Вадим Арчер - Острова междумирья

Вскоре после полуночи он прилетел в окрестности башни и направил гаргойла к утесу. Он не ожидал защиты вокруг всего утеса и заметил сигнальную оболочку слишком поздно, когда его скакун уже не успевал свернуть в сторону. Догадываясь, какой это подняло шум, Вольд поспешно заговорил слова отзыва, пока не появился Гестарт.

В этот день Могриф улетел в краткосрочную поездку, и Гестарт сначала подумал, что учитель уже вернулся. Но когда он выбежал на утес, Могрифа там не было. Подбежав к краю, он увидел кружившего там Вольда на гаргойле и понесся за Хибишем. Несколько мгновений спустя он вылетел на своем скакуне из ворот улдарника.

Увидев его на улдаре, Вольд перестал звать мышь. Он хотел забрать ее с собой, но теперь это было невозможно. Если она была здесь, то наверняка уже слышала отзыв и вскоре вернется в особняк сама, а стычки с Гестартом нужно было избежать. Вольд не взял с собой никакой защиты, кроме наполовину истраченного энергетического жезла, и надеялся, что бегства будет достаточно, чтобы отделаться от ученика Могрифа. Он скомандовал гаргойлу лететь отсюда прочь, и как можно скорее.

Но гаргойл летел медленнее улдара, а Гестарт оказался упрямым. Он гнался за Вольдом вдоль океанского берега, пока расстояние между ними не сократилось до опасного и Вольд не был вынужден повернуться к нему и разрядить в него остатки жезла. Только это заставило ученика Могрифа отказаться от преследования, тем более, что они пролетели добрую половину пути до Асфасты. Гестарт повернул назад, а раздосадованный Вольд вернулся домой, догадываясь, что этой ночью нажил себе врага.

Ему уже не терпелось получить те могущественные заклинания, потому что среди них наверняка были и боевые, и защитные. С такими заклинаниями он будет чувствовать себя в безопасности где угодно и с кем угодно – и Вольд не стал дожидаться возвращения мыши. В тот же день он заплатил в ближайшей таверне вперед за кормежку шамана, позвал с собой Къянту и после недолгих сборов отправился в путь. Выйдя в междумирье, он велел Къянте не отставать и произнес заклинание направления на санданскую академию, откуда начинался выбранный им маршрут на Геджию. Гаргойл и улдар понеслись сквозь фиолетовую глубину междумирья, повинуясь зову санданского маяка.

Они пролетели больше половины пути до Санданы, когда Вольда вдруг передернуло от непередаваемо противного ощущения, словно из глубины его внутренностей выдернули зуб.

Погибла Паки.

День спустя в башню вернулся Могриф из отлучки, которая и впрямь оказалась кратковременной. Едва завидев учителя, Гестарт рассказал ему о ночном происшествии.

– Ты уверен, что это Вольд? – спросил тот.

– Я узнал его, учитель. Он был на своем гаргойле.

– Что ему здесь было нужно?

Гестарт недоуменно пожал плечами. Некромант замолчал, размышляя над сообщением своего ученика.

– Видимо, он услышал, что я здесь, и начал шпионить за мной, – предположил он наконец. – Меня видели в торговом квартале, а слухи здесь разлетаются мгновенно.

– Учитель, у меня в последнее время появилось ощущение чего-то неладного, с тех самых пор, как вернулась Къянта.

– Откуда вернулась? Куда? Ты ничего мне об этом не рассказывал.

– Я думал, это вам неинтересно, учитель, – уклончиво сказал Гестарт, так и не признавшийся Могрифу, что это Къянта первой взломала его сейф. – Она пропала на несколько лет и не так давно вернулась.

– Где она была?

– Не знаю. Она ничего не сказала мне тогда, а затем мы поссорились. Сказала только, что ее заколдовали. Теперь она живет у Вольда, и я подумал, что это как-то связано…

– Почему ты сразу не рассказал мне этого?

– Я заподозрил это только после вчерашней ночи.

Взгляд Могрифа стал хмурым и отсутствующим. Гестарту было давно известно это выражение лица учителя, никогда не предвещавшее ничего хорошего.

– Ладно, – произнес наконец тот. – Сейчас мне некогда, но я еще разберусь с ними обоими. А ты пока будь бдителен и усиль защиту башни. Поддерживай внешнюю сигнализацию и добавь зомби. Если у башни появится кто-нибудь с подозрительными намерениями, постарайся его убить.

– Да, учитель.

После разговора Гестарт ушел в лабораторию, а Могриф закрылся в кабинете и стал оценивать вынесенные безделушки с учетом их неестественной природы. Они были трансформами, и он не собирался продавать их несведущим в магии ювелирам как настоящие. Каким бы диким ни показалось это утверждение светлым магам, Могриф предпочитал вести свои дела честно.

Когда он был еще учеником, его учитель, один из самых могущественных темных магов того времени, говорил ему, что ложь – это оружие слабых и что каждая допущенная ложь ослабляет силу мага. Кроме того, быть честным соответствовало природным склонностям Могрифа. Хотя его понятия об этике и нравственности имели все особенности, свойственные темным магам, в их пределах, в том числе и в деловых отношениях, он был честен. Взять хотя бы его отношения с Гестартом – в отличие от светлых магов, считавших, что в учениках они получают последователей, друзей и единомышленников на вечные времена, Могриф вполне сознавал, что ученики темных магов покидают своих учителей, когда сочтут свое обучение законченным, и в дальнейшем их отношения становятся холодными, если не враждебными. Но ему был нужен помощник, и он учил Гестарта всему, чему тот был в состоянии научиться. Не быстро, но учил.

Так же и с трансформами – это были ненастоящие драгоценности, но они имели спрос и продавались в магических лавках, поэтому незачем было жульничать с ними. Существовало множество трансформирующих заклинаний, и все они относились к нейтральной магии или даже к светлой, но и простейшие из них были под силу только незаурядным магам, обладающим выдающимися способностями в артифакции. Как правило, в результате получались вещи значительно хуже исходных, и только у таких артифакторов, как Ринальф, с определенными оговорками относительно исходного материала получалось что-либо ценное. А эти трансформы были просто уникальными и стоили не намного дешевле настоящих драгоценностей того же качества.

Могриф пересмотрел их одну за другой – премущественно кольца и браслеты, потому что ему не хотелось брать громоздкие вещи. Маг наверняка предпочел бы амулеты, если бы заметил их в пещере, но он не стал утруждать себя осмотром всех сокровищ, а взял первые подходящие. Камни в украшениях были чистейшей воды и редкостных оттенков – если не обращать внимания на то, что они составляли одно целое с оправой и, естественно, не вынимались оттуда. Их стоимости хватало на покупку нужных ингредиентов и кое-что даже оставалось на текущие потребности.