Елена Хаецкая - Полководец

Наверное, впервые в жизни эльф почувствовал себя по-настоящему покинутым. Разумеется, ему и раньше доводилось терять тех, к кому он привязался. Как и всякий, кто живет долго, Арилье хорошо знал, что такое утраты. Он тосковал по тем, с кем разлучался; и тем не менее происходящее было вполне понятным, нормальным. Кто-то погибал в бою, кто-то уходил, избрав себе другую участь, а с кем-то Арилье расставался по доброй воле. Все это было естественно, хоть зачастую и печально.

Но Арилье при этом всегда оставался собой. Он был эльфом, он носил имя Арилье, леса были его домом, его надежным убежищем. Не случалось еще такого, чтобы на эльфа восставала естественная для него среда обитания.

И вот это произошло.

Арилье остался один во враждебном к нему мире, и отныне не найдется ни одного места, где он мог бы обрести покой. Он не стал разводить костра, чтобы не тревожить заснувшую Енифар. Она положила голову к нему на колени, вцепилась пальцами в его одежду, разбросала волосы по земле и по его ногам. Время от времени она судорожно всхлипывала. Арилье вдруг подумал: уж не захворала ли девочка? Почему ее тревожат такие болезненные сны? Арилье не верил в то, что некто может насылать на другого видения. Если мрачные видения и приходят, то вызывает их та самая душа, которая их же и поглощает.

Может быть, Енифар сумели бы вылечить в эльфийских лесах…

Он вздрогнул, горько рассмеялся. Это была старая мысль, из прежней его жизни. Странно даже представить себе, как это выглядело бы: Арилье, побратавшийся с троллями, приносит к эльфийским владычицам больного тролленка… Стройные золотистые стволы изогнутся в отвращении, лишь бы не прикасаться к отступнику. Листва рухнет ему на голову и погребет его, и ему придется выбираться наружу под презрительный смех бывших соплеменников. А если он все-таки доберется до владычиц, то тролленок будет к тому времени уже мертв, потому что ни один тролль по крови не вынесет этого.

Пора бы отказаться от старых мыслей.

И Арилье начал думать мысли новые.

Лес перестал быть для него убежищем — не означает ли это, что лес превратился в убежище для кого-то другого?

Если чаща отвергла Арилье, значит, она приняла сторону его врагов.

Арилье плохо помнил, как отбивал вторую атаку. Какие-то люди шли по пятам за ним и за девочкой, вот и все, что он знал. Зачем? Какие цели они преследовали? Кому служили? Остался ли кто-нибудь из них в живых?

Енифар пошевелилась на коленях Арилье, и он коснулся ее головы.

Она сунула в рот прядку волос и стала сосать, словно это было какое-то лакомство. Арилье отобрал у нее прядку. Не хватало еще, чтобы она замусолилась. Взрослые девочки не жуют волосы. А девочка, на которую ведется охота, достаточно взрослая…

Он поднял глаза и вдруг встретился с чьим-то взглядом. В первый миг Арилье показалось, что это ночь уставилась на него из темноты, что это деревья щурятся на него из мрака, что каждый лист вдруг обрел зрение и шпионит за двумя беглецами.

Затем все исчезло.

Но Арилье не позволил себе обмануться. Он был уверен в том, что в чаще кто-то есть.

Осторожно, чтобы не разбудить девочку, Арилье уложил Енифар на землю, подобрал свой меч и встал.

Лес и ночь безмолвно наблюдали за ним.

— Меня высматриваешь? — тихо и хрипло спросила ночь.

Арилье резко повернулся на голос, но там уже никого не было.

— Кто ты? — спросил он.

— Хочешь понять? — отозвалось нечто, скользнувшее в темноте между стволами.

— Да, — сказал Арилье. Он опустил меч и ждал.

— Ты уверен? — повторил голос.

Теперь он звучал совсем близко, но Арилье по-прежнему ничего толком не видел. Кем бы ни было это существо, оно отлично пряталось и быстро перемещалось.

— Да, — сказал Арилье снова. — Покажись.

Невидимка засмеялся, закашлялся, снова засмеялся, а потом прямо перед Арилье возникла человеческая фигура. Эльф не понял, каким образом его противнику удалось так хорошо скрываться. Обычно Арилье гораздо лучше видел в темноте.

— Ты на троллиной земле, эльф, — сказал этот человек.

Он был широкоплеч и крепок, в простой, удобной дорожной одежде; высокий воротник охватывал его шею до подбородка. Присмотревшись, Арилье понял, что это не воротник, а повязка. Человек был ранен в шею, и притом не слишком давно.

Его рыжие волосы в слабом лунном свете казались блекло-серыми.

— Кто ты? — спросил Арилье.

Человек засмеялся и напал. Он был ниже эльфа ростом, и совершенно очевидно, что рана все еще доставляла ему беспокойство; но все же он набросился на Арилье не задумывая. Эльф с трудом парировал первый удар, пошатнулся, споткнулся о спящую девочку, потерял равновесие и лишь в последний момент отбил вторую атаку врага.

— Меня зовут Ланьядо, — зачем-то сообщил человек, цедя смех сквозь зубы.

Арилье не ответил. Он внимательно наблюдал за своим врагом, едва различимым в темноте. Вторая луна троллиного мира где-то бродила, рассеянно плутая возле горизонта, а первая, ущербная, то заглядывала между деревьями, то уплывала.

Ланьядо сделал еще один шаг и вдруг метнулся к Енифар. Арилье бросился ему навстречу. Ланьядо без труда отразил удар. Клинки высекли целый сноп искр, хорошо различимых в темноте. Арилье закусил губу и напал снова. Эльф был хорошим фехтовальщиком, опытным, но Ланьядо оказался достойным противником. Шаг за шагом Арилье теснил его к лесу.

— Что тебе нужно? — спросил Арилье наконец.

Ланьядо опять засмеялся:

— Не ты.

— Девочка?

— Угадал.

Новый фонтан искр и громкий, неприятный звон.

— Зачем?

— Не мне.

— Кому?

— Моему хозяину.

— Так ты раб?

— Не совсем.

— Чей?

— Не твое дело.

Арилье уклонился от новой атаки, и Ланьядо, не рассчитав, вонзил клинок в ствол дерева.

Арилье не стал ждать, пока противник высвободит меч. Резким ударом кулака он заставил Ланьядо разжать пальцы, сомкнутые на рукояти, а вторым ударом повалил его на землю. Ланьядо хрипел, отбивался… и смеялся. Он как будто совершенно не испытывал страха перед противником, даром что тот обезоружил его и придавил к земле, намереваясь связать. Казалось, рыжебородому было известно нечто, что в самом скором времени превратит Арилье из врага в союзника. Во всяком случае, Ланьядо не сомневался в этом.

Арилье скрутил ему руки поясом, затянув узел не на запястьях, как сделали бы люди и эльфы, а на локтях, заведенных за спину, как поступали тролли. Ланьядо кривился от боли, но помалкивал.

— Енифар! — громко позвал Арилье.

Девочка больше не спала.

Она сидела на земле, обхватив колени руками, и молча смотрела в темноту.