Андрей Прусаков - Прилив

Даже зная, где он, спасти сына нелегко, если вообще возможно. Варвары убьют заложника, едва высадится десант. Вести переговоры? Но он не может вести их лично, а главное: невозможно держать это в секрете. Враги не спят, любая информация, даже намек о двух наследниках будет подобна взорвавшейся под ним бомбе. Не развяжи он войну, пожалуй, он мог бы держать все под контролем. Если понадобится — ввести военное положение в Дирне. Но сейчас армия распылена по Пойме, все, на что он может надеяться — это СБ. Начальник СБ Иллар верен ему, он не посмеет ударить в спину. Слишком многое их связывает. Умрет Изагер — умрет и он. Кровь держит крепче любых клятв.

И мозг, привыкший быстро просчитывать все за и против, выдавал единственный вариант: двух Славов быть не должно. И не будет. Один исчезнет навсегда. С этим Изагер соглашался без спора. Здесь все просто. У него один сын, только один. Но кто?

Мозг отказывался выдать ответ. Чувства захлестывали диктатора, дрожащие нейроны скручивались в тугие, готовые лопнуть, пружины… Скрытые, загнанные далеко вглубь сердца эмоции проснулись и рвались наружу. Родная кровь бурлила и звала, но разум… Разум бунтовал, засыпая огонь сердца ледяными глыбами логических построений. Сейчас, когда на карту поставлено все, нельзя поддаваться эмоциям! Это будет конец твоей власти и конец Дирна… Прежнего Слава не спасти, а нынешний, пусть и варвар, имеет все качества, чтобы стать правителем Дирна. Выбор очевиден. Но…

— Я сделаю это.

— Вот и отлично. Скоро ты станешь править Дирном. Вместе с нами.

Решение принято. И стало будто бы легче. Волод понял, как откровение: совесть всегда можно уговорить, заложить логично выстроенными оправданиями и зацементировать вынужденными обстоятельствами. Именно так и должен действовать человек, желающий чего‑то достичь!

— Вы станете управлять от моего имени? — переспросил Волод.

— Ты умный мальчик. Именно так. Лучшая власть — та, которой не видно.

Волод сжал зубы. Мерк заметил это и дружески похлопал юношу по плечу:

— Тебе не на что обижаться, Слав. Подумай сам: ты хочешь управлять Дирном, не умея читать, не зная законов? Управлять будем мы, у тебя же будет все остальное: положение первого лица в городе, почет, красивые девушки, любые развлечения — все, что только можно желать. Мы лишь освобождаем тебя от работы. Или ты думаешь, что править городом так же легко, как ловить рыбу?

— Не думаю, — сказал Волод, понимая, что каждое слово Мерка — скала, которую не пробить и не подкопать. Он прав, все это так! И впрямь, какая разница, будет управлять он или люди, что стоят за Мерком? Разве он стремился к власти, чтобы работать? Нет, он хотел именно то, о чем только что говорил Мерк: каждый день новые девчонки и развлечения, свобода и веселье. Навсегда!

— Вот и договорились.

Мерк направился к двери и остановился, не дойдя пары шагов. Оглянулся. Серые глаза смотрели куда‑то мимо Волода:

— Ничего не бойся. Царапни по руке — и уходи.

Волод прошел мимо отдавшей честь охраны и вошел в лифт. Крошечная игла обжигала пальцы, и он боялся сделать неверное движение, чтобы острие не воткнулось в ладонь.

Вот знакомый коридор. И дверь, к которой когда‑то не подходили его отпечатки. Ладонь Волода взметнулась вверх, звучно припечатавшись к считывающей панели. Дверь открылась.

— Это ты! — проговорил Изагер, обернувшись к вошедшему. Волод остановился. — Удивительно. Ты читаешь мои мысли. Я как раз хотел тебя видеть.

— Я это почувствовал, правитель.

— Раньше ты никогда не называл меня правителем, — медленно сказал Изагер.

