Ольга Климова - Сильная кровь

«Утром? Они до сих пор беседуют?»

Обычно разговоры дара с Илтой не длились так долго. Дэя подхватила подол платья и поспешила к дверям королевских покоев. Дара она видеть не хотела. Но если Илта до сих пор там, значит произошло что-то важное. Она приложила ухо к двери — ничего не было слышно, потом тихонько постучала, и, наконец, решилась войти.

Внутри никого не было.

Дэя растерянно встала посреди комнаты. Почему — то ей показалось, что мимо нее прошли события, в которых она должна была принять непосредственное участие.

С подоконника вниз спрыгнул рыжий кот, напугав девушку. Она вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

«Где же она? Если с королем они закончили, наверное, у себя.»

Дэя вошла к Илте в комнату и застыла: сундук с немногочисленными вещами был перерыт, платья ее валялись на кровати, а маленькая пухлая служанка ковырялась на столике перед зеркалом. Заметив Дэю, она густо покраснела и отпрыгнула от открытого ящика стола, словно обожглась.

— Что ты тут делаешь? — глаза Дэи метали молнии.

— Я-я, меня послали принести чистое платье, — служанка закрылась от напрыгнувшей на нее девушки, — я ничего не взяла.

— Зачем чистое платье? Илта разучилась ходить?

— Как бы… да, она… — служанка запиналась.

— Где она? — у Дэи внутри все оборвалось от плохого предчувствия.

— Я покажу, — служанка засуетилась, подобрала верхнее платье и поспешила из комнаты. — Пойдемте, леди.

Дэя неуверенно пошла за пухлым проводником, с каждым шагом ощущая все большую и большую тяжесть.

Илта лежала в одной из соседних комнат, окруженная двумя служанками, стягивающими с непослушного худого тела одежду. Такая тихая… Такая тихая, что Дэя сползла вниз по стене. Она смотрела на таз с водой, приготовленный для омовения, смотрела на худые тонкие руки, на огромный разрез, что шел рассекая подбородок, нос и горло. На ее одежде и лице было столько крови, что сначала Дэя ее не узнала. Наверное, так же выглядела ее мать, когда они нашли ее с куском стекла в руке.

Она кинулась к безжизненному телу, расталкивая служанок и прижалась к нему рыдая. Ее мать взяла кусок стекла и распилила себе горло от уха до уха. Но тут был не кусок стекла. Ровные края раны. Ровные сильные разрезы. Дэя водила пальцами по ее лицу, всегда такому спокойному и ласковому к ней. Такие разрезы может оставить только меч. Кто мог поднять меч на королевскую ведьму? Кто разговаривал с ней утром…

Дэя сжала руки в кулаки и пламя с силой вырвалось наружу. Служанки закричали и разбежались по углам, закрывая лица от пышущего жара. Девушка дышала как загнанный зверь и мало что видела перед собой.

«Сначала отец, потом мать, моя гордость и честь, потом Илта. Он всех забрал. Он забрал у меня все!»

Дэя рванула вниз по лестнице, пугая слуг и стражу дворца. У тронного зала она остановилась.

«Нужно успокоиться. Понадобятся все силы.»

Не в ту руку она вложила нож. Илта была права. Что может сделать слабая подкошенная горем женщина против короля?

Внутри находилось еще человек пять, которые поклонились, когда она вошла. Его дауры. Дэя обворожительно улыбнулась присутствующим и быстро пошла к королю.

— Ваше Величество, я заберу у вас совсем немного времени.

«Не в ту руку ты вложила нож…»

Дэя прижалась всем телом к дару и вспыхнула огромным ярким факелом, направляя весь свой гнев, всю свою боль и ненависть в его сторону. Она слышала крики вокруг и почувствовала, как дрогнул король. Почувствовала даже запах его горелой плоти, такой приятный и тошнотворный. Больше никогда он не будет пахнуть как прежде!

«Спалить! Все спалить!»

Ликование ее достигло предела, когда внезапно дар отбросил ее назад, выворачивая руку и с легкостью ломая тонкое запястье. Дэя закричала, смешивая свой крик с ругательствами дауров и яростными словами короля.

— Тебе всегда не хватало мозгов! Кто же лезет на того, чья сила растет вместе с твоей?! Неужели ты и есть мое «изысканное блюдо»?

— Талокс, прошу тебя! — Дэя рыдала от боли, стоя на коленях.

— Заприте ее! — он швырнул девушку к ногам своих дауров.

— Нам нужен отдых, — взмыленная Ула вложила меч в ножны, оглядывая землю вокруг, усыпанную пеплом.

— Согласна, — Тáйга готова была рухнеть прямо здесь.

— До холма, — Зэсс кивнул на возвышение впереди, — там отдохнем.

Сейчас они больше всего сами походили на сказочных чудовищ, с головы до ног усыпанные темными хлопьями.

Вот уже три дня они толком не спали, карауля поочереди свои жизни.

Они дошли до пустошей, и сначала теней было немного. Редкие исключения попадались и порой даже проплывали мимо, не обращая никакого внимания на путников. Даже на Тайгу. Но чем ближе подходили они к пустошам, тем чаще видели сгустки темного воздуха у себя на пути. Стычки переросли в каждодневные сражения, а с приходом в пустоши — теней стало так много, что нормально заснуть уже не получалось. Теперь они осмелели, освоились, как говорил Зэсс, и Тáйга интересовала их куда как сильно.

Три дня редкого отдыха. Они вымотались, и даже Зэсс, которого, казалось, ничего не могло сломить, устал быть все время начеку. На открытой местности он легко убивал теней, если их было немного. Нового шрама у него не прибавилось ни одного. В отличие от Улы.

Ее глаза улавливали больше оттенков цвета. И для нее тени отличались одна от другой. Некоторых она просто не видела. Они могли проплыть совсем рядом, имея в своей гамме какой-то особенный оттенок, сливавшийся для нее с оттенком всего, что находилось вокруг. Этого Ула боялась больше всего. Тех теней, что выскакивали для нее из ниоткуда, появляясь прямо перед носом. Она стала нервной и вздрагивала при каждом звуке и движении воздуха.

Даже Тайге, толком не в состоянии удержать меч в руке, пришлось махать им. Такого как тогда в доме, больше не случалось, но еще два раза на них нападала толпа темных вихрей, вытягивая к ней свои щупальца и тут, волей-неволей, приходилось отмахиваться.

Один раз она чуть не убила Улу. Но та отбила маленький меч с легкостью и дала Тайге оплеуху. Без обид.

А Зэсс с маниакальной решимостью шел вперед, подгоняя попутчиков, кромсая направо и налево. Можно было подумать, что все происходящее ему даже нравилось. Пока не начались сами пустоши. Тут и ему пришлось не сладко.

Взобравшись, наконец, на холм, они застыли.

— Да-а-а, — уныло протянула Ула, с тоской глядя на равнину, расстилавшуюся внизу перед ними.

Она вся была заполнена колышащимся темным воздухом. Настолько плотно, что казалось, это одно большое озеро с маленькими островами то тут то там. И только далеко впереди маячила какая-то возвышенность, среди этой тьмы вздымаясь как скала.