Далия Трускиновская - Королевская кровь

Жилло на цыпочках отошел от окна, и, кляня старую ведьму, выскочил со двора, чтобы с улицы попасть к ней в подвал.

— Нашла ты время несчастья устраивать! — обрушился он на тетку Тиберию. — Знаешь, что мой драгоценный сынок Эммелине рассказывал? Как ему королевский перстень показывали! И показывала та самая бабка Мартина, которая Тармо с Ирмой воспитала! Ей этот перстень от самого короля достался! Та самая бабушка, которую посланцы Равноправной Думы убили! И что дочка у нее была…

— Дочка? И что же с той дочкой сделалось? — спросила старуха, но ощущение такое, что из чистой вежливости.

— А вот как раз на этом месте ты вопить принялась!

— Я не просто так вопила, а по делу! — обиделась старая ведьма. Мак, объясни-ка Жилло, что за дурь на тебя нашла!

— Встать не могу, — проворчал Мак. — Ноги не мои.

— Твои, твои! — утешил его Жилло. — Ну-ка, обопрись руками о постельку…

— И руки не мои. Я их не чувствую.

— Дурак потому что, — объяснила тетка Тиберия. — Тебе как велено было лекарство пить? По глоточку! А ты? Вот и расхлебывай!

— Тетушка права, мы тут с тобой хлебнули горя, — добавил Жилло. — Ну, старая, так в чем же дело? Мало мне тех двух безруких, так еще и этого безногого норовишь мне на шею посадить?

— Судьба твоя такая, — ухмыльнулась старуха. — Дело в том, что нужно нашего морячка очень крепко растереть. Тогда он руки-ноги и прочие для женитьбы необходимые члены почувствует. Ну-ка, стягивай с него рубаху и подштанники!

— Да вы что?! — завопил Мак. — Да сюда же сейчас моя Эммелина прибежит! Ведь два часа-то уж кончились!

— Как прибежит, так и убежит! — буркнула старуха. — Жилло, за дело! Три его, пока от боли не заорет! А когда заорет — значит, вернулись руки-ноги!

Так Жилло и поступил.

Он весь взмок, пока не добился желаемого вопля.

— Сквозь меня раскаленные иголки носятся!

— Вот и замечательно, — вытирая лоб, сказал Жилло. — Тетка Тиберия, продолжать или хватит?

— Продолжай до раскаленных ножей, — велела вредная старуха.

Тут перепуганный Мак отпихнул его, вскочил на ноги и заметался в поисках рубахи и штанов. Как он и предвидел, в самую подходящую минуту дверца шкафа скрипнула — это Эммелина явилась проведать жениха. Мак, совсем ошалев, кинулся обратно в постель и по уши натянул одеяло. А Эммелина встала как вкопанная — в пансионе девицам голых моряков ни разу не показывали.

Жилло и тетка Тиберия как стояли — так и сели рядышком на скамью, так и залились хохотом. А тут еще дверь приоткрылась и голова Виго просунулась.

— Кукареку? — видя такую картину, осведомился парень.

— Кукареку! — еле ответил сквозь смех Жилло и сложился пополам, потому что такой буйный хохот для здоровья вреден.

Виго вошел окончательно.

— Уже темнеет, — сказал он, — скоро тот дядька с крыльями и граф придут. Наверно, ужин им готовить надо. Здесь покормим или у тети Денизы?

Жилло гордым взором обвел погребок — ну-ка, у кого из присутствующих такой хозяйственный сынок найдется?

— Здесь, — решила за всех Эммелина. — Мама сейчас сердится. Ей все не так…

Виго степенно проследовал к плите и осведомился у старухи, какой котелок можно взять и какими припасами воспользоваться.

Жилло любовался своим сознательным сыном, а когда перевел глаза на Эммелину — она уже сидела с ногами на постели и шепталась с Маком.

— Ты бы, дочка, сходила в погребок, там должен сидеть и скучать человек в длинном теплом плаще, — сказал ей Жилло. — Ты его узнаешь сразу, потому что он руки прячет. Скажи, чтобы ужинать приходил.

Конечно, он и сам мог пойти за Малышом, да только хотел дать Маку возможность одеться.

Эммелина привела Малыша, Виго состряпал ужин, все поели, побеседовали о незначительных предметах, потом Виго посуду прибрал. А графа с Дедулей как нет, так нет.

Мак и Эммелина исчезли — очевидно, во двор целоваться сбежали. Виго задремал на лавке. Тетка Тиберия книгу достала — в мужское бедро толщиной, не меньше, и читать принялась. А Жилло и Малыш какой-то никчемный разговор завели. Ждали, ждали — всю компанию сон сморил…

Утром проснулись — ни графа, ни Дедули. Тогда Жилло выловил Нариана, поставил на стол, блюдце и зеленую свечку у старухи попросил.

— А справишься? — спросила она. — Вообрази их себе обоих.

Жилло вообразил — и действительно, среди сенной трухи, плавающей в блюдце, угол какого-то сарая обозначился. И Дедуля с графом. И пустой фунтик из-под пирожков.

— Что случилось, Дедуля? — спросил Жилло. — Почему не пришли?

— А потому, что оборотни ночью по Кульдигу шастают! — буркнул Дедуля. — От одного кабанчика мы улизнули, я с графом в воздух поднялся. Чуть опустились — на нас второй клыки наставил! То есть, я лечу, граф за мой пояс держится, а они его ноги достают! Размножаются они, что ли?

— Выше подняться не мог? — изобразил строгость Жилло.

— Сам попробуй, груз-то немалый! Да и поди взлети в этих переулках! Крыльями не размахнешься… Наверно, безопаснее все-таки днем к вам пробраться.

Так и порешили. Но еще долго ждали Дедулю с Малышом, долго беспокоились.

Наконец Виго, выставленный в дозор, прибежал с новостью — идут, идут, прямо в погребок Денизы!

Хотел Жилло выскочить навстречу своему графу, да Малыш удержал полная приключений жизнь приучила его к кое-какому благоразумию.

Первым делом графа и Дедулю кормить пришлось — что значит для двух здоровых мужчин фунтик пирожков? Потом его с теткой Тиберией знакомили — и оказалось, что бывала тетка на севере, как раз в Дундагском графстве, и даже припомнила графского деда, который смолоду ей, тетке, внимание пытался уделять…

Жилло оттягивал важный разговор — хотелось, чтобы приняли в нем участие все заинтересованные лица. А одним из самых заинтересованных он считал Денизу.

Так что поздно вечером, когда последнего хмельного гостя выставили из погребка, занавесили там окна под самым потолком, ведущие на улицу, и устроили военный совет. Последней явилась Дениза — кухонных дел, известно, не переделаешь… И была она в таком настроении, что близко не подходи.

Мака и детей, не доверяя их юным годам, на совет не допустили.

— Собрались мы тут, уважаемые равноправные братцы и сестрицы, — Жилло слегка поклонился Денизе и тетке Тиберии, — чтобы решить, как же нам дальше жить. В Кульдиге скоро совсем скверно будет, потому что идет от Коронного замка настоящая зараза. Я знаю, что за вредитель там засел, знаю также, чего он хочет и на что он способен.

— Похоже, и я знаю этого вредителя, — вставил молодой граф. — Зовут его Исидор Талс. Это он меня к смерти приговорил, остальные только кивали. Но он же потом и приговор отменил.