Левиафан (СИ) - Ли Кристина

    Я заменила в этот момент чувство агонии, тлеющее и продолжающее резать в груди, на жгучий гнев. Именно это смогло хотя бы как-то вытащить моё сознание в реальность. Нет, мне не снились ни слащавые сны, где мы опять были вдвоем. Мне даже перестали сниться кошмары. В какой-то момент я осознала, что пустота наступает, когда ты даже во сне стоишь в кромешной темноте. В ней пусто, в ней нет ни воздуха, ни запаха, ни пространства. Ты просто знаешь, что это черный вакуум и находиться в нём, теперь твоя новая цена.

    - Агент Эйс, - когда я вошла в зал заседаний все тут же обратили внимание на вход, а дверь которая хлопнула за мной, почему-то испугала руководство.

    Возможно это была не дверь, а испуг в их глазах вызвало моё выражение на лице, и то, что я держала в руках. Вернее то, что хотелось сжечь, потому что в нём от правды осталось только имя моего брата на ряду с именами несчастных женщин.

    Здесь находилось много людей. Все они выглядели мужественно и отчасти представительно, но смотрела я в глаза только одного человека - дяди Стена. И у него как оказалось хватило наглости смотреть в мои. Совершенно спокойно и так, словно это не он сделал из меня наживку, а из живого человека - оружие.

    - Здравия желаю! - мой голос вынудил присутствующих сменить выражение на их лицах, ровно как и замереть, ничего не понимая, когда на длинный стол легли три тома дела о сожжении церквей.

    - Агент Эйс... Что... Моника, что происходит? - дядя Стен опустил формальности, а мне стало ещё противнее.

    - У меня к вам остался вопрос,  подполковник Денали. Могу я его задать прежде, чем получить новое звание и правительственную награду?

    Я выжигала лицо мужчины взглядом, а голосом заставила вздрогнуть и побледнеть, но тихо добавила:

    - Неужели ты забыл, кто меня воспитал? Зная этого человека, ты действительно подумал, что меня сейчас будут волновать погоны и новые цацки на этой проклятой форме? - я сорвала шевроны с формы и бросила их на стол, а достав значок и оружие, они полетели туда же.

    - В этой макулатуре!!! - я опустила кулак на бумаги, и опираясь о стол, продолжила, - Нет ни капли правды, подполковник! Потому своим  наградным дерьмом советую подтереться в сортите! И прихватить с собой и это, - я ухмыльнулась показывая на бумаги, - Потому что, господа, мой вопрос будет касаться...

    - Моника!!! - он пытался остановить меня. 

    - ...того, как из моего рапорта исчезло имя Дженсена Маилза? И почему нет ни единого упоминания про эти навозные ямы для богачей, в которых они устроили Содом и Гоморру? А?! Ответьте, подполковник? Где моё расследование, которое я вела два года, а когда дошла до конца и потеряла ВСЁ, чуть не сдохнув в арабской клоаке, оно просто исчезло? Отвечать не хотите?!

    Я видела на лицах каждого из присутствующих страх, смятение и шок, а ещё больший испуг, смешанный с яростью, был на лице подполковника Денали, однако я не смолчала и потом:

    - Попробуете меня устранить, уверяю, моя смерть станет главным доказательством против вас! И вы это знаете, подполковник! - встав в стойку и ровно приложив руку к виску, отчеканила, - Честь имею!

    Я разворачивалась к двери на негнущихся ногах. Шла по коридору ощущая как слезы текут по моим щекам, однако не останавливалась, продолжая уверенно покидать это место. Возможно, враньём стали бы слова о том, что этот момент послужил переломном для моего существования, и нового состояния. Я знала, что побита внутри, отдавала себе отчёт в том, что нуждаюсь в помощи специалиста, иначе мне не справиться с тем, что произошло. Не забыть и не отпустить. Однако лишь одна мысль о том, что в итоге из моей памяти исчезнет и сотрётся это чувство, приводила в ещё более жуткий ужас.

    Не хотела забывать ни единой секунды, с того самого момента, как встала перед стеклом аппаратной в той чертовой тюрьме и смотрела на лицо мужчины, которого посчитала психом и совершенно неуравновешенным убийцей. Однако спустя каких-то несколько дней, этот же парень, спас меня впервые от судьбы, которая гналась за мной, чтобы превратить моё "вчера" в "завтра".

    Я села в машину и смотря только на то, как из базы выезжают автомобили, опустила голову на руль, начав дышать глубоко и рывками. Желчь опять подступала к горлу, а я вспомнила, что и не ела ничего с самого утра. И вчера почти не съела ни крошки из того, что мне принёс тот самый парнишка, который забросил мои скудные пожитки в это корыто, которое пришлось взять здесь, потому что я не знала, где мой пикап. А увидеть его... боялась. Как малолетняя дура, я понимала, что боюсь увидеть перед собой кусок какого-то сраного металла.

    - Хватит... - прошептала, и стерев слезы, завела мотор, выезжая из парковки.

    Я ехала домой и собиралась начать всё с начала. Мне нужно было отпустить всё, в том числе и место, которое только подливало яда, в итак отравленную болью душу. Свернула с перекрестка на авеню у той самой мясной лавки,  когда поняла, что краски начинают сереть прямо перед глазами, а меня будто под воду окунают, потому что в ушах звучит треск, а голова словно ватная.

    В последний момент, я успеваю нажать на тормоз, чтобы не влететь во встречную машину, и выворачиваю руль в сторону кювета у дороги. Чувствую глухой удар о руль, ощущаю, как холод бежит по мне волной, накрывая темнотой, однако...

     Открыв глаза передо мной стоит лазурный искрящийся берег.

    Поворачиваю голову, и понимаю, что улыбаюсь, смотря на то, как мужской силуэт сбрасывает верхнюю одежду и бежит в воду, по дороге раскидывая ногами песок. Он смеётся, когда я в шутку сыплю проклятьями. Звонкий и красивый мужской смех, он продолжает дарить улыбку той девушке, глазами которой я смотрю на этого парня. Она хохочет, уже уклоняясь от крупных брызг, летящих в её сторону.

    Ветер вокруг настолько теплый, но не обжигает жарой. Он похож на что-то нежное, на что-то очень невесомое, как атлас, который спадает вдоль кожи, даря мнимое ощущение прохлады. Таким был и тот ветер, который дул со стороны океана. Он гнал своими тёплыми порывами песок, а тот щекотал кожу.

    Но когда песок попал девушке в лицо, я почувствовала боль в глазах. Резкую, такую словно мне набросали в них битого стекла. Потому и стала раскрывать их, а ветер исчезал, унося за собой и мужской смех.

    В первые секунды вернулся ужас. Я настолько не хотела открывать глаза, от страха найти себя в том аду, что сжала руки в кулаках. Боялась и представить, что опять окажусь на той кровати, которую окружал смрад благовоний. Но расслышав треск приборов, не спеша подняла отяжелевшие веки, рассматривая белый потолок. Звуки вернулись настолько оглушительно, что я скривилась и прикрывая рукой лицо, осмотрела себя, осознав, что лежу на койке неотложной помощи. Её со всех сторон скрывает синяя занавеска, и как только я хочу встать, ткань отходит в сторону, а за ней появляется фигура женщины.

    - Мисс Эйс? - доктор тут же подходит ко мне, пряча под мышку планшет, чтобы поправить катетер и трубки, свисающие с моей руки.