Елена Лирмант - В поисках Белого города

— Что это? — спросил я, разглядывая их.

— Не бойся, не отравишься. Это рыба, — усмехнулся он.

— У нее нет чешуи…

— У этой нет, — кивнул он. — Надо скорее ее освежевать, а то, кожа высохнет и потом будет трудно выцарапать из нее мясо.

— Отлично приступай. А мне пришла в голову одна идея. Надо попробовать!

К нам присоединились Старший и Средний. Они с любопытством смотрели за моими действиями. А я срезал еще живую ветку, выбрал потолще, и начал сооружать из нее круг. Потом, схватил шкурки и побежал к ручью, где долго мыл их. Придя назад, стал натягивать на круг.

— У тебя есть чем закрепить ее? — спросил я у Среднего.

— А что тебе надо?

— Помнишь проволоку, которую ты укладывал около костра, в первую нашу ночевку?

— Она еще нам пригодиться, — надулся он, — это от гырхов.

— Гырхов здесь нет! А мне она нужна сейчас. Давай, надо натянуть шкуру, и дать высохнуть.

— И что будет?

— Что-то вроде бубна?

— А что это?

— Сделаю, увидишь, объяснять долго…

Все-таки Средний мне нравился. Не задавая больше вопросов, он притянул к себе свой наплечный мешок, и вытащил моток. Пока я возился, сооружая свой музыкальный инструмент, подоспел и обед. Положив около костра свою подделку, которая получилась кривоватая, но вполне сносная, мы принялись за еду в полном молчании.

— У нее шкура быстро высыхает, — не выдержал Младший. — Прилипнет — не оторвешь.

— Это то, что мне надо, — кивнул я, — только бы звучала.

— Зачем? — тут же поинтересовался Средний.

— Если по нему бить, будет раздаваться низкий звук. Может быть, твари его испугаются. Не придется кричать.

— Молодец, Коста, — вскричал Старший. — А я могу дудочку сделать!

— А я погремушку, — поддакнул Средний.

— Отлично! — будет оркестр.

К концу дня три музыкальных инструмента были готовы.

— Ну, что? Попробуем, — предложил я.

Средний потер руки. — Давай!

Мы осторожно спустились с камней. Я дубасил по своему бубну палкой, звук был глухой и противный, дудочка визжала, погремушка гремела. Наша музыкальная какофония произвела на тварей такое сильное впечатление, что они исчезли. Мы втроем прошли несколько десятков метров по дороге. Ни одна морда не высунулась из травы. И довольные мы вернулись назад.

Принцесса захотела бить в бубен, а Младшему приглянулась погремушка Среднего. Пришлось мастерить еще два музыкальных инструмента. Так что спать легли поздно.

Утром замели за собой все следы пребывания здесь. И осторожно стали спускаться в долину. Хозяева поджидали нас, их узкие мордочки, то и дело высовывались из травы. Наш оркестр грянул что-то бравурное в их честь. Они восприняли нашу музыку правильно, и быстро затерялись между трав. А мы пошли по дороге. Правда, где-то посередине пути, Средний попросил нас сойти с брусчатки, и мы, сидя в траве, и опасливо поглядывая кругом, продолжали играть, время от времени оглашая окрестности своими криками. И не смотря на опасность положения, нам было весело. Это незапланированная мной остановка, объяснилась довольно банально: над Раттеей летают космические корабли и прочёсывают ее поверхность. И раттерианцы не хотели бы, чтобы кто-то видел в этой стороне людей. На мой вопрос: — А ты уверен? — Средний, посмотрев на какой-то небольшой прибор, ответил утвердительно.

Глубокой ночью, оглохшие и усталые, мы забрались на очередную каменную гряду. Нашли небольшой грот, разожги костер и юркнули в тишину.

Глава III

Наутро, или скорее ближе к полудню, стали собираться в путь. Отношение раттерианских мужчин к девушке сильно изменилось. Уже не было той еле уловимой почтительности, как раньше, когда они только сидели и ждали, когда она соблаговолит собраться, стараясь не смотреть в ее сторону. Сейчас Старший помог одеть Принцессе наплечный мешок, щелкнул по носу, и улыбнулся: — Все хорошо?

— Да! — тихо ответила она, и смущенная улыбка заиграла на ее красивом личике.

Младший взял ее за руку и потянул к выходу: — Пойдем, — при этом щеки его горели.

— Да, он влюблен в нее, — пронеслась в голове догадка! — Вот влип бедолага. Он же теперь ее брат!

Сама же девушка вела себя с той детской непосредственностью, которая характерна только очень юным существам. Хотя глаза ее были грустные, взрослые глаза. И только Средний топтался на месте. Он вел себя так, будто не знает, как вести себя в данной ситуации.

Путь лежал по скалам. Принцесса и правда отлично лазала. Как ящерка карабкалась по камням. Не отставали от нее и Старший, и Средний. А вот Младший лазал плохо. Я был замыкающим, и несколько раз ловил его за шкирку, когда он полз на животе мимо. Поднимал. Отряхивал и снова подталкивал вперед. Мальчишке было нелегко и стыдно, но он ни разу не захныкал. И с упорством вола шёл вперед.

Когда все уже устали, я увидел небольшой уступ, и предложил устроить здесь привал, но Средний отказался. Он лез и лез, пока радостно не закричал, что нашёл место для отдыха. Но чтобы туда залезть, надо было приложить немало усилий. Младшего пришлось вообще втаскивать. Перевалившись через край, я понял, почему Средний не хотел оставаться там, где я предложил. Там мы были как на ладони. А здесь зияла пасть огромной пещеры. И мы устроились на ночлег. Уставшие дети тут же отползли к стене и, закрывшись плащами, затихли. Старший тоже лег. Время дежурить было Среднего. Мне не спалось. Я сел к нему и задал, так долго мучивший меня вопрос:

— Средний у тебя семья есть?

Он вздрогнул, и исподлобья посмотрел на меня: — А зачем тебе это надо знать?

— Прости, я не хотел тебя обидеть, просто заметил, ты не умеешь общаться с людьми.

— Что это так сильно видно? — удивился он.

— Не знаю, как остальным, но мне бросилось в глаза с первой нашей встречи.

— Нет у меня семьи. Хотя, неверно, когда-то была. Я из клана горня. Наше селение было уничтожено. Все мои родные погибли. Нас осталось очень мало. Других детей-сирот забрали оставшиеся в живых родственники, или взяли на воспитание другие рода. А меня никто не хотел брать. И я совсем маленьким попал к белым жрецам…

— Подожди, почему тебя никто не хотел брать?

— У меня нет совсем силы Рода.

— А что это такое?

— Мне трудно объяснить, это видят только женщины. Ну, что ли сила, которая существует вокруг тела каждого человека. И если ее нет, значит, человек, ну, почти мертвый, не живой. Он не может создать семьи. Без силы рода ни одна женщина не согласиться взять тебя в мужья.

— А жрецы взяли?

— Как то так получилось, что почти у всех жрецов нет силы Рода.