Олег Авраменко - Власть молнии

К счастью, ждать пришлось недолго. Несмотря на гололёд, парнишка нёсся под гору со всех ног, хоть и рисковал поскользнуться и свернуть себе шею.

— Ну, Василько, чего там? — крикнул нетерпеливый Михайло, едва вестовой приблизился к ним на достаточное расстояние.

— Остромир! Михайло! Князь у нас!.. — срывая голос, радостно завопил тот.

— Да ты что?! — как один человек изумились русичи, а потом беспорядочно посыпались вопросы:

— Кто?

— Когда?

— Откуда?

— Уж не Александр ли Ярославович откликнулся?

— Аль Михайло Всеволодович одумался и вернулся с полдороги?

— Не-а…

Разогнавшийся подросток попробовал затормозить, на бегу схватился за стремя сотниковой лошади, едва не грохнулся наземь, но всё же сумел удержаться на ногах. Из-под серой войлочной шапки по раскрасневшемуся лицу Васильки градом катился пот, он задыхался и даже пару раз начинал покашливать.

— Князь… новый. Ростислав Мстиславыч.

Вопреки ожиданиям Карсидара, это сообщение было встречено без особого энтузиазма. Русичи на некоторое время призадумались, а парнишка тем временем имел возможность отдышаться. Чем-то он напоминал Карсидару Сола — то ли повадками, то ли изумлённо-ищущим выражением глаз, — хотя был постарше и внешность имел совершенно другую. Да и говорил на чужом языке… Эх, всё-то здесь чужое!

— Так когда? — спросил Остромир, вышедший из состояния задумчивости раньше других.

— Вчерась, аккурат после обеда, — проговорил Василько, уже почти отдышавшийся.

— А чего нас не известили? — Михайло посмотрел на подростка так, будто именно он был виноват в этом, а не более старшие сотниковы слуги.

— Хотели, да ведь сегодня вас ожидали в Киев. — Василько сплюнул под ноги, с шумом вдохнул-выдохнул и, окончательно успокоившись, продолжал:

— Вот нас и выставили на всех воротах, через которые вы могли проехать. Меня на Подольские ткнули, — сообщил он, хоть это и так было яснее ясного.

— А-а-а… что Александр Новгородский? — без особой надежды спросил Остромир.

— Всё уже, всё! Есть у нас князь, и довольно об этом, довольно, — как-то слишком быстро заговорил сотник и добавил скороговоркой:

— Свято место пусто не бывает.

— А этот Ростислав из Мономаховичей? — осторожно спросил Читрадрива, который, в отличие от Карсидара, уловил разочарование русичей.

— Из Мономаховичей, из Мономаховичей, — проворчал Ипатий. — Через другого Ростислава Мстиславыча, прадеда его. У того Мономах дедом был.

— Ну, так что же вам ещё надо? — по-прежнему тихо и осторожно продолжал Читрадрива. — Сам ведь говорил в Вышгороде, что вам бы хоть какого князя…

— То я говорил, — возразил Михайло.

— А что лучшие князья — Мономаховичи…

— Я сказал. И от слов своих не отрекусь, как не отрекался никогда, — молвил Остромир. — И теперь скажу, что лучшие князья — это Мономаховичи.

«Они явно недовольны, как ни пробуют увильнуть от ответа», — почувствовал Карсидар мысль Читрадривы.

— Ну, объявился у вас князь, к тому же Мономахович. Что же тогда… — начал Читрадрива, но Остромир прервал его самым бесцеремонным образом:

— А кто тебе сказал, что мы недовольны? Князь есть, и слава Богу. Наоборот даже, — тысяцкий старался выглядеть весёлым, и это ему почти удавалось. — Эй, малый, есть у тебя ещё что для нас?

— А как же! — Василько улыбнулся открыто и доброжелательно. — Князь ждёт вас вместе с…

Тут улыбка сползла с его лица. Василько посмотрел сначала на Читрадриву, затем перевёл взгляд на Карсидара, да так и остался стоять с разинутым ртом, видимо, не зная, обидятся ли они, если во всеуслышанье назвать их колдунами.

— Добро, — подытожил Остромир, чтобы как-то замять неловкость. — Итак, едем через Копырев, как и собирались, но ко мне на двор, а не к митрополиту… Да, малый, — обратился он к Васильку. — Митрополит у князя будет, или к нему особо завернуть?

— Митрополит? — паренёк вздрогнул, словно очнувшись ото сна. — Ага, ага, сказывали, у князя будет.

— Тогда сыпь к Западным воротам… Небось, там нас ждали?

— Там, там, — подтвердил Василько. — И на других, что в Городе Володимировом…

— Вот и ладно. Скажи, что мы приехали, пусть возвращается, кто там стоит. А на другие Подольские я сам гонца пошлю.

Паренёк припустил в гору, изредка оглядываясь.

«Испугался он колдунов, ох, как испугался!» — мысленно произнёс Читрадрива.

— Ну, довольно стоять. Князь ждёт. Н-но!

Остромир тронул поводья, его конь двинулся вперёд. За ним последовали остальные.

— Ко мне поедем, — рассудительно сказал тысяцкий. — Вас поначалу надо в порядок привести. Не то скинешь кафтан, а у вас с Дривом одёжа некудышняя. Тем паче князь новый, к чему позориться?

— Не мешало бы передохнуть с дороги, — вежливо согласился Читрадрива и в мыслях похвалил гостеприимство русичей.

Народу на улицах в части города, называемой Копыревым, было значительно больше, чем в оставшемся внизу предместье. После того, как они миновали ворота и, провожаемые хмурыми взглядами стражей, поехали по широкой улице, Карсидар обратил внимание, что в переулках толпятся зеваки. Да и из домиков, и со дворов за ними следили.

«Василько, небось, наболтал, что тысяцкий колдунов везёт», — с неудовольствием подумал Карсидар, которому не нравилось, когда на него обращают слишком пристальное внимание.

«И без Василька слухи расползаются, — мысленно отозвался Читрадрива. — Здесь уже прекрасно знают, что ты в церкву молнией попал, поэтому…»

Тут гандзак вздрогнул, и его лицо сделалось таким сосредоточенным, точно он пытался услышать скрипение лапок и крылышек умывающейся мухи.

«Что случилось?» — немедленно насторожился Карсидар.

«Да услышал кое-что любопытное… Кто-то сказал… — Читрадрива завертел головой, затем успокоился и возразил сам себе:

— Нет, почудилось. Просто народ шумит».

Людей действительно прибавлялось с каждым кварталом. За внутренними воротами в районе, называемом Новым Городом, народу оказалось ещё больше. А на дворе у Остромира вообще собралась целая толпа.

Всадники спешивались нарочито медленно, словно не замечая устремлённых на них любопытных взглядов. Толпа заволновалась, слегка отступила… Как вдруг атмосфера мнимого спокойствия и деловитости вмиг была развеяна неожиданно строгим окриком Михайла:

— Милка?! А ты что тут делаешь?

Все взоры тотчас обратились на оказавшуюся впереди других зеленоглазую девушку, одетую довольно богато и не без некоторого кокетства нарумянившую пухленькие щёчки.