Ферма механических тел - Катерина Мелех
Мэй, как выяснилось, на оси вертел антураж, главное, чтоб я была рядом. Я от такого заявления растроганно захлюпала носом и в порыве страсти потащила мужа в риэлторскую контору. Где выяснилось, что популярная нынче отделка апартаментов в пастельных тонах с мебелью неоклассического стиля нам с Мэем решительно не нравится. Уж больно фальшивая, нарочито-неброская, призванная лицемерно скрыть шестизначные доходы владельцев. В этом все конфедераты.
Ну, а мы люди простые. Мэй провинциал, а я так и вовсе на четверть гномка. Мы любим громоздкий викторианский модерн и дорогие излишества. Периферия, да. Зато честная. Поэтому дом мы выбрали в старом районе Аркана, где дизайн помещений сохранился еще с войны за независимость.
Колониальный стиль, конечно, не предполагает стрельчатые витражи и кирпичные стены, по которым у меня была отчаянная ностальгия, но сложные изгибы мебели и обилие бархата тут присутствуют. Мою безвкусную натуру это удовлетворило, а избавиться от ностальгии я могла и на фабрике, пожалованной деду, где индустриальный стиль ничем не отличался от аналогичного имперского.
Дом. Собственный дом. Непривычное, давно забытое слово, похороненное вместе с родителями. Воскрешенное Мэем, как и я сама. На его покупку ушло почти все вознаграждение, подаренное нам металлургическим магнатом, но я не жалела. Живя на дне, слишком часто теряешь все и начинаешь с нуля, поэтому быстро отвыкаешь привязываться к чему бы то ни было и чахнуть над богатством.
Однако потратить все свои сбережения на капризы, а потом остаться с голой задницей такой же клинический идиотизм, как и откладывание денег «под матрас». Поэтому, оценив стоимость достойного уровня жизни, я решила всерьез озаботиться восстановлением монетизации своей основной профессии. А заодно и реализовать давнюю мечту. Осталось лишь получить лицензию хирурга-механика и открыть собственную клинику.
Поставщиком оборудования и механических протезов и имплантов, разумеется, будет выступать «Дедерик Инк.». О поставке анестетиков можно заключить договор с любой аптекой или даже фармацевтической компанией.
Чтобы сдать полагающиеся врачу экзамены, здесь, в отличие от империи, не обязательно было шесть лет просиживать в университетах, достаточно было просто прийти на соответствующий экзамен. Что мне нравится в контремской системе, так это умение ценить человеческие ресурсы не за бумажки об окончании образования, а за талант и навыки. Что мне не нравится, так это то, что все бумажки здесь можно просто купить.
Конечно, я морализмом и принципиальностью не страдаю и не собираюсь упускать такой шанс получить справку о психическом здоровье, не излечиваясь от садизма, без которого вряд ли смогу оперировать. Но на мой взгляд с этим своим девизом «все можно продать, всех можно купить» они здорово приближают появление второго Джека Потрошителя. Ну да не моя проблема.
После оформления медицинской страховки мы зарегистрировались в Центре учета людей с экстрасенсорными способностями, купили мне очки-«стрекозы» с желтыми линзами, отсекающими астральное излучение, и серебряную заколку-сигилу. Я доверяю силе браслетов Теша, но в моем случае лишняя защита от одержимости никогда не помешает.
Потом еще подтвердили наши водительские права и присмотрели новую модель «Стэнли Стимера», напоказ из-за нее поругавшись, хотя в этом вопросе Мэй безоговорочно доверился моему выбору. И даже побывали на приеме у мэра, где я с приятным изумлением обнаружила, что больше не чувствую себя неловко на подобных сборищах.
То ли после Ллос, в плену у которой я в полной мере осознала свою бесправность и беспомощность, меня теперь какими-то там акулами бизнеса не напугать. То ли после причастности к созданию автоматона и паре недель жизни в роскоши я достаточно свыклась с титулом наследницы клана Дедерик, чтобы приравнять себя к обладателям крокодиловых сапог. То ли контремская элита просто ничем не отчается от того контингента, с которым я привыкла работать в подполье.
Как бы то ни было, но на приеме мне даже удалось отдохнуть от бюрократической волокиты. Отчасти за счет танцев до упаду, отчасти благодаря завуалированному скандалу с какими-то девицами из «золотой» молодежи. В Контреме взаимные гавканья, завернутые в фантик вежливой патетики, являются чуть ли не признаком хорошего тона. Так что я со своим богатым опытом общения с проститутками и бандитами чувствовала себя здесь в своей стихии.
А вот к Мэю не лезли и с безобидными шпильками. Новость о его способности вышвыривать эндоплазму в астрал быстро стала самой обсуждаемой в кулуарах. Поэтому оскорблять его даже «в шутку» не рисковали. Мэя, судя по безмятежной, слегка ироничной улыбке, такое положение дел весьма устраивало.
Кажется, у нас вполне получилось создать образ типичных имперских эмигрантов, вырвавшихся из «загнивающей» родины и дорвавшихся до благ «прогрессивной» страны. От него зависел успех мероприятия по отстаиванию автоматона.
Если в империи мы делали все, чтобы робот с призраком внутри не оказался ни в чьем единоличном пользовании, то почему здесь должны прекращать? Я не хочу однажды прочитать в газетах, например, что лидер «Калаверы» уничтожен автоматоном, поставленным в Анталаморию фирмой «Дедерик&Ко». А, чтобы этого не произошло, мы должны обладать властью влиять на решения, принимаемые руководством компании.
Я в этих шпионских играх ничего не смыслю, поэтому составление плана действий доверила мужчинам. Дед в курсе процесса управления промышленным предприятием, Мэй, учитывая инквизиторский опыт, с легкостью оперирует законами, а Барти знает слабости в менталитете конфедератов. Мне остается только сыграть свою роль капризной овцы, для чего даже притворяться особо не надо.
День икс наступил в начале февраля. «Дедерик&Ко» объявила о выпуске акций. Мы вчетвером прибыли на фабрику, расположившись в игровом зале, почти что близнеце того, что был на фабрике в Тагарте.
Буревестник не потрудился надеть что-то поприличней бессменного синего кожаного авиаторского плаща и цилиндра. Но никакого дискомфорта по этому поводу, да и вообще по какому бы то ни было другому, явно не испытывал, театрально развалившись в кресле за покерным столом.
Дед не в привычном заляпанном моторным маслом комбинезоне, а в бархатном сером двубортном рединготе выглядел истинным главой рода. Оглаживая расчесанную седую бороду, он мерил шагами зал, бросал из-под кустистых бровей на нас хитрый взгляд и крякал своим мыслям.
На Мэя я старалась лишний раз не таращиться, потому что непроизвольно начинало зудеть внизу живота. Белоснежная рубашка без изысков стоимостью с полгода моей работы подпольным