— А ты не называл меня просто «ты». Я ведь твой сын, не так ли? — Волод приблизился. На столе правителя он видел знакомую карту с горящими маячками уничтоженных кланов.

— Да, ты мой сын, — бесцветным голосом проговорил Изагер. Казалось, где‑то внутри его крутятся огромные жернова, перемалывая слова и мысли.

— Что с тобой, отец? — спросил Волод. Предательская дрожь оставила его, голос юноши обрел уверенность и окреп. — Что‑то случилось? Почему ты хотел меня видеть?

— Я вдруг подумал… Мне что‑то почудилось, не знаю, что, — Изагер провел рукой по лицу. — Если со мной что‑то случится… Сможешь ли ты продолжить то, что я начал? Я должен знать это, потому что живу для того, чтобы добиться, чего хочу! Я твой отец, Слав. Всякий отец должен быть уверен, что его сын… пойдет по его стопам! Обещай мне! Поклянись, что сделаешь это, закончишь то, что начал я!

— Да, отец. Все, как ты скажешь, — холодно произнес Волод. Он уже не чувствовал ничего к этому человеку: ни жалости, ни сострадания. Он не должен жить. И все.

— Клянешься?

— Клянусь, — Волод встал вплотную к правителю. Рука медленно потащила иглу из кармана. Изагер простер руку над картой. Тень от его ладони, как грозовое облако, нависла над Поймой.

— Ты должен уничтожить варваров! Всех, до единого!

— Но… почему? — оторопел Волод. Ему было все равно, что говорит человек, которого он сейчас убьет. Но он не ожидал такой просьбы.

— Потому что на этой планете должен быть один народ! Потому что самим своим существованием варвары угрожают цивилизации! Потому что тысячи цивилизаций падали под напором варварских орд! Ты, мой сын, должен понимать: если мы не уничтожим их сегодня, они уничтожат нас завтра!

Волод слушал, и глаза его медленно застилала пелена ярости и гнева. Так ему мало того, что он сделал? Рука Изагера сжала предплечье юноши, и Волод приложил всю волю, чтобы не отдернуть ее и не ударить этого гмора. Еще рано. Сначала спросить и посмотреть в глаза.

— Скажи, зачем ты приказал бомбить эти кланы? — Волод накрыл руку правителя на стекле, прижимая ее к карте. — Вот здесь, на севере? Ведь они не угрожали тебе! До них сотни километров — чем они могли угрожать городу?

— Я уничтожу их всех, иначе они разовьются и…

— Ты не должен был этого делать! — игла была наготове. Слегка оцарапать и уйти — так велел Мерк, но Волод уже не мог себя контролировать. — Ты убил всех… всех, кого я… любил! — выкрикнул он. Ярость варвара проснулась в нем, и рука с размаха вогнала в щеку правителя отравленную иглу. — Умри, гмор!

Изагер закричал, схватился за лицо и, содрогнувшись, в корчах упал на пол.

— Теперь я буду править Дирном! — крикнул Волод, отступая на два шага. Он бросил последний взгляд на умирающего правителя и пошел к двери.

— Ты! — из последних сил выкрикнул Изагер. Волод остановился у двери и повернул голову. Он еще не умер?

— Ты… мой истинный сын, — прохрипел Изагер и, выгнувшись в агонии, затих. Яд проник в кровь, вызвал паралич и остановку сердца.

Не помня себя, Волод выскочил из кабинета. Все, он пересек черту, от которой нет возврата. Но мало ли их было и раньше! Он не думал, что будет теперь, что скажет Мерк — ему было плевать. Внезапно он подумал, что мог бы приехать на стартовую площадку, приказать поднять в воздух корабль и улететь подальше в Пойму. А там приземлиться, выйти и… и что потом? Бросить все, чего добился? Куда ему идти? Клана Север больше нет. Что ж, если все против него, то он, Волод, объявляет войну всем! Он остался один, и будет сражаться сам за себя!