко мне приходили от отчаяния — будь у них хоть какая-то надежда сохранить Кэллахил, им бы и в голову не пришло рассчитывать на мою поддержку.

— Твои родные оказались просто потрясающе слепы. Не только два года назад, но и вообще все те годы, когда ты занималась какими-то политическими делами, — негромко заметил он. — В противном случае они бы десять раз подумали, прежде чем бросать на произвол судьбы одаренную предприимчивую принцессу, которая спасла их страну от разорения вампирами.

— Я рискну напомнить, что отец тогда испугался тебя. Что ему еще оставалось делать?

— Отказать мне, — подумав, ответил Адриан. — Оставить вампирам завоеванные территории, но защитить тебя. И не прошло бы и нескольких месяцев, как ты бы составила очередной непредсказуемый план, который я бы никак не мог предусмотреть, и вернула бы Валенсии ваши земли. А когда я, полыхая праведным гневом, приехал бы в Дион выяснять отношения, я бы встретил тебя, влюбился с первого взгляда, и Дарию оставалось бы только довольно потирать руки, представляя, сколько всего Валенсия смогла бы получить от Вереантера в обмен на твою руку…

Я слегка отстранилась от него, чтобы удивленно посмотреть Адриану в лицо. Он улыбался, но темно-серые глаза оставались серьезны.

— Влюбился бы в меня с первого взгляда? — недоверчиво уточнила я, но потом сама начала улыбаться. — Вот уж не ждала от тебя такой романтичности.

— Зато ты пришла в себя, — пожал плечами он. Повернувшись к зеркалу, я поняла, что он прав — глаза потухли и снова стали темно-зелеными. Адриан же негромко продолжил, продолжая обнимать меня. — Забудь о них. Они не стоят того, чтобы ты так из-за них расстраивалась. Ты уже победила, и продолжать переживать из-за того, что произошло — только зря себя изводить.

Его спокойный, уверенный голос действовал умиротворяюще, и я несколько раз кивнула, чувствуя, что мне становится легче, и что я начинаю расслабляться. Он ведь прав. У меня новая жизнь, и теперь я по-настоящему счастлива. Стоит отпустить уже прошлое и перестать мучиться из-за случившегося.

Я оказалась права. Тем же вечером отец объявил, что он принимает условия Адриана, и, если вампиры смогут помешать Арлиону сеять хаос в Валенсии, Кэллахил присоединится к Вереантеру.

Глава 28

Перевернув страницу, я поудобнее разместила магический светильник, чтобы свет попадал точно на книгу, и взглянула на стоявшие на камине часы. Время близилось к полуночи, но я решила дождаться Адриана, которого после ужина забрал для обсуждения какого-то очередного важного вопроса Виктор и вот уже часа три не отпускал. С Оттилией мы уже распрощались, и она ушла к себе. Усталость ощущалась все сильнее, глаза слипались, и строчки в открытой книге никак не желали складываться в единый текст. Отложив ее на стол, я подперла голову рукой и сама не заметила, как задремала.

В первый момент я даже не поняла, что меня разбудило. Не было никакого постороннего шума, и я не услышала никаких громких звуков, однако в воздухе пронеслось что-то такое странное, что сонливость как рукой сняло, и я растерянно замотала головой, пытаясь понять, что это было. Словно какая-то невидимая волна пролетела по всему дворцу.

Ощущение чего-то неправильного усилилось, когда за окном, откуда в комнату попадал неяркий свет расположенных вокруг дворца и в саду фонарей, из-за которого на потолок ложились причудливые тени, внезапно стало темно. Ничего не понимая, я подошла к приоткрытому окну и убедилась, что все фонари потухли. До меня донеслись удивленные возгласы дежурившей на улице стражи, не понимавшей, что произошло. Несколько секунд я вглядывалась в непроницаемую тьму — после освещенной комнаты глаза отказывались воспринимать темноту — и наконец мне показалось, что там проскальзывают неясные тени. Но присмотреться лучше я не успела — из той самой темноты внезапно донесся крик кого-то из стражников, оборвавшийся на середине. Раздался шум бегущих ног, треск веток, словно кто-то ломился через кусты, звук извлекаемого из ножен оружия и, наконец, лязг стали, который было невозможно спутать ни с чем другим. Все это перемежалось с криками, стонами и приказами — видимо, кого-то уже успели ранить, и подоспел кто-то из начальников. В довершение картины из темноты вылетел арбалетный болт, воткнувшийся в стену дворца в паре сантиметров под моим подоконником.