Анна Этери - маленькое летнее приключение

На площади Серебряных Пятаков его уже ждали. Ринго-Ри, одетый в черное с головы до пять поманил жестом следовать за ним, и бесшумно и мягко зашагал в темный переулок. Торми не медлил, это вообще не было в его привычке, хотя бы потому, что наличие скоростной реакции в доме Арахуэнте не редко спасала жизнь.

И почему он должен переться непонятно куда, как будто ему это надо? Как только, так Локки сходи туда, Локки принеси то, Локки начисти морду тому, припугни этого. Всех собак повесили, а ему… Локки остановился; горестная морщинка пролегла между бровей… Ему теперь не для кого это делать…

Почему на свете так бывает, что вдруг однажды ты просыпаешься, а в жизни у тебя пустота без конца и края. И душе твоей нет приюта нигде. Не на что опереться, не к кому прислониться в поисках утешения. Где он потерял все это? Или лучше спросить - кто забрал?

Раньше Локки всегда был уверен в завтрашнем дне, для чего живет, кому служит, на кого надеется, а теперь не осталось ничего, только выгоревшая до серого пепла земля под ногами, по которой он волочится усталым путникам, в неизвестность. А что же будет, когда Зефа совсем… в действительности не…

Локки сжал кулаки, чувствуя, бессилие под натиском злой судьбы. Что он может сделать? Ему и повидаться то разрешили с боссом, если только он выполнит поручение: найдет сопляка Шиконе и притащить его за уши на "пирушку"!

Не раз он обдумывал план по спасению босса, готовый даже жизнью рискнуть ради благого дела, но каждый раз себя и отговаривал. Эхмея, думал он, не решится казнить Зефа, хотя бы из практических соображений - где еще взять такого толкового главаря, каким является он. Да еще и преданного. Зефирантес однажды сказал, что Эхмея Кровавая для него идол во плоти, и за ней он пойдет в саму бездну, если понадобится.

- Ох, Лулон, что же будет? - Локки двинулся вперед, плавая в скорбных размышлениях, и натолкнулся на девичью стройную ножку, обутую в зеленый сапожек с красной цветочной аппликацией, выставленную специально, чтобы его затормозить. Сама ее обладательница, прислонилась спиной к столбу, с ленцой взирая на прохожих.

Глаза парня проскользили от носка сапога до…

- Куда это ты пялишься, придурок? - в голосе девчонки сквозила скрытая угроза, и одно мгновение Локки опасался, что эта изящная ножка, которую он имел удовольствие лицезреть сейчас пересчитает все его зубы. - Жить надоело, или что?

Локки выпрямился, сбрасывая с плеч груз печали. Неужели он не в состоянии справиться с какой-то там дивахой? Глаз под повязкой задергался, напоминая о недавних плачевных событиях. Но сейчас не об этом.

- Привет, красавица! - очаровательно оскалился Локки, полагая, что он тоже в общем-то ничего: симпатяшный блондин, а то что бровь рассечена, так то ж только мужества прибавляет и суровости благородным чертам лица.

Девушка вернула ножку на место.

- Для тебя госпожа Хамидорея, глупец! - уточнила она.

- Ну конечно, как пожелаете, - согласился Локки; связываться с ней в его планы не входило, а тем более скандалить. Он хотел продолжить путь, но… снова та же конечность преградила дорогу. - Да в чем дело-то? - это начинало уже раздражать.

- В курсе чей это особняк?

Невдалеке за железным забором, частично скрываясь за зелеными насаждениями, возвышался вполне себе особнячок, к которому как раз и были устремлены стопы бандюги, лелеявшему надежду, что там-то и засел шалопай Шиконе.

- Ну Анемона Арахуэнте, и че дальше?

- А то, что я не желаю видеть твою бандитскую физиономию рядом с сим достопримечательным строением. Я ясно объясняю?

- Еще как. Только ответь: тебе-то какое до этого дело?

- Я охраняю покой Анемона.

- Да бога ради. Мне твой Анемон до лампочки!

- Хотелось бы что б так, - с какой-то потаенной двусмысленностью взгрустнула девушка, но вскоре ее взгляд снова устремился на собеседника. - Тогда почему ты идешь в его дом?

- Ну, во-первых, не факт, что я иду в его дом, а во-вторых, да, я иду в его дом, потому, что не один он там живет. Я ясно объясняю? - перенял он манеру беседы у задерживающей его особы.

- Имей в виду, я знаю о махинациях твоей шайки. Но не той картой бьете карту Анемона: у него козырь.

Локки в сердцах сплюнул. И тут проклятые карты! Чего они все на них как повернутые. Всезнающая улыбка Хамидореи его слегка озадачила. Ей-то откуда известно о его невезении в картях?

- Поздно колыхаться, - сообщила девушка. - Ваша карта бита. Я защищу Анемона, а заодно проучу нерадивых за то что посме…

- О чем ты говоришь? - остановил на полуслове Локки, видя, как бархат ее глаз темнеет. - Мне Анемон без надобности. Я иду навестить Торми.

- Хм… он тоже находится под моей опекой. Так что тебе здесь не перепадет. Проваливай! - прелестная полуулыбка так не шла к грубости. Фи…

Он оценил слабенькие боевые характеристики девицы, не забыв учесть, что сегодня она без поддержки, а с ней одной справиться не составит труда. Улыбка растаяла на его губах, и Локки ухватил темный локон девушки, пропустив между пальцев жидкий шелк волос.

- Ты нарываешься на кардинальные меры, - промурлыкал он сладко.

Взгляд Хамидореи, подернутый дымкой томности, остался безмятежен, но безотрывно наблюдал за посягательством, казалось, отмечая каждое движение, даже вздох. Парню стало не по себе. - "Подумаешь, какая-то вертихвостка!" - но снова трогать прядь волос не решился. - "Ну ее!" - девица-то явно с головой не дружит.

- Детка, ты мне не указ. Я куда хочу, туда и иду. Тебя спрашивать не буду. - Он игриво коснулся пальцем кончика ее миленького носика, и тут Хамидорея резко дернулась, как пантера за добычей, и палец обожгла острая боль от впившихся зубов.

Локки заголосил на непозволительно низких - и не то чтобы так уж непозволительных, а просто постыдных - для себя нотах, и вырвал из клыков хищника жертву.

- Да ты… ты… ты… - он даже не мог подобрать подходящее слово; возмущение било через край, стуча в висках молоточками крови. - С ума спятила?! Какого черта ты творишь? Мозги не на месте что ли? Хочешь, чтобы я забыл, что ты девчонка? Я проучу тебя маленькая, мерзкая…

- А что ты имеешь против девчонок? - послышался сзади, довольно мелодичный голосок, вопрошающий с неподдельным интересом.

Локки повернулся и застыл, освидетельствовав кто стоит перед ним. В голове, как в калейдоскопе пронеслись фрагменты побоища в аудиенц-зале; он точно помнил два заклятых клинка пляшущих в руках безумной девицы, с бешеным пламенем в глазах. Она смеялась, отправляя противников в нокаут, и орудуя ногами также хорошо, как кинжалами, раздавая пинки направо налево. Локки непроизвольно отступил, но не смог удержаться, чтобы не окинуть взглядом стройный стан девушки: черное платье с пышным подъюбником из белых кружавчиков, было столь коротко, что ничуть не прикрывало красивых ножек в сапожках со шнуровкой.