Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

— Слабоват твой Мутабор против нашей Саблезубой… А уж если она с ним заодно, то наши шансы равны нулю… задумчиво произнес Лёвушка, и оба, не выдержав, расхохотались.

В этот момент в дверях появилась Дис, нагруженная ворохом одеял и перин всевозможных расцветок, с кистями, оборками и бантиками, и, свалив все эти излишества на лежанки, мгновенно постелила две постели.

— Уф, — сказала она. — Вот, Ваше Высочество. — Сверху на гору мануфактуры, вполне достойную Принцессы на горошине, Дис положила, тщательно расправив, расшитую ночную рубашку белейшего из белых цветов.

— Минуточку, сейчас принесу воды, — и Дис прошелестела юбками к дверям.

— Аствацатуров, отвернись, — скомандовала Лиза, мгновенно оценив обстановку. Лёвушка повиновался. Когда шорохи за спиной стихли, он сосчитал до двухсот, тихонько позвал Лизу, не получил ответа и очень осторожно обернулся. Из горы одеял высовывался только самый кончик конопатого носа, возле которого на подушке трепетало рябое филинское перышко. Лёвушка хмыкнул, тихонько убрал перышко и направился к своей постели. Дис, вернувшись минуту спустя с кувшином и посмотрев на спящих гостей, только покачала головой: «Эх, детки, детки… А умыться перед сном?» — вздохнула она.

Когда шаги Дис затихли за дверью, Лиза тотчас перестала притворяться спящей, откинула с головы одеяла и приоткрыла глаза. В голове назойливыми мухами жужжали перепутанные мысли, а теперь еще и сердце стучало так, что в ушах звенело. Лиза уставилась в едва различимый в высоте потолок. Слышалось только тихое потрескивание свечей да ровное дыхание мгновенно уснувшего счастливца Левушки.

«Какие все бедные, — думала Лиза. — Филин, Бабушка, Инго… Гномы, сильфы, волшебники городские… Все попались… Что же делать? Получается, что все зависит от нас. — Впервые в жизни все зависело от нее. — А вдруг у нас ничего не получится?»

— А вы, господин Царапкин, пожалуйте-ка за мной. Физкультурой займемся, — строго сказал Филин.

— А мне что, и спать не надо? — попробовал возмутиться Костя.

— Не надо, — подтвердил Филин. — Чтоб ты знал, настоящий дракон может три недели не спать. По крайней мере, твой папа это умеет. А ты вон в пещере только и делал, что дрых без задних ног. Небось даже не пробежался ни разу, не говоря уже о физ-куль-ту-ре… — последнее слово Филин раздельно и насмешливо произнес по слогам.

— Какая еще физкультура? — изумился Костя. — В школе у меня по ней пятерка. Вы про зарядку, что ли? Так это ж отстой! Я и дома ее не делаю!

— Не то чтобы зря, — усмехнулся Филин, но опрометчиво…

— Вот если бы каратэ или у-шу, размечтался Костя.

— Будет тебе у-шу, сказал Филин. — У-ку-шу. Нам надо научиться превращаться мгновенно и не задумываясь — раз и летать — два. А то сегодня вечером мы будем хороши… Прельщает?

— Ну, — с достоинством ответил Костя.

Филин вывел его из кухни через кузницу к воротам и, поклонившись, спросил у стражников, где бы тут найти пустой зал попросторней.

— А зачем вам? — удивленно поинтересовались стражники.

— Мне бы форму восстановить, фейерверки порепетировать, — Филин поглядел на гномов честными голубыми глазами из-за очков. — На вечер. Подручного моего, — он кивнул на Костю, — натаскать надо. Сами знаете, молодежи все приходится три раза повторять… — Филин вздохнул. — Нам бы подальше, чтобы шум никому не мешал.

Стражники с пониманием покивали.

— Тут же сразу за воротами старый Зал Совета, — вспомнил один из них, — может, туда можно? И стены там толстые, и идти всего шагов триста…

— Ты что, — возмутился первый стражник, — мы же там День Платиновой Луны собирались отмечать и Ассамблеи проводить, а тут фейерверки какие-то!..

— Да ладно, — грустно сказал третий гном, — День Платиновой Луны все равно уже давным-давно не празднуем, не до того, а Ассамблеи сейчас можно хоть в кухне проводить — все поместятся. Не осталось никого… А Филину же это для дела!

Волшебник терпеливо ждал.

— Ладно, — смилостивился старший из стражников. — Идите.

Стражники показали им нужную дверь, за которой в трехстах примерно шагах оказалось помещение размером с две кузницы. Правда, этот зал почему-то бросили недостроенным: резьба покрывала только две стены, а на остальных была едва намечена, на полу лежало несколько грубо обтесанных камней со сколотыми верхушками — нечто вроде сидений.

— Даю вводную, — Филин воткнул в кованое гнездо на стене принесенный из кузницы факел. По стенам заплясали тени. — С одеждой так. Общего рецепта тут нет, кроме рекомендации заниматься подобными вещами продуманно, а не с бухты-барахты. Если превращаешься, Конрад, сосредоточься и считай про себя от десяти до нуля. В обратном порядке. Можешь также сказать себе «пуск» или там «поехали». Тогда и процедура будет поприятнее, и ничего не забудешь — ни одежки, ни, скажем, волос на голове. А то так в чешуе и будешь, история знает примеры…

На первое превращение без скрипичного сопровождения у Кости ушло минут пять, и минуты это были пренеприятнейшие. Особенно его злила участливость, с которой на него смотрел этот Филин. «Небось в душе-то потешается!» — с обидой думал Костя, пытаясь уследить за тем, чтобы на месте крыльев не оказалось липшей пары рук, голова не воткнулась с размаху в стенку, а хвост все-таки вырос. К тому же достигнутым в конце концов результатом Филин насладиться не дал.

— Обратно, — скомандовал он. По-моему, ты плоховато этого хотел… Сосредоточься, юный Конрад! Дела-то нам предстоят нешуточные!

Даже обращение «юный Конрад» Костю не порадовало. Обратно оказалось еще труднее, хотя Филин понял, что его взгляд Костю смущает, и отвернулся.

— Как это — плоховато хочу? — возмутился Костя, наконец вочеловечившись.

— Хвост, — бросил Филин, обернувшись и ознакомившись с достижениями. — Хвост убрать забыл. А вот так. Когда ты при Мутаборе превращался, ты небось впечатление хотел произвести, прямо-таки наповал сразить…

В результате титанического Костиного усилия хвост мало-помалу исчез — рывками.

— А сейчас у нас рядовая тренировка, что тебе. меня-то впечатлять, я и так знаю, на что ты способен… и на что, извини, пока нет, — продолжал Филин. — К тому же и скрипки тут нет — будить Лизку я ради этого не стану, а вечером музыка будет совершенно точно не для тебя. Слушай, Константин, ты дракон или не дракон, в самом деле?!

— Ну, — туманно ответил Костя.

— Баранки гну, — сердито сказал Филин. — Валяй, превращайся. Твоему папе на это секунды достаточно.

Секунда не секунда, но через десяток повторов туда-обратно Костя укладывался уже в полминуты. Правда, с тем, чтобы превращаться начисто и без помарок, пока было плоховато: Костя то забывал убрать чешую, то на драконьей шее оставалась вполне Царапкинская голова, только большая, а один раз в человеческом рту оказались драконьи зубы, и это было по меньшей мере, больно.