Анастасия Штука - Дар (СИ)

Она оглянулась на стоящего позади нее мужчину, который ответил ей легким наклоном головы: что ж, перед ее появлением они сочли за лучший вариант уничтожить все следы пребывания в этом доме тварей.

Вытащить из молодой, совсем юной и хрупкой девушки отвратительного монстра оказалось сложнее, чем из посла. Она была совсем измучена и обессилена, казалось, даже тонкие кости просвечивают сквозь желтоватую кожу, плотно натянутую и сухую. Глаза невидяще смотрели по сторонам, бессмысленно перебегая с предмета на предмет, не задерживаясь ни на секунду. Дыхание звучало прерывисто и резко, с едва различимыми нотками угрожающего рычания. Верш, сидящий внутри, почуял опасность, исходящую от нее и заметался в панике, стремясь за последние секунды обратить человека в зверя. У Зиберины не оставалось другого выхода, кроме как рискнуть — набрав полную ладонь мерцающего порошка, она шагнула к постели, на которой лежала привязанная девушка, но была остановлена Сорелем.

— Позвольте, это сделаю я.

Зиберина молча продемонстрировала ему свободную руку, затянутую в практически незаметную перчатку телесного цвета, для пущей убедительности подвигав в воздухе пальцами. Затем наклонилась над распластанной фигурой, с силой разжимая челюсть взвывшей звериным кличем девушки, высыпая порошок ей в рот и удерживая ладонью, не позволяя его выплюнуть. Раскосые, звериные глаза, отсвечивающие желтизной, впились в ее холодные и спокойные. Тело девушки билось и изгибалось в жутких судорогах под немыслимым углом. Заметив, как голубеют глаза, а на коже проступает отсвет, она торопливо отступила, освобождая дорогу метнувшемуся вперед мужчине. Спустя секунду с вершем было покончено, и Зиберина смогла заняться изможденной и доведенной до полнейшего истощения жертвой. Наблюдая, как она спаивает девушке одно зелье за другим, Сорель не выдержал.

— Она могла укусить вас, Госпожа. И эта тонкая перчатка вряд ли спасла бы от заражения…

Зиберина полуобернулась, бросая на него насмешливый взгляд. Она сняла с руки одну из перчаток и протянула нахмурившемуся Советнику.

— Попробуй разрезать ее кинжалом.

Она с улыбкой смотрела, как он раз за разом безуспешно пытается рассечь такую безобидную с вида вещицу острым, как бритва, лезвием ножа, извлеченного из-за отворота высокого сапога. Оставив бесполезные попытки, он с удивлением перевел на нее взгляд.

— Я изобрела это зелье много веков назад, когда впервые столкнулась с этими тварями, а пропитать полученным составом перчатку не составляет труда. Ее можно повредить только с помощью магии, во всех остальных случаях — не при каких обстоятельствах.

— Зелье?! Разве подобное вообще возможно?

— Ты, несомненно, слышал о зелье Неуязвимости и Бесстрашия?

— О них в Остианоре не знают разве что новорожденные дети. И от Господина я знаю так же, что вы — их создательница.

— Верно. Они обладают огромной силой и даруют людям то, чего они лишены. Даже самый острый меч не способен уязвить того, кто выпил зелье. Но лишь какое-то время, затем человек теряет это свойство. С вещами и неодушевленными предметами значительно проще: то, что ты дал им раз, остается таким навсегда. Я уже давно экспериментирую в данной области.

— Тогда, на горе, вам удалось уйти от ловчих контуров и поисковых заклинаний с помощью одного из своих изобретений?

— Верно, обмануть силу так же легко, как и человеческие глаза. Нужно просто обладать нужными знаниями и уметь ими пользоваться.

— Чему вы в совершенстве научились…

— У меня было много времени для этого. Слишком много…

Ривиар зачистили за несколько дней: вооруженные до зубов воины, закованные в броню, в сопровождении магов тщательно и скрупулёзно прочесали столицу, обыскивая каждый дом, заглядывая во все таверны и постоялые дома, изучая парки, скверы, аллеи и кладбища. Город подвергся пристальному и жесткому досмотру, но следов вершей нигде больше не было обнаружено: видимо, не многие из них добрались до удаленного от южного потока торговли королевства, или не все рискнули осесть в столице, в непосредственной близости от такого количества сильных магов.

Вести, присланные с гонцами со всех сторон, только укрепляли ее в этой уверенности. В Остианор сумела пробраться только маленькая колония вершей, все остальные твари осели в более маленьких королевствах и княжествах, где легче всего было затеряться среди лесов или заброшенных поместий. Зачистка, возглавляемая Райниром, была жестокой и кровавой, оставив о свалившейся на их голову напасти только плохие воспоминания. Читая очередной отчет одного из магов, каждый день докладывающего о происходящем во дворец, Зиберина практически посочувствовала той непрозорливой твари, которая додумалась привести свою колонию в Остианор, где правил маг.

Удалось ему найти и несколько десятков похищенных детей, которые в течение месяца пропадали во многих городах. Новорожденные детеныши вершей не могли приспособиться к окружающему миру так, как это делали взрослые особи, поэтому родители находили для них подходящих носителей сразу, помогая захватить тело. В дальнейшем такие особи вырастали самыми сильными и опасными, потому что с детства учились контролировать новоприобретенное тело, делая его не отличимым от человеческого. Им повезло, и верши не успели начать процесс обращения, а новорожденные звери были безжалостно уничтожены магами сразу же.

Спасенных, но перенесших страшные испытания детей по приказу Райнира переправили во дворец, где Зиберина могла осмотреть их и выбрать правильное лечение. Детей было слишком много, поэтому ей пришлось обратиться к Сорелю, который в течение часа разыскал и привел в ее лабораторию лучших целительниц Ривиара. Большинство малышей находилось в тяжелом состоянии не только физически, но и морально. Детская ранимая психика не была приспособлена для таких страшных испытаний, поэтому многих из них пришлось опоить эликсиром Забвения, который надежно вычеркивал из памяти принявшего его человека ненужные воспоминания, навсегда стирая любые напоминания о случившемся.

Зиберина без энтузиазма рассматривала стоящее перед ней блюдо, рассеянно выводя вилкой на поверхности аппетитно зажаренной перепелки замысловатые узоры. Она то и дело листала толстый фолиант, который нашла среди своих записей, датированный теми же числами, когда она впервые столкнулась с вершами…

Дверь, ведущая в общий зал, где она удобно расположилась, без предварительного стука распахнулась, пропуская мрачного Райнира, затянутого в черную броню. Резким движением сбросив на пол тяжелый, покрытый слоем пыли плащ, он повернулся к потерявшей дар речи Зиберине, которая с изумлением смотрела на него широко открытыми глазами.